— Ты передашь меня другим — таким же?! И они — будут так же мучить меня?!
— Нет! Просто я могу помочь тебе — и помогаю!
— Ты обманешь меня!
— Нет! Я докажу! Только обожди!
— Я не верю тебе! Убей меня! Не обрекай меня на мученья! Я больше не могу! Убей, как того!
— Нет! Я пришел помочь тебе!
— Почему мне?! Почему мне одной?!
— Потому, что у меня не хватит сил и целительной заразы на всех зараженных! Хватит только на тебя — на тебя одну!
— Почему я?!
— Потому, что я хочу тебя! Замолчи — дыхание потеряешь!
Девушка замолкла в изумлении, вытеснившим на время, раздирающий ее, ужас. Едкий дым чуть рассеялся, и я увидел его. Человек в штатском — военный в штатском. Я узнал его. Он преграждает мне путь. И я знаю, что он — не один… просто других в дыму еще не видно. Они еще далеко, только я, не долго думая…
Дуплетом в грудь — одна входная, две выходных… и броня к черту. Он падает в воду. Толкаю в воду девушку, открываю огонь.
Пистолет вернулся в исходное. Пустая обойма выпала в воду. Я вставил другую и… Черт… Рука потянулась за спину, за автоматом. К черту тишину!
Перехватил автомат, передернул затвор. Пуля саданула мое плечо. Прижал закостенелым пальцем спусковой крючок, короткая очередь разлетелась в низком коридоре рикошетом и раскатилась искореженным рокотом. Это еще не конец! Эх, не конец! Прыгнул в воду, ища ее, но нашарил только труп военного. Черт… Где она?! Вцепился в ее мокрую рубашку и поволок за собой.
Кровотечение несильное — хорошо, я не собирался им кровавого следа оставлять и кровь на анализ им сдавать тоже не намеревался. Встал у стены, перевести дух. Сдернул с девушки респиратор, стянул с себя маску. Она посмотрела на меня расширенными глазами, и отвела взгляд в сторону… опустила, слезящиеся глаза в пол.
— Продрогла? У тебя зуб на зуб не попадает.
Она отрицательно покачала головой, отстраняясь от меня, стягивая к груди руки, складывая ладони. Осторожно охватил ее хрупкие плечи. Она прижалась к стене, сжалась, поднеся руки к лицу, словно прячась от меня.
— Просто разотру.
— Нет…
Через стиснутые стучащие зубы у нее не получилось сказать что-то понятное, и она замолкла. Дрожит у меня в руках, как осиновый лист.
— Совсем недалеко осталось. Снимай одежду.
Она отпрянула от меня, но я удержал ее.
— Нет… Не трогай меня…
— Ты мокрая, а еще идти. Снимай — я выжму. Живей!
Она отвернулась, стянула рубашку, робко протянула мне. С ее распущенных волос стекает вода — они распались на тонкие пряди, и ее спина, считай, открыта.
— Не смотри…
— Скажешь еще… не смотреть.
Крепко обнял девушку, невзирая на ее слабые протесты.
— Не трогай…
— Да начни ты соображать, наконец. Кончились мученья. Ясно? Теперь ты со мной. Я тебя теперь буду оберегать… пылинки с тебя сдувать буду.
Она отвернулась, тихо всхлипнула и выскользнула у меня из рук. Подхватил ее еще до того, как она упала на пол.
— Ты что? Что с тобой?
Она так и не пришла в себя, когда я потащил ее наверх, — безвольно поникшую в моих объятьях, уронившую руки, запрокинувшую голову.
Приволок ее в подземный ход и осторожно опустил на землю — передохнуть пора. Сердце еще стучит, разнося адреналин по крови, но уже — не ровно. Остатки не сожженной энергии еще колотят меня нервным напряжением, заставляя забывать про изнеможение, но уже — с перерывами. Я начинаю вспоминать про усталость… и готов свалиться замертво на месте. Батарейки у меня садятся — энергия на исходе, и я едва держусь на ногах. Сел рядом с ней, подтянул ее к себе, усадил на колени, стараясь согреть ее… и согреться.
— Кто ты?
Она открыла покрасневшие глаза, и я просиял.
— Вольфганг.
— Вольфганг…
— Никакой я не господин. Просто — Вольф… просто — «волк».
Девушку вдруг улыбнулась — робко и боязливо, но все же.
— Значит, ты не прекрасный принц?
— Нет, но я могу им прикинуться.
— Прикинуться?
— Хочешь, хоть сейчас прикинусь?
— Не знаю… Нет, не надо… Я же знаю, что ты — «волк»…
— А тебя, как называть, красавица?
— Агнешка…
Агнешка… Она, как искра костра, как луч солнца… Она так ярко светит, что и я в ее лучах — свечусь и… горю. Неловко отбросил ее волосы с ее плеч, за ее спину… склонил голову к ее шеи. Моя… Она моя… станет моей. Скоро… скоро станет моей. Тогда я снова смогу мыслить, смогу ясно видеть и свободно дышать. А сейчас в голове муть, в глазах туман, а дыхание замирает.
Ее тонкие пальцы судорожно сжались на вороте моей куртки, и она молча заплакала.
— Не трогай меня, Вольф… Только не трогай…
Меня будто ледяной водой обдало. Улыбка сползла с моего лица, а следом и лицо… душа исказилась, словно кислотой разъело.
— Что я тебе такого сделал, что ты со мной так?
— Я прошу, не надо… Оставь меня в покое…
— Не трону я тебя. Утри слезы и… Да тише ты.
— Только не надо…
— Ладно — не буду. Успокойся.
Хотел бы ей сказать, что после того, как она отключилась, мне пришлось ее в тесном трубопроводе таскать, выбираясь из подземелий, пришлось ее в машине возить, отслеживая хвост. Кстати, хвост был, и оторваться мне от него было не легче, чем ящерице. И еще, пока она тихо спала… Я отогнал машину полякам на разборку, я… Я спящую красавицу на «железном коне» с городских окраин вывозил — гнал, будто за мной черти гонятся… И, признаться честно, понятия не имею, как она после этого может так со мной. Не знает, конечно. Хотел бы ей сказать, но — не могу.
Нутром чую — не выдержу. Не выдержал. Схватил ее за руку, помеченную кодом подопытного.
— Я под пули подставлялся — тебя защищал! Я тебя на руках таскал, когда хотел свалиться и сдохнуть спокойно! А ты!.. Ты мне и прикоснуться к себе не позволяешь! Словно я прокаженный! Только и твердишь!..
— Отпусти…
— Снова за свое! Куда ты без меня пойдешь? Что ты делать без меня будешь? Тебя схватят сразу и прикончат! И вообще… Я, что заслужил такое обращение? Ты подумай! Заслужил я такое?!
— Ты…
Она безуспешно рванула руки — высвободиться я ей не дал.
— Обидно мне! Поняла?! Отвечай!
— Отпусти меня!
— Объясни мне! Отвечай!
Агнешка снова постаралась вырваться — отстранилась, как смогла, вскинула голову, сверкнула глазами.
— Объяснить? Ты убийца. Ты убил людей.
— Только, защищая тебя. Слышишь?!
— Ты убил…
