Маша своего противника успокоила чуть менее элегантно и очень кроваво. Не зря девушка прокачивала скорость. Увернувшись от атаки твари, она пропустила ее мимо себя и впечатала кулак в голову, пробив череп зубана как спелый арбуз.
Бой завершился полной и безоговорочной победой людей. Шесть монстров бездыханными тушами замерли на земле. Ранение получил только я. Зубы животного все-таки повредили мышцы голени, благо «каменная кожа» спасла от катастрофических последствий, и рана оказалась не самой страшной.
— Ты как? — убедившись, что никто на нас больше нападать не спешит, ко мне подбежала Маша.
— Нормально, — ответил я.
Рана и правда была не глубокая, хотя крови в ботинок натекло прилично. Пришлось срочно воспользоваться перевязочным пакетом.
— А я ведь чувствовал, что здесь опасно, — осматривая убитых монстров, сказал Антон. — Птица сидела на дереве, перья чистила — примета плохая, не к добру это, мог бы догадаться. Надо быть внимательнее — земли сектантов через два километра, а они ошибок не прощают.
Глава 15
Драка с зубанами закончилась для меня рваной штаниной и глубоким порезом на ноге. Бинт, которым я замотал икру, хоть и остановил кровотечение, но рану, разумеется, залечить не мог, а пить стимуляторы я пока не видел необходимости. Идти мог и ладно. Повышенный болевой порог позволял не обращать внимание на ранение, а к завтрашнему утру от него не останется и следа.
Остальные участники рейда обошлись без травм. Снаряжение в целом тоже не пострадало. Разве что копье Антона, перекушенное зубами монстра, пришло в негодность, да Маша заляпала куртку кровью, и выглядела теперь как мясник на скотобойне.
Быстро подобрав арбалеты и превратив убитых тварей в монеты, мы поспешили убраться из опасного места. Пусть вероятность, что где-то поблизости есть еще одно гнездо, была невелика, но исключать этого не стоило. Зубаны могли спокойно уживаться друг с другом, держа под контролем небольшую территорию.
Нам повезло. До конца синей зоны ни одна тварь так и не вылезла на встречу. Мы спокойно покинули синюю зону, оказавшись на маленькой полосе зелени. Чуть дальше вновь начиналась синька, но на какое-то время опасность отступила, позволив перевести дух и привести одежду в порядок, благо берега реки, текущей рядом, сменились с обрывистых на пологие.
— Вот ведь гадость, — смывая с руки, налипшие на нее мозги зубана, ругалась Маша, — вроде мелочь, четвертый уровень всего, а едва не сожрали. Антон, а чего ты перк свой не использовал? Спалил бы их нахрен и все.
Зыков ответил не сразу. Он пытался каким-то образом починить копье, насаживая наконечник на остаток древка, но получалось у него не особо.
— Плохая идея, — наконец сказал мужчина, — эти крысы огня не боятся. Я бы только внимание дымом привлек. Шкура у зубанов покрыта какой-то дрянью, которая не воспламеняется вообще, только если долго жарить, а на это у нас времени не было.
— Макс, ты знал это? — удивилась Маша.
— Нет, — честно сказал я, — в бестиарии о таком вроде бы не писалось, но могу ошибаться — тварей слишком много, не успел всех запомнить.
— Так вы ребят в принципе многого не знаете, — заметил Антон. — Зубаны, например, еще и электричество переносят спокойно, зато мороз очень не любят. В дешевых книгах далеко не всё пишется, а дорогие еще попробуй найди. К тому же, информация иногда устаревает. Вот встречались какое-то время одни твари, а потом бац и пропали. Куда делись, почему исчезли — никто не знает, но свято место пусто не бывает, на месте одних появляются другие, и приходится заново разбираться, где там у них слабые, а где сильные стороны.
— В этом есть какая-то система? Не знаю, периодичность там, какие-то особенности.
— С этим вопросом тебе на север надо, там, говорят, есть люди, которые пытаются во всей этой чертовщине разобраться, а здесь только слухи бродят — один краше другого. Я вот, например, считаю, что все вокруг — игрушка какого-то злого бога. Он нас сюда притащил и теперь развлекается, смотрит на людей сверху, смеется.
