От открывшихся перспектив у меня в зобу дыханье сперло, а нижняя челюсть отвисла до пола. На губах блуждала идиотская улыбка, пока я пялился на число «300» и представлял, как круто будет прилететь к Микки на суперфлаере… Ух!
Представив, как выпучит глаза Джослин, я радостно рассмеялся. Не то чтобы хотелось причинить ей боль, наоборот, я бы сделал все, чтобы бывшая жена тоже больше никогда не работала… по крайней мере, там, где ей не нравилось. Она это заслужила, практически в одиночку воспитывая дочь. Тот ухажер, с которым я когда-то подрался, давно ее бросил, а следующие романы Джослин ничем серьезным не закончились.
Подобрав челюсть, я внимательно перечитал описание «Щита Предтеч» и закатал губу обратно. Вот же дурачок! Требования реликта такие, что вряд ли удастся быстро найти покупателя. Много ли их — «вида своего первых»? Простая арифметика — двенадцать, включая меня, если считать те расы, что открыли для себя Сидус.
И все же… Все-таки как минимум одиннадцать потенциальных покупателей на станции есть.
Если они еще живы, конечно.
Глава 10. Отщепенцы
Минут пять я крутил «Щит Предтеч» между пальцами, как фишку казино. Скарабей на щите-пуговичке менял цвет, и чем больше я на него смотрел, тем сильнее хотелось применить реликт по назначению, сделав частью себя.
Но поддаться искушению не давали мысли о доме, дочери и новых друзьях. Пока не сделал необратимого, я вернул артефакт в виртуальное хранилище, решив не спешить с использованием генетического мода.
Хранилище… При мысли о нем вспомнилось, что хомяк сидит на резервах корма и воды с самой Земли. Тигр, кажется, понял, что хозяин наконец-то вспомнил о нем, сошел с колеса, приблизился к прозрачной стенке клетки и укоризненно посмотрел на меня.
— Что, дружок, проголодался? — Я дотронулся до сенсорного экрана и удивился — индикаторы корма и воды показывали больше пятидесяти процентов. — Хм…
Тигр пискнул и вернулся в колесо, начав разгон. Видимо, хотел продемонстрировать, что и у него еще есть порох в пороховницах, и не только я вида своего первый, но и он, гордый гкхом’миакк’тигурр — первый своего вида в центре галактики!
— Орел! — Я показал хомяку большой палец, а сам задумался. Интересно, на сколько еще хватит корма? И как такое возможно, что Тигр за две недели даже не ополовинил резервы питания?
Поднявшись с инопланетного кресла, я удивился не только загадке с хомячьим кормом, но и легкости своих движений.
Радуясь тому, как хорошо (прекрасно!) себя чувствую, я направился к выходу и увидел товарищей с порога буферной зоны. Тех, что признали себя моими подопечными, а меня — своим капитаном.
Они устроились в сторонке, подальше от проходящих мимо, но так, чтобы не пропустить, когда я появлюсь. Ближе всех сидела, опустив голову, Крисси, но первым меня заметил Малыш Шак. Его лицо озарилось улыбкой, он радостно прогудел:
— Хей, ребята, глядите, кто к нам пришел! Босс, мы здесь! — И замахал обеими руками так, что снес с головы Ирвина непонятно откуда взявшуюся шляпу.
Хоуп и Юто о чем-то беседовали, но, услышав Малыша, развернулись и устремились мне навстречу, чуть не сбив с ног-щупалец какого-то мелкого инопланетянина, отчего тот мгновенно собрался в комок и закрылся раковиной.
Ирвин, подобрав шляпу, увязался за ними, но первой ко мне подбежала вспорхнувшая с кресла Крисси. Остановилась, не поверив своим глазам, схватила меня за обретенную руку и ощупала ее, но не ограничилась этим, еще и понюхала, а потом даже лизнула.
Подняв удивленные глаза, осторожно поинтересовалась:
— Настоящая? Не протез?
Я мягко отнял руку, широко улыбнулся и показушно, задрав рукав выше плеча, напряг бицепс:
— Настоящая.
Подошли остальные и застыли в задумчивости. Хоуп не сводила с моей руки восторженных глаз — и настоящего, и бионического. Юто нервно чесал бородку, Ирвин мял шляпу, отвесив челюсть.
Кажется, я догадывался, о чем они думали. Органы и части тела печатали и на Земле. Их спокойно имплантировали, приживляли, заменяя поврежденные и восстанавливая отсутствующие. Но не за полчаса! И на полное приживление (причем без стопроцентной гарантии) уходили месяцы!
Однако, как оказалось, изумление вызвало другое. Это выяснилось после затянувшегося молчания.
— Кэп, это точно ты? — поинтересовалась Хоуп. — Какой-то ты…
— Молодой?
— Юный, — ответил за нее Юто. — Капитан Райли, объясните, что с вами произошло?
— Если это возможно объяснить, — прошептал Ирвин. Глаза его горели так, будто он узрел чудо. Впрочем, так оно и было.
— Обещаю, что расскажу, но не здесь и не сейчас, — ответил я. — Лучше давайте подумаем, куда пойдем и что будем делать.
Предложение энтузиазма не вызвало. Они не сводили с меня глаз и, видимо, примеряли мое омоложение на себя — особенно Юто и Ирвин. Крисси помалкивала, Малыш что-то мудрил в интерфейсе, судя по застывшему взгляду, и медленно вчитывался (читал он про себя, но шевелил губами).
Наконец молчание нарушила Хоуп, прошептав:
— Если бы не видела кэпа до этого, никогда бы не поверила, что час назад он был безруким…
— Здесь сплошные чудеса! Босс получил руку! А я — ум! — восхищенно прокричал Малыш. Он держал непонятно откуда взявшийся прозрачный сосуд, похожий на песочные часы, в котором плескался черный напиток с серебристыми блестками. — Мы попали в рай!
Наверное, «рай» — слишком оптимистичная оценка для этого места, и впереди много сложностей, но спорить с Малышом никто не стал. Тем более я. И если бы кто-то над ним посмеялся, я от всей души предложил бы ему отсечь себе правую руку, прожить десять лет, а потом обрести ее и только тогда делиться экспертным мнением.
Стоп! Я снова посмотрел на сосуд в руке Шака и поинтересовался:
— Малыш… Что значит, ты получил ум?
Ничего не ответив, Шак залил в глотку ту самую черную жидкость с серебристыми блестками. Сосуд, напоминающий искаженные песочные часы, опустел. Малыш прислушался к себе, его лицо приняло выражение крайнего изумления, потом нахмурилось, просветлело и озарилось улыбкой.
— Получил три очка в «Разум», — прокомментировал он. — Сработало!
— Что сработало? — так и не понял Юто.
— Сейчас расскажу, мистер Эндо… — ответил Малыш, выставив ладони. — Дайте отдышаться, а то мне будто мозги заморозило.
С полминуты он простоял, упершись руками в колени, после чего открыл нам причину своей радости. Может быть, умом Малыш Шак не блистал, но, как любой подросток, адаптировался ко всему новому куда быстрее остальных. Он первым досконально изучил интерфейс и свой профиль и, как признался, приуныл, увидев в строке «Разума» скромную четверку.
— Понимаете, мистер Райли, у Хоуп — восемь, а у мистера Горовица — вообще пятнадцать! — ударив кулаком о ладонь, посетовал Малыш. — И у Крисси —
