В аудитории кто-то кашлянул. Зашевелился. Но в целом слушатели восприняли информацию о своей финансовой неполноценности довольно спокойно.
— Это термин не медицинский, конечно, но зато точно описывающий ваши отношения с денежной системой. И именно поэтому вам в руки дается такое мощное оружие, как корпоративность или клановость. Я бы даже сказал, что только поэтому. Не будет зариться на чужое добро только тот, кто ненавидит финансовые отношения в принципе! Вам не нужны деньги. У вас совсем другие счеты с государством. Вы вне системы. В этом ваша сила, и именно это несет в себе опасность для вас же самих. Однополярному миру, а он сегодня именно таков, выгоден только один тип человека. Человек-винтик. То есть существо, заменяемое на все сто процентов. Ценность такого человека обуславливается только затратами на его футляр. Образование и элементарные условия проживания. А часто бывает так, что и стоимость этих условий искусственно занижается. Таким образом, все мы понимаем, что современный стандарт жизни откровенно вреден для большинства нормальных людей. Однако… Однако от него нам никуда не деться.
В зале кто-то поднял руку.
— Прошу вас, — отозвался Костя. Отсутствие реплик с мест уже начало его настораживать, студенты обычно вели себя иначе, и Орлов сознательно пошел на сгущение красок, чтобы вызвать хоть какую-то ответную реакцию.
— Тогда, может быть, имеет смысл свалить эту систему к такой-то матери? — спросил густой бас.
Константин удовлетворенно кивнул:
— Логично. Именно этот вывод и напрашивается в первую очередь. Свалить, разломать, построить новую. Однако есть ряд моментов. Совершать революцию малыми силами означает проектировать свой провал в будущем. Революция успешна только, когда она воспринята народными массами. Именно поэтому декабристы были расстреляны, а большевики погнали Белую армию за границу. На текущий момент времени любая революционная идея дискредитирована целиком и полностью— В идею победы коммунизма не верят сейчас даже самые упертые коммунисты. Не верят они и в очередной Интернационал. И даже монархисты не мечтают о возвращении монархии как государственного строя. Да, конечно, есть еще экстремисты, но у них с идеями так же плохо, как и у всех остальных. Уничтожить систему можно, но это означает многие десятилетия разрухи и гражданской войны. Значит, нужно сделать ее более человечной, хотя бы в этой отдельно взятой стране. Ведь ко всему, что я сказал, на среднего россиянина сваливается еще и коррупция. Брать денежные поборы со своих, что может быть галсе? И именно для того, чтобы остановить эту мерзость, нужны вы. Ваш Клан! Люди, объединенные таким образом, имеют значительно больше возможностей. Имеют значительно больше сил. Чтобы сопротивляться давлению. А оно будет, можете не сомневаться. Вас будут называть сектой. Какими-нибудь пауками. Варварами. Средневековой дичью и мракобесием. Ну и еще как-нибудь. Гаденько, Против вас будет направлена вся сила существующего порядка. Потому что вы являетесь антитезой.
— Почему? — спросил прежний бас.
— Потому что вы вне его. Не вовлечены в денежный оборот. Не работаете на деньги, а только на совесть. Не отдаете часть душевных сил финансовой махине. Не дрожите над каждым рублем. Фактически даже пресловутые олигархи лишены этой милости. Для них доллары, фунты, евро, рубли — это способ существования на мистическом уровне. Именно деньги определяют личность олигарха. Однако об этом, наверное, в другой раз. Вы вне системы! Я что-то упустил…
Костя потер лоб, нахмурился:
— Ах да! Я хотел закончить про вашу роль. Вы можете и должны сделать систему более человечной. Превратиться в другой полюс. Чтобы в этом страшном, засасывающем финансовом болоте образовалось пусть для начала легкое, но течение. Ведь реки текут только потому, что им есть куда двигаться. Есть пустота как противоположность наполненности. Другой полюс. И тогда уже в системе можно будет жить. Потому что она сама будет заинтересована в этом. А сейчас все. Спасибо. Меня попросили передать, что сегодняшние стрельбы замещаются дополнительной рукопашной подготовкой.
Костя чуть-чуть поклонился и принялся собирать разложенные по столу бумажки. Зал шевелился, кашлял, переговаривался и словно живой утягивался к выходу. Рядом скрипнул стул.
Костя повернулся и увидел Антона Михайловича.
Лукин прищурившись смотрел на Орлова:
— Привет.
— Здравствуйте.
— А вот скажи мне, для чего это все?
— Лекция?
— Да. — Антон Михайлович закинул ногу на ногу. До блеска вычищенные берцы сверкнули в свете лампы. — То есть ты все тут говорил вроде бы правильно, но…
Он развел руками.
— Отвлеченно? — спросил Константин.
— Вроде того.
— На самом деле это очень кажущееся впечатление.
— Почему?
— Потому что, видимо, я говорил о вещах, всем им и вам в том числе близких и понятных. Но на подсознательном уровне. Спроси вас, до лекции, что такое клан и почему он недопустим в государственных органах, вы бы и не ответили.
— Положим. Ну и что?
— А то, что когда вас прижмут на какой-нибудь пресс-конференции хитрым вопросиком, мы все сядем в лужу. Или когда жена спросит у какого-нибудь Иванова из тех, что сидели сейчас в зале, про зарплату, а она у него, сами знаете, откровенно нищенская, то этот Иванов тоже сядет в лужу. Перед женой. А это, согласитесь, гораздо более важно, чем перед журналюгами. Каждый из вас должен объяснить кому угодно, почему нельзя ТАК жить. Почему система — это плохо, а ОЗГИ — это хорошо. И зачем нужны хорошие ребята в черной форме. И почему нельзя обойтись ОМОНом, Спецназом и РУБОПом. И почему милиция — это плохо. Хотя это как раз понимают все.
— Вам бы политруком работать в армии. — Антон Михайлович косо ухмыльнулся.
— Нет уж, увольте, — отмахнулся Орлов. — Политрук в случае чего первый получает пулю от своих же. Потому что, сволочь, сам не верит в то, что говорит. У меня другая задача. Хотя идеологией попахивает, вы правы совершенно.
— И все-таки я не совсем понимаю. Кланы, круговая порука. Зачем?
— Чтобы выбить клин, иногда нужен другой. — Константин сел рядом.
— Такой же? Зачем?
— Не такой же. Клинья бывают разные. Бывают гнилые, а бывают свежие, полезные, нужные и необходимые в строительстве. Это если говорить аллегориями. А если вдаваться в конкретику, то клан нужен, чтобы бороться с другими кланами. Понимаете?
— В смысле? — Лукин удивленно подмял брови, но в глазах что-то загорелось.
— В смысле другими кланами. Чеченскими, политическими, финансовыми, еврейскими наконец, хотя это уже антисемитизм и вообще с точки зрения общественной морали нехорошо. Согласитесь, когда у власти сидит семья, не обязательно та самая, и рука руку моет, выбить их из мягких кресел ой как сложно.