— Так себе версия, — усмехнулась Маша.
— Остальные не лучше. Да и какая собственно разница, хорошо жить можно и здесь. Не место красит человека, а…
— А хрен редьки не слаще, — Маша перебила Антона, не дав тому договорить фразу.
— Хорошее продолжение, — усмехнулся Зыков. — Ладно, хватит прохлаждаться, идти надо. Макс, как нога?
— Терпимо, на скорость не повлияет, до ночи дотяну без проблем.
— Ну и славно.
Антон поднял с земли копье, ставшее заметно короче, прикрепил к рюкзаку арбалет и направился в сторону темнеющей неподалеку синей полосы. Черная зона становилась все ближе, а это значит, что безопасных территорий вскоре не останется совсем.
* * *
Чем дальше мы уходили от Перекрестка, тем медленнее становилась скорость движения. Зыков практически не расставался с биноклем, внимательно осматривая любой объект, вызывающий даже самое минимальное подозрение. Заброшенный хутор, длинный овраг, рощица — если там могли хотя бы в теории прятаться твари, Антон надолго замирал, выжидал какое-то время, и только убедившись, что глаза его не обманывают, приказывал идти дальше.
В итоге, стычек с обитателями синих зон нам удавалось избежать, но темп передвижения заметно снизился, а уж когда начались земли сектантов, то и без того частые остановки начали происходить буквально каждые пять минут.
То, что мы оказались именно на территории фанатиков, стало ясно благодаря знакам, появившимся в тех или иных местах. Своим символом сектанты выбрали схематичное изображение головы быка, больше похожее на перевернутый треугольник с рожками, и теперь эта мазня то и дело встречалась на самых разнообразных объектах: ангарах, деревьях, ржавых водонапорных башнях. И ведь не лень было кому-то шляться по опасным зонам с ведром краски. Поразительное упорство, особенно учитывая тот факт, что все эти художества надо обновлять раз в месяц.
В принципе, если бы не знаки, то земли сектантов ничем бы не отличались от любых других, по которым нам пришлось пройти. Все те же пятна зелени и обширные синие территории, от цвета которых уже начали болеть глаза. Особенно напрягали здания. Темные прожилки, что струились по земле, причудливыми узорами собирались на стенах, делая их похожими на ледяные скульптуры.
Издали это выглядело даже красиво, но подойдя ближе, становилось понятно, что длинные ветвистые нити совершенно не сочетаются с рукотворными постройками. Они будто бы разрушали их изнутри, высасывали соки, чтобы потом где-то в глубоких подвалах создать нечто чужеродное и мерзкое. Понятно, что все это — лишь мои дурные фантазии, но в любом случае прикасаться к синим линиям совершенно не хотелось. Веяло от них чем-то иррациональным и потусторонним.
По территории сектантов мы прошли около трех километров, когда Антон, в очередной раз осматривая местность, начал грязно ругаться.
— Вот ведь ублюдки! — отложив бинокль в сторону, сказал Зыков. — Вот за это их и ненавидят все без исключения. Даже самые отбитые рейдеры до такого не опустятся!
— О чем ты? — спросил я.
— На глянь. Вон там в деревне возле крайнего дома дерево растет, присмотрись.
Взяв оптический прибор, я потратил какое-то время на то, чтобы настроить его под себя, а потом отыскать причину, вызвавшую столь бурное негодование Зыкова. Нашел. И материться после этого мне захотелось не меньше Антона — к дереву было то ли привязано, то ли прибито истерзанное человеческое тело.
О том, что это был именно человек, свидетельствовали лишь общие очертания, так сильно сектанты изуродовали беднягу. Отрубленные пальцы, снятый скальп, распоротый живот. Смотреть на это было крайне тяжело, поэтому я отложил в сторону бинокль, который тут же схватила Маша, после чего удивленно присвистнула:
— Это кем надо быть, чтобы такое с человеком сделать?
— Последователями Оувина, — ответил Антон, — вот только не спрашивайте, что это имя обозначает, сам не в курсе. Лидер у них такое название придумал, и кто его знает, что там в голове у этого сумасшедшего твориться?
