— Я запомнил, — кивнул лейтенант. — Но продолжать путь без запасов еды мы не можем. Лошади тоже не помешали бы.
Офицер первым шагнул вперед. Оглянулся, махнул рукой, мол, чего копаетесь: быстрей придем — быстрей разберемся. Вслед за ним поспешил Иг. Дальше двинулись Маэрдир и Рол. Я неохотно поплелся позади.
Страх обуздать получилось. Я не верещал от ужаса, способность думать тоже не утратил. Предыдущий опыт научил не терять голову. Лихорадочно перебирал в памяти заклинания. В книге Мгира есть отдельная глава с теми заклятиями, что могут помочь в борьбе с темными сущностями. Но сейчас поздно листать и вычитывать. Во-первых, заклинаний там не один десяток. Во-вторых, перед смертью, как известно, не надышишься. Придется импровизировать и уповать на удачу.
Мы спустились с холма. Впереди висело белесое полотнище тумана. Колыхалось, словно занавеска на ветру, тянулось к нам мокрыми щупальцами. Пожирало звуки и запахи. Феран бесстрашно шагнул вперед, утонул в мутной пелене. Иг на мгновение задержался, словно в последний момент нечто почувствовал. Но мотнул головой, нырнул в туман. Внутренний голос твердил: не ходи, дурак, сожрут тебя там. Но я отмахнулся: не пойти — трусость, пойти — глупость. Уж лучше быть глупцом, чем трусом. Страх жался к ноге жалким ободранным щенком, скулил и заглядывал в глаза. Я, чеканя шаг, двинулся вслед за товарищами.
Мир потонул в мокрой пелене, звуки искажались и глохли. Я слышал голоса Ферана и Маэрдира, глухой стук копыт. На секунду потерял чувство направления, остановился, сбитый с толку. Увидел смутное движение, дождался идущего позади Рола. Следопыт оглянулся, нервно дернул уголком рта. Воин был напряжен и насторожен, напоминал готового к прыжку волка. Ладонь правой руки держал на рукояти меча, пальцы левой бегали по перевязи с ножами.
— Чародей, что ты увидел? — хрипло спросил следопыт.
В черных как ночь глазах плескалось беспокойство. Я присмотрелся к щуплому воину, удовлетворенно кивнул. Каков же молодец! Ощущал то, что недоступно даже боевому магу. Каким-то звериным чутьем, что выработалось за годы жизни в лесах. Пока еще не мог объяснить, что же его насторожило. Но привык доверять своей обостренной интуиции. Я не стал пугать его Тьмой и Злом, даже самые смелые и мужественные люди теряют присутствие духа при встрече с недоступным пониманию, запредельным. Сказал коротко:
— Будь начеку, Рол. Может, ничего не произойдет, а может, будет все и сразу.
— Надеяться на лучшее, но готовиться к худшему? — хмыкнул следопыт.
— Да, — твердо сказал я. — Именно так. Не удивляйся, если увидишь нечто непонятное. Просто действуй.
Рол кивнул и отвернулся. Но я видел, что теперь он насторожился еще больше. Уши подрагивали, ловили каждый звук. Следопыт, по-моему, даже воздух нюхал, словно пес.
В низине было сыро. С холмов во время дождей стекала вода. Из-за этого дорога стала почти непроходимой. Ступни тонули в вязкой и липкой грязи. Я с трудом передвигал ноги, каждый шаг сопровождался влажным чмокающим звуком.
Не видно было ни зги. Мало того что темно, так еще и туман густой. Я ориентировался лишь на чернеющую впереди спину следопыта. Странное ощущение действовало на нервы. Я слышал лишь свое прерывистое дыхание, звук шагов, шорох одежды. Остальное отрезала стена тумана. Горькое чувство одиночества и страх навалились, практически подмяли под себя.
Возможно, обойдется, попытался я успокоить себя. В умных книгах сказано, что таких вот мест, где живет Зло, очень много. Одни появились в результате неосторожных проклятий. Другие остались со времен древних войн, когда чародеи своей силой плавили горы, насылали друг на друга полчища демонов и нежити. Сама структура мира страдала от этого. В «плохих» местах появлялись странные существа, происходили непонятные и зловещие события. Но со временем проплешины зарастали, сила засыпала. В магическом зрении такие земли еще «фонят», но ничего плохого не происходит. Для пробуждения Зла нужны специальные ритуалы и заклятия, теперь позабытые. Да и кому может понадобиться подобное, не представляю. Так что нужно успокоиться. Деревня нормальная, просто сравнительно недавно, может, лет двести назад, тут произошло нечто неприятное, и проплешина только начала зарастать.
Я приободрился, нагнал следопыта. То и дело подмывало начать разговор, но я крепился, сдерживал себя. Знал, голос будет блеющим, жалким. Рол сразу поймет, что я отчаянно трушу. Парень вроде бы неплохо относился ко мне, не хотелось разочаровывать.
Из тумана, словно призраки, появлялись фрагменты деревни. Вырастали, обретали объем и форму. Затем бледнели, вновь пропадали в молчаливой мгле.
Взгляд выхватывал картину кусками, перескакивал с одного на другое. Вот черные ветви потерявшего листья дерева, словно когти, тянутся к небу… Дырявый забор. Доски грязно-серые, гнилые… Укрытая прелой соломой крыша дома. В кровле рваные дыры, щерятся ребрами потолочных перекрытий… Собачья конура. Покосившаяся, нежилая. Рядом змеей свернулась ржавая цепь, кожаный ошейник порван… Бревенчатая стена какого-то сарая, забытый огородный инструмент: вилы, грабли и две лопаты… Крыльцо ближайшего дома. Когда-то было нарядным, может быть, даже красивым. Но теперь краска на поручнях облезла, ступеньки покосились, а древесина разбухла от влаги. Толстая дверь поскрипывает на ржавых петлях, хлопает о косяк. За ней лишь мокрая тьма и запустение…
Я съежился. Шел, ссутулившись и втянув голову в плечи, нервно оглядывался по сторонам. Тревожно. В воздухе витали запахи, не присущие живой деревне. Помню из детства — даже зимой пахло дымом и конским навозом, свежим сеном, горячей едой. А тут лишь сыростью и гнилой соломой. Не лаяли псы, не видно было людей, что и в плохую погоду, по обыкновению, ходят к соседям. Занять мешок овса или просто в гости к куму, пропустить кружечку-другую забористого самогона, поговорить об урожае или бабах, поругать жену, что зажала медяк на пропой.
— Маг, ты уверен, что здесь есть живые? — послышался недовольный голос Ферана.
— Да, лейтенант. Ветер говорит мне, что впереди есть люди, — холодно и высокомерно ответил Иг. — Вы сомневаетесь во мне?
— Нет-нет, как можно?.. — проворчал командир. — Просто уже полдеревни прошли, а вокруг лишь разруха и запустение. Хотя Мрон его знает… разбежались, наверное, кто куда… Руку даю на отсечение, встретим лишь глубоких стариков. Молодежь давно в городах или селах покрупнее, где есть работа и жизнь не такая плесневелая.
Под ногами перестало хлюпать, я ступил на что-то твердое, надежное. Пригляделся — так и есть, деревянная мостовая. Доски обработаны грубо, кое-где сучки и куски коры. Но подогнаны хорошо, щелей почти нет. В мелких селениях, где нет денег на камень или хотя бы щебень, обычно делают вот такие. И хотя их приходится менять каждые пару лет — сгнивают, — но тонуть в грязи никому не охота. Значит, когда-то деревня была довольно зажиточной. Лишь со временем, когда людей стало меньше, запаршивела.
