— …нападение на базу номер… наших Северо-Восточных колоний. Приказом командующего Колониальными Вооруженными Силами на всех базах и объектах вводится повышенная степень боевой готовности. Для нас это означает особое положение. Принято решение о создании рейнджерских групп и осуществлении ими патрулирования за территорией санатория, а также формировании резерва охраны. Вооружение, боеприпасы, обмундирование будут выданы со склада НЗ. Военнослужащие взводов «Дельта», выйти из строя!
Выхожу. Ага, десятка два спецов точно наберется.
— Капрал, командуйте!
— Слушаюсь, сэр! «Дельта», в колонну по три становись! Шагом марш!
Полуподземный склад на задворках санатория производит впечатление. Идеальный порядок, описи имущества, НЗ в отличном состоянии. Проверяю полученную аптечку — ничего просроченного. М-да. Представляю себе бардак, который неизбежно был бы в аналогичной ситуации в моей России. Это если все не продано и не растаскано. Обмундирование, белье, обувь, рюкзаки. Отдельный отсек — вооружение. Винтовка и пистолет в консервационной смазке, картонные вощеные коробки патронов, кобура. Выходим. Рядом уже развернута палатка для обслуживания вооружения. Столы, полосы ткани для чистки, ружейное масло, урны. Еще одна палатка — переодеться. Каждый получает плотный полиэтиленовый пакет для гражданской одежды, вежливый рядовой разборчиво заполняет специальный ярлык, ставит номер места проживания. Неизвестный лейтенант из санаторных назначает тройки и старших, определяет зоны патрулирования, выдает старшим рации и переговорные таблицы. Сорок минут — и наша тройка уже выдвигается в указанный квадрат. Вот это организация!
Присматриваюсь к напарникам. Матерый капрал лет под сорок, здоровенный рядовой немного за тридцать. Они тоже изучают меня:
— Недавно в «Дельте», рядовой?
— Да, сэр капрал, сэр.
— Как поездку в санаторий заслужил?
— Капрал, чтобы не было непонятного… Я не чей-то родственник. Все, что в жетоне, — заслуженно. Всю правду сказать не могу, только намекнуть. Ты про «черные школы» слышал?
— Вот как… Понятно. Я сам кибовцам малышню после операций сдавал. Из первых наборов?
— Это уже закрытая информация, сэр.
— Поездил бы ты с мое к Мертвым землям — узнал бы, что такое закрытая информация, паренек.
— Какие мои годы? Может, и съезжу.
Молча продолжаем путь. Наш квадрат. Притормаживаю готового шагнуть рядового, показываю на крошечную полянку перед ним.
— Мать! Ненавижу их!
На солнышке греются две змеюки, и явно не ужи.
— Тихо, рядовой. Идем осторожно, смотрим под ноги. Молодец, молодой, вовремя заметил.
— Да, сэр.
Боевым порядком, без скидок, от укрытия к укрытию прочесываем местность. Обдумываю очередной план действий. Главный вопрос — запомнила Лаура номер базы при просмотре информации на жетоне или нет? Хочется надеяться на лучшее, но готовиться буду к худшему. Поэтому план — по возвращении назад пробраться к стоянке понравившихся скутеров и слинять. Стволы очень пригодятся. Капрал подает жест остановки, прислушивается к наушнику гарнитуры, тихо отвечает в микрофон. На лице нехорошая усмешка:
— За мной, бойцы. Мой приятель поймал пару непонятных пташек как раз на границе наших секторов, а я всегда развязывал молчунам языки.
Оп-па! Неужели Реджистанс?! Так ведь не было данных, да и от санатория недалеко? Если партизаны — надо выручать. Отстав, пригибаюсь, тихо передергиваю затвор пистолета. С ним привычнее и удобнее в ближнем бою.
Пять минут быстрой ходьбы, малозаметная тропка, каменистый откос и… Черт! И прижавшиеся к нему две испуганные девушки в шортах и футболках. Та, что справа, совсем малышка, ровесница Кэт, и, по-моему, похожа на нее. Троица солдат, ухмыляясь, отрезала им все пути.
— Сэр военный, мы были у своего отца, он тут работает… Отпустите нас, пожалуйста, сэр.
— Что-то мне не кажутся твои слова убедительными, козочка. Нормальные люди ходят по дороге, а не прыгают по горам. Где живешь?
— Там, сэр. По тропинке удобнее, намного ближе. Мы всегда так ходим, сэр.
— Что, Гарри, опять у тебя трудности с допросом?
— А, Джон… Да, ты у нас специалист, поговори.
