- При всем уважении Софья Никитична, я не согласен. Знаете, чего мне стоило сохранить эту записку? При выходе из Зоны нас чем только не просвечивают, выворачивают до рубца что бы не дай Бог ничего не просочилось. Одно то, что я к вам пришел уже светит статьей о неразглашении. Со всеми вытекающими следствиями.
- Да-да, - промокая красные воспаленные слова, пробормотала Софья Никитична – мы понимаем.
- Вам сейчас тяжело, но поймите и меня, я слишком рискую.
- Уважаемый... - начал старший Понырев наморщим лоб, силясь вспомнить имя гостя.
- Почтальон, просто почтальон, никаких имен – незнакомец затушил сигарету – простите, нервы шалят.
Он осторожно покосился в окно, а потом сел за стол и, переплетя пальцы рук, начал пристально изучать Сашку:
- В общем, это все. Все что надо было сказать, я сказал, и даже больше. Добавить мне нечего, да вы и не поймете. Правительство не может открыть эту информацию, всколыхнув общественность и шокировав родных и близких. Они ведь сами не уверенны в том, остался ли кто-то в живых после событий десятилетней давности, и не хочет давать призрачных надежд. Люди давно оплакали погибших, смирились с потерей, оставив фотографии с черной лентой на стене да пустые могилы. Зачем тревожить их снова, дарить надежду, если для них надежды нет? Многие из ушедших в тот танковый прорыв, исполняя преступный приказ прежнего правительства живы. Живы до сих пор, но не могут вернуться. Им нет дороги назад, Зона слишком сильно держит, она слилась с их существом, что то поменяла в них, переделывая под себя.
Почтальон потер напряженное лицо и добавил чуть тише:
- Но даже если бы они и нашли обратную дорогу, им надо доказать что они все еще люди. Мы расстались с Олегом десять дней назад, судьба свела меня с ним в бункере во время прорыва. Узнав, что вскоре я ухожу из Зоны он попросил меня передать эту записку. Не многие решаются на подобное, считая за лучшее быть мертвыми, чем так, полуживыми. Извините, но мне пришлось вскрыть конверт и прочитать, ведь не знаешь наверняка, удастся ли сохранить само письмо или нужно будет передавать по памяти. Для уходящих во внешний мир, это дело чести, доставить весть, эти коротенькие строки, порой даже всего несколько слов: «Мама, я живой» по назначению.
Старший Понырев прижал всхлипывающую Софью Никитичну и тайком смахнул блеснувшую влагу.
- Однако мне пора – почтальон встревоженно посмотрел на часы, и Шурка увидел на его запястье причудливый шрам в форме трилистника.
- Вы спешите? – Понырев подошел к гостю вплотную – Останьтесь, погостите, хоть немного побудьте с нами.
- Нет, - почтальон отрицательно покивал головой – не могу, я тороплюсь. Скоро самолет, а мне непременно надо улететь этим рейсом.
- Подождите – Понырев вытянул портмоне и поспешил в коридор за сталкером, протягивая деньги – вот, возьмите…
Сталкер горько улыбнулся и обессилено прикрыл глаза:
- Убери отец, я ведь не ради денег сюда пришел. А мне еще надо успеть на другой конец страны, успеть, что бы прочитать нужные строки, стоя над заброшенными могилками тех, кто так и не дождался.
* * *
- Ну? Дальше что? – жадно впился глазами в лицо Шуни Ясон – Дальше что было?
- Да отстать ты от него, Ясон, дай хоть прожует, – кинул майор, наблюдая как Шуня жадно уплетает провиант - вон как рубает, только лязг за ушами идет. Видно порядочно по этим катакомбам пришлось помотаться, одни глаза и остались. Наверху сейчас все равно ночь, и все кто дремал в норах, выползут наружу. Сделаем привал: оцепить периметр, друг друга из виду не упускать и спины прикрывайте.
Несколько путников со вздохом встали от костра, так и не дослушав историю Шуни. У всех были родные, и каждый думал о чем-то своем, слушая изголодавшегося повествователя, которому поневоле пришлось стать бандитом.
- Э-хе-хе, а дождется ли меня мать старушка домой? Не каждому удается найти уходящего из Зоны почтальона, что бы отправить с ним весточку, они жизнью рискуют что тут, что за Периметром, с них ведь особисты глаз не спускают.
- Ты завязывай вздыхать, да по сторонам поглядывай, а то слопают в два счета и не уйдет твоя весточка. Зверье здесь хоть и подземное, но намного чувствительнее, чем живущее наверху, потому что голоднее. Понял, вздыхатель?
- Кедр, а откуда оно знает, что наверху ночь, мы же под землей, хрен знает, сколько метров над нами?
