– Ты знаешь, – мужественно произнес я, гладя ее по головке, – несмотря на все глупости, которые тебе только что наговорили некоторые присутствующие здесь товарищи… мне кажется, что я тебя тоже люблю.
Альда мигом перестала реветь и, подняв голову, уставилась на меня.
– Правда? – с надеждой спросила она.
– Конечно, – ответил я, всем своим видом изображая любовь. – И могу это доказать.
С этими словами я привлек Альду к себе и долго доказывал ей, что люблю только ее и никого больше.
* * *
Утром я проснулся один. И у меня ломило все тело, особенно болели руки, колени и пресс. Да, вчерашняя сексуальная эквилибристика со служанками и Альдой не прошла даром для моей отвыкшей от подобных упражнений мускулатуры. Стеная, я свалился с кровати, доковылял до кресла, где лежала моя одежда, оделся и направился в «ванную комнату».
Альда куда-то убежала, но я предполагал, что она скоро вернется. Умывшись, я пошел в гостиную, где увидел, что меня ждет завтрак – молоко, свежевыпеченный хлеб, жареная курица, какая-то зелень и фрукты.
«Милая Альда», – подумал я, взявшись первым делом за кувшин с молоком. Я выпил его весь практически одним залпом и принялся жевать вкусный хлеб, совещаясь со своим внутренним голосом, у которого уже давненько не спрашивал совета.
– Привет, – сказал я ему. – Как дела?
– Нормально, – ответил мне внутренний голос. – Только тело болит.
– У меня тоже. Ничего, еще пара дней такой гимнастики, я привыкну, и все будет супер.
– Точно. Ты о чем-то хотел спросить?
– Да. Хотел посоветоваться насчет того, что сказала Альда.
– Давай.
– Итак, что мы имеем на руках? Кто-то пытается меня убить. Причем это не Чундарк, как я думал раньше, а кто-то здесь, во дворце…
– Почему ты думаешь, что это не Чундарк? Скорее всего, это именно он. Просто здесь во дворце у него есть союзники.
– Изменники. Казнить их.
– Надо. Только Альда ни за что не назовет их имен. Боится.
– Я бы на ее месте тоже боялся. Ну так вот. Эти заговорщики, мать их, хотят меня пришить. Но обстоятельства неизвестны. И неизвестны их точные планы. Что делать?
– Кто виноват?
– Да, вечные вопросы…
– Все очень просто. Тебе нужно вытянуть правду из Альды. Теперь, когда она уверена, что ты ее любишь, она немедленно расскажет тебе все.
– Ты думаешь?
– Конечно, она же примитив. Аборигенша. Туземка. Им только скажешь «Я тебя люблю», они тут же тают и выкладывают тебе всю подноготную.
– Не говори о ней так… Она мне нравится.
– Ты чего? Неужто втюрился?
– Э-э-э, да нет. Просто не хочу думать о ней, как о примитиве. Она весьма обаятельная и привлекательная. Волшебная фея, услада моих очей и плоти.
– Тьфу на тебя. Ты стал говорить, как эти чертовы феодалы-бюргеры.
– Ты прав. Втягиваюсь. Обстановка влияет. Значит, решено. Как только Альда приходит, я у нее тут же все узнаю. Особенно – детали заговора и планируемого убийства.
– Ты боишься смерти?
– Конечно. Как и ты.
– Точно.
– Ладно, спасибо, было приятно поговорить.
– Да. Всегда приятно пообщаться с умным человеком.
Я был доволен своим внутренним голосом. Хотя и немного волновался по поводу недавних слов Кэти о шизофрении. Неужели, я и впрямь чокнулся? Да нет, вряд ли. Это же обычный мыслительный процесс, просто я усовершенствовал этот процесс, превратив его в диалог с внутренним голосом. Может, мне интересно общаться с собой, как с другим человеком. Наверное, во мне умер талантливый артист. Как бы только этот труп не начал разлагаться…
Тут дверь тихо отворилась, и в комнату вошла Альда, осторожно закрыв за собой дверь. Меня она не заметила. А я сидел, раскрыв рот от удивления. Такой я еще не видел. Обычно она носила длинное платье с соблазнительным корсетом (я, кстати, долго мучался, срывая с нее вчера это чертово платье).
Но сегодня она надела обтягивающие черные «жокейские» штаны, которые замечательно облегали ее изящные ножки и бедра, белую кружевную рубашку с широкими рукавами и высокие сапожки. Волосы она собрала в «хвост». Короче говоря, она выглядела просто потрясающе и походила на какую-нибудь прекрасную графиню, которая собралась заняться верховой ездой.
Она повернулась и тут, наконец, увидела меня, сидящего за столом с открытым от восхищения ртом. Она приветливо улыбнулась, направилась ко мне, плавно покачивая бедрами, и я тут же забыл о ломоте в теле.
В голове моей пронеслась череда эротических картинок, одна заманчивее другой, но мой разум тут же напомнил мне, что необходимо сначала допросить Альду с целью получения информации, поэтому я на время забыл о сексе.
– Доброе утро, – сказала Альда.
– Тебе того же, – промычал я с набитым ртом и принялся усиленно пережевывать хлеб.
– Как спалось?
– Спасибо, супер. Как твои дела?
Альда уселась рядышком и взяла в руки хлеб.
– Все просто замечательно. Ты вчера был великолепен.
Явная лесть, но я разомлел, потому что похвала такого рода всегда приятна.
– Спасибо. Ты вчера тоже была не хухры-мухры.
Она вопросительно подняла брови, потому что не поняла идиомы, и я мигом пояснил:
– Ты была чудесна, великолепна, замечательна, восхитительна и прекрасна. Лучше не бывает. Я люблю тебя.
Не знаю, почему у меня вырвалась последняя фраза. Наверное, ее костюм просто свел меня с ума. Но Альда так на меня смотрела, что я не мог не признаться ей в любви вторично. Она покраснела и смущенно опустила глаза.
– Я тоже люблю тебя, Ваня. Поэтому и пришла. Я должна спасти тебя!
О, как удачно. Сейчас и вытяну из нее все, что хотел узнать.
– Да, кстати, – небрежно произнес я, развалившись в кресле. – Расскажи-ка подробнее об этом заговоре, о котором ты вчера говорила. Мне нужны подробности. Имена, пароли, явки, все такое.
Альда взмахнула ресницами.
– Рассказывать особо нечего. Тебя планируют убить.
– Когда?
– Точно не знаю, но упоминалась какая-то война. Они задумали как-то тебя использовать, а потом уничтожить.
– Та-а-ак, – протянул я, начиная понимать. – Король в этом участвует?
– Нет.
– А кто участвует?
Альда надула губки.
– Ваня, я же говорила, что не могу сказать. Ты так отважен, что наверняка отправишься их разоблачать, а они не дураки, они все знают, они тут же вычислят, кто раскрыл их заговор.
– Ага! Я понял! Это чародеи, мать их! Я прав?
