«М-да, вот что бывает, когда компьютерщики полагают, что обладают чувством юмора, — подумал раскрутчик, вытирая со лба холодный пот. — Представляю, какой эффект этот трюк произвел бы на грабителей-домушников».
Он осторожно, опасаясь новых сюрпризов в компыотерно-голографическом стиле, двинулся в комнату, которая напоминала собой рубку радиста на антарктической станции — незаправленная постель, раскиданные предметы одежды, стопки книг среди царства аппаратуры всех сортов и калибров. Собственно, обыск как таковой не требовался: все и так было на виду, и никакими уликами тут не пахло. Ни винтовок со снайперским прицелом в углу за портьерой, ни окровавленных носовых платков…
Слегин переместился на кухню.
Скрежет ключей в дверном замке застал его как раз в тот момент, когда он, присев на корточки перед кухонным столом, глубокомысленно разглядывал скудный набор посуды, некогда видавшей лучшие времена.
Выхватив парализатор, Слегин классически припал спиной к стене и замер, ожидая продолжения. Однако секунда текла за секундой, а дверь все еще не открывалась, и было тихо.
Наконец Слегин решился. Держа наготове парализатор, он подкрался к двери, рывком распахнул ее и выглянул наружу. Слух его уловил звук закрывающихся створок лифта. Он ринулся в отсек, но опоздал на какую-то долю секунды. В следующий момент он уже летел по лестнице вниз, прыгая сразу через несколько ступенек.
Он по инерции добежал до второго этажа, когда понял, что скрежет лифта не приближается, а удаляется. Чертыхнувшись, раскрутчик ринулся наверх, на ходу выхватывая из кармана коробочку коммуникатора.
Захаров сообщил, что свой единственный аэр выслать не сможет по той причине, что он в ремонте («Как — в ремонте?! — удивился Слегин. — Я ж еще пару часов назад на нем летел!» — «А теперь сломался», — невозмутимо проинформировал его Захаров). А машина с дежурной группой из ближайшего отделения ОБЕЗа прибудет не раньше, чем через десять минут…
Черт бы побрал этих нерасторопных провинциалов!
Пришлось продолжать бег по лестнице. Где-то наверху двери лифта открылись и тут же вновь закрылись, но характерного грохота не последовало, и раскрутчик понял, что неизвестный покинул лифт.
Ноги его подкашивались, легкие хрипели, сердце бешено колотилось в груди — сказывалась усталость, накопившаяся за последнее время.
Продвижение вверх замедлялось еще и тем, что Слегин не знал, на каком этаже остановился лифт — это мог быть любой этаж, начиная с восьмого и выше. Поэтому приходилось осматривать каждый лифтовой холл.
Наконец Слегин достиг последнего этажа, но и здесь никого не обнаружил.
Да кто же этот тип — невидимка, что ли?
Раскрутчик вновь выглянул на лестницу, и взгляд его уперся в железную дверь в той стене, где заканчивались ступени. Помнится, раньше на ней висел массивный замок, а теперь он куда-то исчез…
Слегин распахнул дверь, и в лицо ему ударил ветер. Осторожно выглянув наружу, раскрутчик выбрался на крышу.
И в сердцах ударил кулаком по ладони.
Прижимаясь к крышам соседних домов, от него стремительно удалялся аэр без опознавательных знаков. В его кабине виднелись силуэты двух человек.
Чтобы компенсировать неудачу, которой обернулась погоня за неизвестным, Слегин решил собрать хоть какие-то сведения о Вадиме Бурине путем опроса его соседей. К этому делу он подключил и обезовцев, прибывших как раз в тот момент, когда он вернулся с крыши в подъезд.
Им удалось опросить больше половины жителей подъезда, но никаких ценных сведений соседи Бурина не сообщили. Собственно говоря, компьютерщика мало кто знал — жил он замкнуто, в гости никого из соседей к себе не приглашал, да и визитеров извне у него почти не было. Кое-кто, правда, утверждал, что несколько раз видел Вадима в компании пожилого человека — видимо, отца, но это было довольно давно. Некоторые сообщали, что, возвращаясь поздно ночью, частенько видели, как в квартире Бурина светятся окна, но это не было связано с гульбой или молодежной вечеринкой, потому что ни единого звука наружу не доносилось…
Самым трудным для свидетелей оказался вопрос о том, когда они последний раз видели Бурина. Они морщили лоб, хмурили брови, усиленно пытаясь припомнить конкретную дату, но в конце концов заявляли, что давненько это было…
Не собирался ли Вадим куда-нибудь уезжать? Нет, никаких фактов в пользу этого предположения не было.
Не было ли у Бурина подружки, невесты или прочих знакомых женского пола? Нет, не было, хотя это, конечно, очень странно, если учесть его возраст и проживание в отдельной квартире… Другой бы на его месте погряз в разврате, а этот жил как монах-отшельник!..
Есть ли у Бурина другие родственники, помимо полумифического отца? Неизвестно, поскольку он никогда не распространялся на эту тему…
В общем, одни сплошные «нет» и «не знаем». И хотя принято считать, что отрицательные ответы — тоже информация, но в данном случае Слегина она не удовлетворяла.
Пришлось наведаться в тот отдел учета населения, который обслуживал район обитания Бурина. Там, сломив скрытое сопротивление сотрудников, уже предвкушавших конец трудового дня, Слегину удалось поднять архивные данные на программиста и выяснить, что проживает он по нынешнему адресу всего три года, а раньше был зарегистрирован по месту жительства своего отца — Бурина Ивана Дмитриевича, 195.. года рождения…
Слегин скопировал указанный адрес и вместе с той же группой ОБЕЗа ринулся на другой конец города.
Здесь его ждал очередной сюрприз.
Все указывало на то, что Бурин-старший пропал без вести так же внезапно, как и его сын. И, судя по показаниям соседок-старушек, сидевших на скамейке перед подъездом, примерно в то же самое время. Дверь его квартиры была заперта, на звонки никто не отвечал, и тогда обезовцы в присутствии свидетелей вскрыли квартиру. Ко всеобщему облегчению, полуразложившихся трупов и прочих аномалий там не оказалось.
Слегин тщательно осмотрел помещения, но не нашел ни улик, которые могли бы указывать на то, что имело место какое-либо преступление, ни чего-либо такого, что могло бы пролить свет на обстоятельства исчезновения Бурина-старшего и его местонахождение в настоящее время. Единственным предметом, который вызвал определенные подозрения у раскрутчика, оказалась пара никелированных наручников старинного образца, которые валялись на полу за диваном.
На всякий случай приобщив их в качестве вешдока к будущему уголовному делу, Слегин собрался было обойти соседей, но тут его вызвал на связь Захаров.
Голос начальника инского ОБЕЗа был каким-то странным.
