больших серых валунов, бурлил, оставляя на каменных боках клочья пены.
— Гляди!
Соловей присел на корточки, что-то высматривая в воде. Я опустился рядом с ним на колени.
Дно ручья было выстлано крупным белым песком, который едва проглядывал сквозь тёмную болотную воду.
— Нет, так не разглядим. Мыть надо!
Соловей оглянулся и принялся отдирать бересту с толстой берёзы.
— Погоди! — остановил я Соловья.
Если Архип добывал золото здесь — значит, должен быть инструмент. Не руками же он копал.
Перекидываемся, Немой!
В голове звонко щёлкнуло.
Я повёл мордой из стороны в сторону, принюхиваясь. Почти сразу уловил запах следов Архипа и кузнеца. Пошёл по следу и в кустах отыскал забросанную травой и ветками лопату и два круглых железных лотка с ребристыми бортиками.
Вот оно, бля!
Я перекинулся обратно и позвал Соловья.
— Здесь!
Соловей копнул лопатой песок со дна ручья, вывалил его в лоток и стал осторожно промывать, вращая лоток вправо и влево.
Течение уносило струйку мути. Иногда Соловей выкидывал из лотка крупные камни и продолжал мыть.
— Вот, смотри, Немой!
На ребристом бортике лотка тускло блеснула жёлтая, словно рыбья чешуя, крупинка.
— Везучий ты, князь! — ухмыльнулся Соловей. — Не зря я к тебе на службу пошёл.
Не успели мы вернуться к мельнице, как на берегу стал собираться народ. Мужики, женщины, ребятишки — Ильюха постарался и созвал всю деревню. Даже древние старики и старухи приползли, хромая и опираясь на сучковатые палки.
Убедившись, что ящики с золотом под надёжной охраной, я отошёл в сторону и вытащил из кармана зеркальце.
— Ну, чего тебе, Немой? — недовольно отозвался Сытин. — Я только ложку ко рту поднёс! Со вчерашнего утра ничего не жрал.
— Михалыч, мы золото нашли! — довольно ухмыляясь, сообщил я.
— Много? — поинтересовался Сытин.
— Да хер его знает. Килограммов триста, — прикинул я.
— Сколько?! Бля, Немой! Ты пьяный, что ли?
— Михалыч, пришли сюда десяток дружинников! А лучше — два десятка!
— Считай, уже скачут! Где ты раздобыл такое богатство?
— Помнишь, я тебе про ящики говорил, которые у Хворобы в подвале стояли? Ну, вот в них. И ещё в ручье.
— Так, — Сытин прищурился. — Получается, Хвороба втайне от князя золото добывал? На княжеской земле? Сука, Немой! Ну почему ты такой везучий?! Мне завидно даже! Ладно, сидите там, ждите дружину. Глядишь — и сам князь Всеволод к вам соберётся. Ты с ним делиться-то собираешься? Или всё себе хапнешь?
— Михалыч! — обиделся я.
— Да шучу я! Бля, ты мне весь аппетит перебил своими новостями. У нас тут тоже чёрт знает, что творится. Ночью демон в темнице помер.
— А разве они помирают? — удивился я.
— А ты не знал? Представь — я тоже не знал. И вот — на тебе!
— Михалыч, ты Глашке привет передай! И это — позови её к вам. Чего она одна дома сидит?
— Уверен? — серьёзно спросил Сытин. — Ну, ладно.
Я вздохнул и убрал зеркальце в карман. Народ на берегу, увидев в телеге связанного Архипа, громко переговаривался.
Предстояло самое неприятное.
— Прошка, — сказал я. — Будем решать с Архипом.
— Хорошо, — кивнул Прошка.
Подошёл к лошади, вытащил из мешка моток верёвки. Распутал, примерился и ловко закинул верёвку на сук кривой прибрежной сосны.
Народ примолк. Архип, сидя в телеге, выпученными глазами следил за Прошкой.