— Что тут говорить… Вещи были?
— Нет, вообще ничего.
— Смотри — руки и ноги у них исцарапаны, значит, шлялись вообще без дорог. У этой майка испачкана на груди — лежала, что-то высматривала. И еще…
Капрал сильной лапищей схватил за подбородок девушки, глянул в лицо, повернул.
— Косметики нет вообще и пахнет репеллентом вместо духов. Так нормальные девушки из дома выходят?
— Отлично, Джон. Что скажешь, козочка?
— Мы шли от отца домой, сэр.
Так, а младшенькая испугана не на шутку. Более того — я углядел у нее на шейке легкую продольную ссадинку, как от ремешка зацепившегося бинокля.
— Что же, думаю, сейчас ты запоешь. Запоете обе, птички. Парни, совместим приятное с полезным, давно я не трахал пособниц Реджистанса.
Девушка пытается бежать, но сильный удар валит ее на траву. Что делать?
— Сэр, по-моему, мы должны их отвести и сдать полиции, сэр.
— Рядовой, по-моему, тебе не разрешали открывать пасть и решать за командиров. Твоя очередь — последняя. Отвали и покарауль в сторонке.
Двое валят малышку, капрал со скотской ухмылкой расстегивает ремень на штанах. На меня нехорошо смотрит здоровяк-рядовой из моей тройки. С него и начнем. Киваю, поворачиваюсь, делаю три шага… Браунинг вылетает из кобуры, разворачиваюсь, тело вправо, стреляю, держа ствол обеими руками. Тяжелые пули отбрасывают поздно спохватившихся врагов, осталось двое, один… Черт! По боку как раскаленной железкой стегнули. Тварь резкая… Успел-таки выстрелить в ответ. Зажав кровящий левый бок, провожу контроль в стриженые головы, поворачиваюсь к бледным, сжавшимся в комочки девушкам:
— Бегите.
— Что?
— Бегите, быстро бегите отсюда!
Бледная старшая смотрит громадными глазами. Черт, мы же говорим по-русски!
— Дура, хватай сестру, беги! Сейчас будет подкрепление — убьют!
— А ты?
— Я за вами. Бегом!
Ну вот, дошло наконец. Дернув за руку, старшая поднимает готовую хлопнуться в обморок малышку и тащит к малозаметной тропинке. Теперь о себе, любимом… Расстегиваю куртку, выдергиваю из брюк футболку. Кровь немедленно начинает стекать на штаны. М-да, дерьмово. Пуля пропахала борозду по боку, разорвав кожу и мышцы. Хорошо хоть кишки не вываливаются. Адреналин спадает, нарастает боль. Сажусь на траву. Аптечка. Заливаю рану вскипающей перекисью водорода. Черт, вот это точно пытка. Как будто раскаленную кочергу приложили. Индивидуальный перевязочный пакет оказался нового образца — с тонкой серебряной сеткой, чтобы легче отходил от раны. Вот и пригодились навыки перевязки из двух жизней. Туго и ровно накладываю бинт, закрепляю, дополнительно фиксирую пластырем. Думаю, выстрелы не слышали — пистолет все же потише винтовки, да и нахожусь в центре оставшихся без прикрытия секторов. Скривившись от боли и скособочившись, осматриваю остывающих недавних коллег на предмет необходимого. Все фляги (уже сохнет во рту), сухпаи, одна рация, карта, аптечки — в свой рюкзак. Четыре магазина к пистолету, заменить отстрелянный на полный. Пять запасных обойм к винтовке. Сигареты у двоих — собачкам жизнь осложнить. Плохо, что нет гранат — трупы не заминировать. Окровавленную форму тоже не сменить — пули поработали качественно. Сколько я уже угробил солдат Империи? Для одинокого бойца Реджистанса очень круто. Прикидываю направление движения и ковыляю, стараясь проходить по каменистым осыпям. Естественно, не в ту сторону, куда убежали девчушки — не хватало еще на них вывести очередных охотников. Сам как-нибудь… Вообще-то шансов никаких. Часа через три, если не раньше, рейнджерские группы найдут полянку, встанут на след. В их способностях следопытов не сомневаюсь, плюс могут подсобить собаки (кстати, табачку в осыпь, бумагу от сигареты в карман). Ну, еще немного постреляю… Хорошо, что живьем брать вряд ли будут. Значит, надо максимально удалиться в горы, найти хорошую позицию, изобразить засаду. Черт, солнце печет неимоверно. Отхлебываю из фляги отдающую пластиком воду. Ага, еще одна хорошая осыпь, да и тянется в нужном направлении.
