долго ждать? – доносится издалека, судя по звуку метров через сорок.
– Бегу, бегу.
Я усиленно моргаю, чтобы глаза максимально привыкли к темноте. Видимость немного улучшается, и могу различать предметы на расстоянии трех метров. Пригибаюсь, выставляю руки вперёд и кидаюсь вслед за упорхнувшей охотницей. После нескольких запинаний о торчавшие из земли корни решаю сбавить скорость.
Из стен местами торчат корешки, они слабо светятся в темноте, но для меня их свет походит на фонарный. На этих участках я прибавляю скорости. Паутина свисает с потолка воздушной марлей – и откуда здесь пауки? Редкие корни хлещут по лицу. Хорошо, что бежать пришлось недолго, а то бы весь извозился.
– Вот тут ты и будешь ночевать! – тетя Маша стоит у открытой двери.
Тусклый свет ламп слепит привыкшие к темноте глаза. Моргаю и шагаю в небольшое помещение. Тихое гудение электричества, широкая скамья, три боксерские груши в углу, а за ними… я отшатываюсь и приседаю.
– Стой, это всего лишь чучела! – тетя Маша кладет теплую ладошку на мои вставшие волосы.
– Вы упоминали про ночной горшок? Я почему-то ощутил его необходимость, – как-то вырывается само собой.
У противоположной стены находятся три чучела. Человек, перекинувшийся берендей и третье чучело… Я снова ощущаю на горле стальную лапу, на морде застывает оскал длинных зубов и ненавидящие весь мир глаза. Только это чучело серого цвета, а не черного, как мой недавний противник.
– Узнал? – хохочет охотница. – Ничего, привыкнешь и ещё насмотришься. Сдается мне, что виделись не в последний раз. Вот тут Саша прятался от милиции, тут же и тренировался. Ночной горшок за скамьей, постарайся не переполнить, а то открою ещё не скоро. Всё, отдыхай.
После этих слов дверь закрывается, и я остаюсь наедине с пугалами. Как живые, честное слово, кажется, что ещё секунда и кинутся обниматься и знакомиться. Мда. Страх – это чувство, которое люди придумали себе сами, чтобы остаться в живых. От страха и вырастает инстинкт самосохранения.
Я растягиваюсь на скамье, слушаю, как стонут натруженные и ноющие мышцы. Слишком много чего случилось за прошедшие сутки, чтобы всё проанализировать и разложить по полочкам. Слишком много. И отец вряд ли похвалит за машину, даже не знаю: как появиться перед ним, что рассказать, что придумать.
А ещё Юля – черный оборотень, а ещё Александр стал отцом, а ещё они пища… Я не замечаю, как засыпаю.
– Чего развалился? Вставай, гребаный берендей! – сквозь сон доносится голос Александра.
Я открываю один глаз – прикалывается, что ли? Но по нахмуренному лицу пробегают только проблески ярости. Он стоит на двух ногах…
– Ты чего, ранних опят обожрался?
– Встать, когда с тобой разговаривает охотник!!! – левой ногой Александр пинает по скамье.
Дерево не выдерживает такого удара, и широкая доска раскалывается надвое. Скамью поднимает вверх, я кубарем отлетаю к стене.
Так много ожидаешь от встречи с друзьями, которых давно не видел. Радостные возгласы, объятия и похлопывания, осмотр друг друга на предмет ожирения и ревнивое сравнивание с собой. Дележ новостями и сплетнями, воспоминания о былом…
Но почему у меня не так?
Эта мысль возникает в тот момент, когда я ударяюсь спиной о стену. Прикладываюсь так хорошо, что поневоле пугаюсь – не просыпался ли позвоночник в трусы. Александр застывает у двери, ноздри раздуваются подобно крыльям голубя, что пытается удрать от сокола.
Чего же он так взъерепенился?
– Сань, ты чего? – я подгибаю ноги к груди.
– Ещё раз повторяю: встать!! Чего непонятно?
Александр пинает остатки скамейки, и доски снарядами летят в меня, бьют по подставленным рукам.
– Санёк, че творишь? Больно же!
Царапины на руках набухают алой жидкостью. Сколько заноз нахватал – неизвестно.
– Вставай, скотина!
Охотник бьет по тяжелой груше, и та влипает в потолок.
Ого, вот это силища!
Я невольно поднимаюсь и встаю в стойку. Александр приближается, неотвратимый как зима. Его глаза прожигают меня насквозь, следят за каждым движением.
Пища подходит…
Согнутые руки, шрамы на оголенных плечах, выверенные движения. Я снова вспоминаю «Терминатора» и его бесстрастную направленность на убийство. Александр на расстоянии вытянутой руки.
Держи!
Левой! Правой!
Александр качается бешеным маятником, и удары проходят мимо. Мои костяшки слегка касаются кожи на скулах.
Я чувствую это!
В следующую секунду от мощного крюка в голове взрывается завод по изготовлению фейерверков. Ноги отрываются от пола, и я вижу, как приближается потолок.
– Какой же ты слабак, берендей! – сплевывает Александр.
Ну ладно. Я подтягиваю колени к подбородку и делаю выброс вверх, руками упор в пол и поднимаюсь в стойку. Эффектно, красиво, ловко и… глупо.
Может, от удара по голове я успеваю забыть, что мы не в фильме?
Подъемом ноги Александр попадает точно по уху. В голове взрываются остатки догорающего завода по изготовлению фейерверков.
Я отлетаю к стоящим чучелам, человеческий манекен вздрагивает, и на мою грудь падает пластмассовая голова. Баскетбольным мячом я бросаю башку в подскочившего Александра. Тот отбивает легкой отмашкой, но мне хватает вырванной доли секунды, чтобы пнуть по ногам.
Нна!
Александр падает ничком, но в полете успевает выставить руки вперед и отталкивается от пола. Словно отжимается с выходом на хлопок. Слышится легкий скрип, будто провели ножом по мрамору. Секунда и охотник стоит, как ни в чём не бывало, только правую штанину прорывают медные шипы.
– Санька, блин! Стой! Убьешь же на фиг!
Он приближается…
А я ещё сам к нему приехал, дотащил до порога родного дома. Где человеческая благодарность?
Медные шипы проносятся у носа, я успеваю вдохнуть аромат металла. Зачем такие приколы? Я не перестаю верить в то, что Александр сейчас образумится, улыбнется и всё объяснит.
Стальной кулак вонзается в солнечное сплетение, выбивает остатки воздуха. Вера тает на глазах.
Ну-у, раз ты так… Вдыхаю я уже в образе берендея – лапой стряхиваю ошметки одежды. Александр удовлетворенно хмыкает и тут же бросается в атаку. Реакция ускоряется, и я успешно блокирую два удара. Ногой бью в ответ и… попадаю! Александра относит к противоположной стене точно так же, как недавно отлетела боксерская груша к потолку. Он группируется в воздухе и отталкивается ногами от стены.
Вот это скорость!
Охотник летит, выставив вперед руки, словно Супермен из кинофильма. Я успеваю махнуть лапой снизу вверх, попадаю по стальным рукам, но Александр не останавливается. Как кошка, изогнувшись в воздухе, он прогибается в спине и заканчивает полёт ударом ног по моей груди. Словно опять отпрыгнул от стены. Я отлетаю назад и вижу, что охотник после сальто встает