- На то оно и зверье, чует как-то, по-своему, по-звериному. Ночью от них вообще продыху нет. Все, топай давай и не дрыхнуть на посту как в прошлый раз.
Часовые перешагнули порог и выключили фонарики. Это возле костра можно трепать языком, чувствуя себя в относительной безопасности, снаружи же рот на замок и смотреть в оба глаза, привыкая к темноте и шорохам.
Ясон протянул Шуне вскипевший в жестянке кофе, а Коперник жестом подозвал Листа:
- Дай мне связь с Звездочетом, голем достанет отсюда?
- Не знаю, товарищ майор, сейчас попробуем. Голем, связь.
Раздалось шипение, и раздался голос проводника:
- Лист? Ну, наконец-то, мы уже начали беспокоиться. У нас тут сплошные завалы, кое-где пришлось протискиваться змеями, чуть кожу не содрали. Под конец еще и гиббоны навалились, едва отбились. У вас что?
- У нас тут урка, косит под придурка – отозвался Коперник – Сейчас вот разбираемся, говорит, что знает дорогу наверх через нашу ветку. Шуня, по этой ветке есть выход?
Коперник протянул ему свой ПК со схемой подземелий, Шуня вытирая рот, взял наладонник и наморщил лоб:
- Дальше вот этого места ходу нет, там обвалы, да и зомбей целая куча, сам едва ноги унес. Там еще зал есть с такой здоровенной штукой, типа центрифуги.
- Слышал, Звездочет?
- Да, майор. Прошли мы такой этот зал, похоже на станцию подкачки. Брама, разворачиваемся обратно. До связи.
Лист вернулся на колченогий стул, а Коперник выбил из пачки новую сигарету.
- Шуня не томи, дальше то, что было? – теребил разомлевшего Сашку Ясон.
- А что дальше? Ну, проводил ваш отец этого самого почтальона, вернулся сам не свой, а Софье Никитичне неотложку вызвал, плохо ей стало. Нет-нет, с ней все нормально, вернее, когда я ее последний раз видел, все было нормально. И как так получилось, сам не знаю, но дернуло меня за язык рассказать Сереге все то, о чем мне таксист, бывший военный с Периметра рассказал. Откуда же я мог знать, что Серега вобьет себе эту идею в голову и свяжется с подобной швалью? Да я сам теперь не лучше – он грустно посмотрел на рваную кожанку и истоптанные кроссовки.
Автобус остановился, и Сашка вылез из салона, оглядываясь по сторонам. Типичный провинциальный автовокзал, высокое двухэтажное здание, с громадными окнами рассчитанное на толпу народа, которой никогда не бывает вот в такой вот глуши. Он ухмыльнулся - до чего же убого и однообразно планировалось прежним правительством, вернее соответствующими его инстанциями, дизайн и архитектура таких вот типично помпезных громадин на протяжении прежних семидесяти лет, когда страна строилась для людей, но, не учитывая их мнения и желаний. Неудавшийся правительственный переворот в девяносто первом году, когда купленные за западные деньги демократы успешно разваливали союз, закончился полной неожиданностью очень для многих и у нас и за границей. Из тени закулисных игр вышла фракция реформаторов, которые не только сами верили в идею коммунизма, но и действовали сообразно ей. Они жестко и умело подавили беспорядки раздуваемые сепаратистами, сместив вместе с ними и старое, насквозь закостеневшее и коррумпированное правительство ведшее страну к распаду. Это было ударом для зарубежных спецслужб, которые истратили миллиарды и годы тщательно проработанных аналитиками акций нацеленных на развал СССР, и потерпели сокрушительное поражение, не сумев разглядеть в агонизирующей стране столь мощную силу. Имея своих людей во всем министерствах и ведомствах, фракция взяла под контроль армию и органы правопорядка и неожиданно нанесла удар по чиновникам, жировавших за счет государства. Созданная институция экономического контроля, позже прозванная в народе экологами, быстро и профессионально начала зачистку в их рядах выводя из тени миллиарды осевшие на зарубежных счетах. К большой радости народа, ожидавшего новой волны репрессий, признанные экологами изменники родины не выдворялись из страны, а с конфискацией всего имеющегося имущества лишаясь санов и привилегий, направлялись рубить лес в гостеприимный северный край. Влитые в обескровленную экономику страны миллиарды и полная перестройка структуры управления не было легким, но, в конце концов, принесло плоды, наполнив внутренний рынок и убрав очереди. Новейшие технологические решения, раньше ложившиеся бюрократической системой под сукно, получили зеленый свет, и широчайшую поддержу государства, за несколько лет выведя продукцию, произведенную в СССР на первые места, потеснив на рынке электроники, как Японию, так и США.
