— Танкисты в той машине были славными людьми. Теперь они вместе с Императором.
Касркин промолчал. Он поднял мешочек с клыками и, вскочив на ноги, направился к очередному трупу. Сержанту не нужно было спрашивать, почему солдат вырывал орочьи зубы. Он видел это прежде. Некоторые говорили, что орки, находя своих сородичей с вырванными клыками, испытывали суеверный ужас. Вульфе сомневался в таких предположениях. Орки не ведали страха. Но он знал гвардейцев, торговавших клыками. Зубы обменивали на сигареты или алкоголь. В каждом полку имелся хотя бы один человек, мастеривший из них брелки и амулеты. На некоторых планетах торговцы предлагали за них высокую цену. Конечно, торговля велась нелегально и нарушала закон об инопланетных артефактах. Несколько лет назад комиссар Слайт наказал за это двух солдат — рецидивистов в этом виде преступлений. Он мог бы расстрелять их, но перерезал им глотки перед всем полком. Это не добавило ему популярности.
Касркин начал выдирать еще один клык. Вульфе решил вернуться к своему экипажу. Возможно, ван Дрой уже передал им новые приказы. Чем скорее они уедут отсюда, тем лучше. Не попрощавшись с пехотинцем, сержант зашагал мимо кучи обгоревших трупов. Через несколько шагов он услышал окрик:
— Эй! Девять-два-один!
Вульфе повернулся.
— Сувенир! — крикнул касркин и бросил в воздух что-то блестящее.
Предмет полетел по дуге к сержанту. Тот поймал его и, разжав пальцы, увидел длинный изогнутый клык с четырьмя корнями. Зуб был скользким от крови. Вульфе посмотрел на касркина, ожидая объяснений, однако солдат уже согнулся над следующим зеленокожим. Орудуя клещами, он насвистывал веселую мелодию.
Сержант вытер клык о рукав и, сунув его в карман, направился к «Последним молитвам». Мутное зарево местного светила зависло над западным горизонтом. До наступления ночи оставалось чуть больше часа. Вульфе надеялся, что ван Дрой выработал план спасения. Хотя, возможно, лейтенант уже не командовал ими.
* * *
Когда сержант подошел к их танку, капрал Ведер Ленк лежал на защитном кожухе и наслаждался эйфорией, вызванной легким наркотиком. Остальной экипаж сидел на песке и, играя в карты, передавал по кругу палочку лхо, содержавшую в себе несколько нестандартных ингредиентов. Услышав шаги, Ленк приоткрыл один глаз. «А вот и ты, — подумал он. — Угрюмый криворукий прыщ, которого я спас от смерти».
Нос сержанта наморщился, и он как вкопанный остановился у гусеницы «Чемпиона». Его сердитый взгляд был направлен на обкуренных солдат. А те, поглощенные игрой, с притуплёнными чувствами и одурманенными мозгами, даже не замечали его.
— Ха-ха! — ликующе вскричал рядовой Рисманн. — Трахни себя, Варнус! Я уже второй раз поимел тебя в этой партии. Научись играть в «еретика», жирная задница грокса.
Рядовой Варнус, мужчина с толстой шеей и низкими бровями, взъерошил руками копну оранжевых волос и взревел как бык:
— Рисманн! Если я узнаю, что ты мухлюешь, считай себя покойником! Я откушу тебе нос и выплюну его в твое мерзкое рыло!
Несмотря на угрозу, он сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда два флакона с прозрачной жидкостью. С мрачным видом он передал их Рисманну. Тот, хитро усмехаясь, сунул флаконы в карман брюк и начал тасовать колоду.
— Джентльмены, — громко заговорил Вульфе. — Вы должны знать, что игра в «еретика» запрещена имперским указом.
Трое мужчин, сидевших на песке, выронили карты из рук и вскочили на ноги. Палочка лхо упала на землю, продолжая дымиться и наполнять воздух одуряющим запахом.
— С-сержант В-вульфе, — заикаясь, произнес низкорослый рядовой Хоббс. — М-мы не играли в «еретика». Сэр, это просто безобидная игра…
Вульфе игнорировал его. Он сделал пару шагов, склонился и поднял палочку лхо. Понюхав ее, сержант мрачно поинтересовался:
— Неужели я так хреново выгляжу, что ты, Хоббс, считаешь меня полным идиотом? — Он поднес палочку к лицу коротышки. — Это дерьмо грокса плавит мозги. Вот, наверное, почему ты думаешь, что твое вранье сойдет тебе с рук!
Ленк открыл глаза, повернул голову в направлении сержанта и с усталым вздохом спрыгнул вниз с борта «Нового чемпиона». Пора было понять, насколько он ошибся, спасая жизнь этого долбаного солдафона.
— Моя вина, сержант. Я признаю, моя вина. Прошу прощения.
Вульфе прищурился.
— Вы принимаете полную ответственность за проступки ваших подчиненных, капрал? Мне трудно поверить в это.
Расстегнутая рубашка Ленка была завязана узлом вокруг его узкой талии. Он потянул ее вверх, продел руки в рукава и медленно застегнул все пуговицы. Во время этих действий его солдатские жетоны тихо позвякивали.
— Пока нас муштровали в учебном лагере на Импирее, я научил их новой игре. Называется «корабль дураков». Да-да, «корабль дураков». Верно, парни? Хорошая игра. Я не спорю, сержант. На первый взгляд она действительно напоминает «еретика». Вот почему вы спутали ее с запрещенной игрой.
Вульфе метнул на него свирепый взгляд:
— О чем вы говорите, Ленк? Я своими ушами слышал, как Рисманн говорил о «еретике». Но черт с вами! Допустим, я поверил вам. А как насчет наркотиков?
Он второй раз приподнял палочку лхо.
— Этот вопрос не ко мне, сержант, — дружелюбно ответил Ленк. — Ароматическую палочку нам подарил один из пехотинцев Стромма. Честно говоря, мы тоже заподозрили что-то странное. Я правильно говорю, парни? Пехотинцы не часто делятся палочками лхо с танкистами. Понимаете, сержант? Уж очень сомнительная щедрость. Я попросил их не курить ее. А нужно было приказать.
— Вы знаете имя этого пехотинца? Он представился вам? Сколько «дымков» вы получили от него? Отвечайте!
Ленк, не мигая, покачал головой. Он не сводил взгляда с командира эскадрона.
— Только одна палочка лхо, сэр. Честное слово. Если хотите, можете забрать ее себе. Курите на здоровье. Я никому не скажу.
Ведер видел, как лицо сержанта меняло цвет, и знал, что он приблизился к опасной черте. Но ему хотелось понять, как далеко он мог зайти в общении с этим занудой. Вульфе ненавидел его, однако он был обязан ему своей жизнью. Сержант бросил палочку на песок и придавил ее ботинком. Рисманн жалобно поморщился.
Шагнув к Ленку, Вульфе тихо прошептал:
— Ты думал о мести, капрал? Сегодня днем? На поле боя?
— О чем вы говорите? — невинно переспросил Ленк.
— Не валяй дурака. Я видел это в твоих глазах. После того как ты убил того орка. Ты хотел тогда нажать на гашетку и выпустить в меня пару снарядов. Разве не так? Тяжелые стабберы — опасное оружие. Они скачут в руках, как взбесившиеся зубры. Никто не удивился бы, если бы несколько пуль прошли мимо цели. Да и кто бы узнал? Все поверили бы твоим словам.