Прошка сделал на одном конце верёвки скользящую петлю, а другой конец подтянул и закрепил вокруг ствола дерева.
Джанибек прикатил от мельницы нетолстый чурбак.
Вдвоём с Прошкой они вытащили Архипа из телеги и поставили его на чурбак. На шею старосты надели петлю.
Теперь все смотрели на меня.
Всё просто, Немой. Архип — убийца. А эти люди ждут, чтобы ты их от убийцы защитил. Почему? Да потому, что ты их князь.
В солнечном сплетении что-то сжалось. Я глубоко вдохнул. Потом выдохнул и сделал шаг вперёд.
— Бывший староста Архип виновен в убийстве мельника.
В толпе раздался сдавленный женский вздох.
— Так же Архип виновен в убийстве кузнеца Ивана и в воровстве. За это я, князь Добрыня Немой, приговариваю Архипа к смерти.
Теперь только кивнуть Джанибеку. Он сделает всё остальное. А ты просто поступил так, как должен был поступить. Вынес приговор. Приводить его в исполнение — не княжеское дело, верно?
Нет, бля, не верно!
Я подошёл к старосте.
Стоя на чурбаке, он был почти на голову выше меня. Глаза Архипа, не отрываясь, смотрели мне в лицо. Он непрерывно сглатывал и крутил головой, словно верёвка уже натирала ему шею.
Я вытащил кляп изо рта старосты.
— Хочешь что-нибудь сказать?
Архип оскалил зубы и впился в меня взглядом.
— Пожалеешь, князь! Против кощея пошёл. Дурак! Не выстоишь. Он сначала душу твою заберёт, а потом и тебя, целиком!
— Что за кощей? — спросил я. Схватил Архипа за рубаху, притянул к себе.
— Говори!
Но Архип взбрыкнул ногами и сам вышиб из-под себя чурбак.
В толпе завизжала какая-то женщина.
Я увидел, как верёвка глубоко врезалась в жилистую шею. Лицо Архипа покраснело, рот раскрылся, глаза начали вылезать из орбит.
Я обхватил дёргающиеся ноги старосты, приподнял тяжёлое тело.
Бля! Да что ж ты так отожрался-то?!
— Джанибек! Петлю сними!
В животе старосты, который прижался к моему уху, что-то булькало и клокотало.
Джанибек пытался ослабить петлю. От этого Архип трепыхался и выскальзывал из моих рук.
Прошка сообразил — выхватил нож, рубанул по стволу сосны. Архип повалился на траву, я упал на него, запустил пальцы под верёвку и ослабил петлю.
— Что за кощей?! Говори, блядь!
Архип дёргался и хрипел, тяжело, со свистом дыша.
— Не убивай! Нельзя мне умирать! Всё скажу! Пусть в темницу, в цепи… Только не убивай!
— Говори! Джанибек! Принеси ему воды!
Джанибек сбегал к пруду, принёс воды в деревянной чашке.
Староста кое-как сел. Жадно пил, обливаясь водой. Попросил ещё.
— Ну! — не выдержал я. — Будешь говорить, или тебя обратно повесить?
Я врал. Не смог бы я снова повесить Архипа.
Но он мне поверил. Вздрогнул и торопливо заговорил:
— Боярин Хвороба… он… не живой. Кощей он. Из других людей жизнь пьёт, чтобы самому живым казаться.
— В смысле, не живой? Как мара?
— Мары… это его рук дело. И золото…
— Давай, рассказывай!
— На золото он людей покупал… пленных, в Литве… пил их. Я потом хоронил ночью… боялся. Он не только жизнь, он душу забрать может…
— Херня! Видел я этого Хворобу! Ладно…
В самом деле, хрен его знает. Вдруг Хвороба маскируется. Или может выпить только того, кто боится.
Что тут гадать? Допросим Хворобу — поймём. Устроим им встречу с Архипом.
Я
