Мысли путались, словно сети, в которые попала слишком большая щука. Через несколько мгновений парень перестал пытаться разобраться в них – и тут же провалился в глубокий омут без конца, начала, проблем, погонь… и снов, в которых не нуждается тот, чья жизнь и без того переполнена невероятными событиями.
* * *
Это было похоже на ночной прыжок с парашютом, на финише внезапно превратившийся в дневной. Только что ты плавно летел куда-то вниз, обозревая незнакомые созвездия, словно кучки бриллиантов рассыпанные на черном сукне. И вдруг внезапно ночное небо куда-то пропадает, по глазам бьет резкий солнечный свет, и ты видишь под собой стремительно приближающуюся землю.
Чисто рефлекторно Снайпер спружинил коленями и, гася инерцию, завалился на бок, стараясь при этом не повредить винтовку. Старые навыки пригодились, приземление прошло успешно. Судя по тому, что справа забористо матерился Тестомес, и со спутником все в порядке.
– Твою мать! – от души ругался Итан. – Что за козлы Ворота разломали! Нет, ну какой скотине это понадобилось, скажи на милость? Мы ж из-за них чуть не убились к кутрубовой матери!
Действительно, неподалеку от места приземления стояли два пенька, почерневшие от копоти. Похоже, неведомые «козлы» срубили топорами ворота и пустили их на дрова. Судя по тому, что рассказывал Тестомес о неубиваемости Ворот Ветра, неведомые «козлы» обладали недюжинной силой.
В целом поляна, на которую перенеслись Снайпер с Тестомесом, очень напоминала стартовую, только была изрядно загажена, словно на ней пару дней ночевала группа туристов. Почерневшие кости, огрызки, дырявый сапог, прочий мусор, живописно разбросанный по траве. И очень знакомый сладковатый запах вокруг, от которого руки сами непроизвольно напрягаются и тянутся к оружию.
– Ничего святого у людей, – ворчал старик, потирая ушибленный бок. – Уж если Ворота Ветра начали рубить на растопку, то, думается мне, и до конца света недалеко. Старая Легенда…
– Тихо! – резко вскинул руку Снайпер.
Тестомес подавился продолжением фразы и, вместо того чтобы замолчать, вдруг принялся надсадно кашлять.
– Вот черт! – ругнулся Снайпер, хватаясь за рукояти обоих ножей одновременно…
– Ты ножики-то свои, милок, отпусти, – раздался из-за кустов спокойный голос. – Не помогут они тебе.
Из-за кустов, окружавших поляну, вышло несколько крепких мужиков, одетых в грубой выделки кожаные куртки и штаны из того же материала. На ногах – сапоги с щегольски примятыми вниз голенищами, поскрипывающие при каждом шаге. У большинства в руках короткие копья, занесенные для броска, а у одного, самого плечистого (не иначе вожака-обладателя обволакивающего голоса), взведенный арбалет, направленный прямо в живот Снайпера. И черная, густая борода под тем арбалетом чуть не до пупа. И глаза над тетивой добрые-добрые, какие бывают лишь у убийц-маньяков, получающих удовольствие от процесса умерщвления себе подобных. Не человек, а гора мяса, созданного для убийства.
Снайпер перечить не стал. Ножи отпустил и встал расслабленно, глядя прямо перед собой расфокусированным зрением. Конечно, резкость объектов при таком способе наблюдения падает, зато видишь всех противников, которые стоят перед тобой. Плохо только одно – что на затылке глаз нету. Ибо, судя по шелесту ветвей за спиной и поскрипыванию кожаных сапог, сзади тоже враги. Значит, ждали добычу.
Сразу стало многое ясно, даже без пояснений Тестомеса, которого гнуло не по-детски, – старик все еще никак не мог откашляться. Ребятки в кожанках, похоже, не первый день здесь промышляют. Разломали ворота, отчего конечная точка перехода сместилась кверху, и теперь поджидают, что хорошего к ним с неба свалится. Здесь же живут в лесу, тут же добычу потрошат. Отсюда и сладковато-тошнотворный запах гниющей крови, в изобилии пролитой день или два назад. Похоже, не в правилах доброго арбалетчика и его команды было дарить своим жертвам легкую смерть.
– Стой спокойно, милок, – сказал предводитель шайки лесных разбойников. – Тогда, может, поживешь еще. Колесо, свяжи-ка ему руки. А ты, Оглобля, дедушке помоги. Видишь, плохо ему, мается бедный.
Неприятно оскалив лошадиные зубы, здоровенный парень шагнул к Тестомесу, на ходу пальцами левой руки разминая правый кулак, больше похожий на кувалду. Такому громиле и оружия не надо – даст деду разок по затылку, тому больше и не понадобится, чтобы без хлопот перейти в Край вечной войны, или как он здесь называется…
Скрип за спиной стал отчетливее. Рукава камуфляжа коснулись чьи-то цепкие пальцы.
Пора…
Пришелец из иномирья совершил резкий поворот на каблуках, совмещенный с движением влево и назад. Тот, кто стоял позади Снайпера с веревкой наготове, разинул рот, осознавая, что жертва только что непостижимым образом сама оказалась у него за спиной…
Сухо щелкнула тетива, разъяренным шмелем прогудел в воздухе болт. У доброго арбалетчика была хорошая реакция – стальное жало болта успело рвануть край камуфляжа Снайпера, прежде чем пробило толстую кожаную куртку и вонзилось в грудь любителя подкрадываться сзади.
Мгновением позже туда же воткнулись одновременно четыре копья – увидев размытое от скорости непонятное движение, метатели отреагировали соответственно. Под весом древков мертвое тело их товарища неуклюже завалилось вперед и, не достигнув земли, повисло на копьях.
Но Снайпера уже не было за живым щитом, так быстро ставшего мертвым. В бою с несколькими противниками важно двигаться очень быстро, не давая себя окружить и стараясь, чтобы враги мешали друг другу.
Он и двигался, пользуясь тем, что у его врагов преимущественно были копья – хоть и короткие, но неудобные в ближнем бою, если противник не знаком с навыками штыкового боя. Парни в кожанках умели только метать и колоть без изысков, снизу вверх, за что сразу и поплатились.
Скользнув к ближайшему противнику, Снайпер на ходу выдернул из ножен свои боевые ножи – «Бритву», клинок которой после перехода между мирами потерял свою лазурную синеву[4], и «Сталкер», обоюдоострый кинжал, формой напоминающий короткий римский меч-гладиус.
Противник не растерялся. Он знал точно – опытный воин и метательным копьем пропорет насквозь что рысь, прыгнувшую с дерева, что безумца, бросающегося на древковое оружие с двумя ножами. Отработанный до автоматизма один-единственный удар копьем – лучшее оружие.
Но безумец оказался на диво проворным.
Широкий клинок «Сталкера» метнулся навстречу жалу копья и ловко отвел его в сторону. Нацеленное в горло врага острие пропороло воздух, а копейщику вдруг нестерпимо захотелось кашлянуть. Что он и сделал…
