С другой стороны, предупреждали меня-дурака: «Не лезь!», Борис вот и предупреждал, так нет, надо же мне было проявить «мужество и героизм»! Теперь поздно, как говориться, «…пить боржоми, коли почки отвалились!»
Зои дома не было. Мы молча разделись, умылись, и Борис предложил «для сугреву» выпить по рюмочки, «…не пьянства ради, а токмо пользы для, дабы не простудиться!», как он выразился.
– Вчера не удалось, и чувствуя я, мой организм начинает тосковать! – проговорил искатель, горбясь на табуретке: – А когда организм тоскует – не долго и заболеть!
Предложение прошло на ура – всем было не по себе, нападение бомжей и свиданьице с нашим главным противником даже Паганеля погрузили в мрачное настроение.
Мое лицо обмазали йодом, облепили пластырями, приговаривая, что до свадьбы заживет, а шрамы украшают мужчину. Затем Паганель заставил нас с Борисом снять мокрые носки, выдал взамен по паре шерстяных, «рыбацких», и отправил ждать его в гостиную.
Рассевшись по креслам, расслабившись, мы с Борисом пялились в телевизор, ожидая хозяина, чем-то гремевшего на кухне.
На полуметровом экране «Сони» мелькнула новостийная заставка, появилась бодренькая дикторша и сообщила об очередной перестановки во властных структурах. Того сняли, этого назначили… Борис стукнул кулаком по колену:
– Как пауки в банке! Давят друг друга, давят, а откуда-то новые лезут! Тьфу! А до порядка в стране никому дела нет! В десяти минутах езды от Университета банда бомжей нападает на троих ученых средь бела дня, а эти… – он энергично мотнул головой куда-то вверх, – …только и думают, как бы кого подсидеть!
Мы помолчали, но я про себя польщено отметил, что Борис сказал: «… троих ученых…».
Вошел Паганель с рюмками и нарезанным лимоном на блюдечке. Мы быстренько расставили все на журнальном столике, из бара появилась бутылка пятизвездочного коньяка, и началось «лечение»…
Первые сто граммов обожгли мои разбитые губы, ухнули вниз, достигли желудка и бесшумно взорвались там, наполнив меня приятным теплым жжением. Виртуозно нарезанный, тончайший ломтик лимона лег на язык, заставил на миг зажмуриться, и уже спустя минуту ужасные события сегодняшнего дня стали бледнеть, отступать на второй план, и жизнь снова стала для меня прекрасной и удивительной. Видимо, искатели испытывали те же чувства: глаза Бориса заблестели, с лица исчезло угрюмое выражение, а Паганель раскурил трубку и блаженно улыбнулся, выпуская дым.
Он налил по второй, и процитировал:
– «Человек был нужен природе лишь как промежуточное звено для создания главного шедевра – рюмки коньяка с ломтиком лимона!» Откуда, кто знает?
Борис глубокомысленно завел глаза, я тоже покопался в памяти, но ничего похожего не вспомнил. Паганель торжествующе улыбнулся:
– Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу»!
Борис усмехнулся:
– Не так уж они были и не правы! Ну что, друзья, как говорил космонавт Джанибеков после отделения первой ступени ракеты: «Между первой и второй перерывчик не большой!».
Мы дружно согласились с космонавтом и выпили второй раз. Тепло, концентрировавшееся в области желудка, потекло по жилам, язык, что называется, развязался, и шутливый застольный разговор плавно переехал на чисто мужское обсуждение сегодняшней драки.
Борис, как выяснилось, имел разряд по самбо, и как почти профессионал, похвалил меня за смелость и находчивость. Я, в свою очередь, восхищался Паганелем, не испугавшимся того бандита с ножом. Паганель, раскрасневшийся от коньяка, объявил, что еще никогда не встречал таких отважных молодых людей, и мы, очень довольные сами собой и друг другом, выпили по третьей.
Коньяк растворил все наши страхи и сомнения. Первое, обвальное, опьянение прошло, откуда-то всплыло здоровое чувство голода, и «лечение» само собой перенеслось на кухню.
На плите пыхтел чайник. Паганель, вытянув ноги, так, что они торчали из-под стола, спросил, ловя вилкой в тарелке соленый опенок:
– Ну, у кого какие соображения? Что будем делать дальше?
Борис, уплетая кирпичеобразный бутерброд с ветчиной, сыром, майонезом и помидорами, прошамкал набитым ртом:
– Фрефагаю… уфроить… зафаду!
Мы с Паганелем хором переспросили:
– Что устроить?!
– Засаду! – Борис отложил истерзанный бутерброд и пояснил: – Судаков, а я уверен, что это был он, нас видел! Меня он может и не вспомнит, но вас, Максим Кузьмич, трудно забыть! Он поймет, что ему теперь надо убирать троих свидетелей…
– Ну и что? – я показал Борису фигу: – Вот он теперь будет кого убирать! Он теперь слиняет с амулетом и деньгами – и привет! Ищи ветра…
Паганель помахал в воздухе вилкой с наконец пойманным грибком:
– Я не согласен! Судаков обязательно постарается нас убить, но – по одиночке, последовательно, так сказать. Сегодня у тайника мы встретились чисто случайно, но он сразу среагировал – натравил на нас бомжей! Не вышло! Теперь он будет осторожнее… Он знает Сергея, он вспомнит меня, он постарается разузнать о Борисе… И я думаю, что нам надо действовать быстро и решительно! Мы должны перехватить инициативу – нам надо дать себя найти!
Я плохо следил за мыслью Паганеля, параллельно думая об оставшемся в бутылке коньяке, поэтому не совсем понял:
– Как же мы дадим себя найти? Выйдем на Садовое кольцо и будем голосовать всем проезжающим белым «Нивам»?
Паганель хитро улыбнулся:
– Все проще, Сережа! Вы забыли, что он знает вашу квартиру! Вас-то он и будет караулить в первую очередь! Боюсь, что уже начал! Сделал слепок с ключа, изготовил отмычку, проник внутрь, и сидит, ждет… Вот тут-то мы и сможем с ним, так сказать, познакомиться поближе!
– Предлагаю сделать это прямо сегодня! – Борис воинственно потряс бутербродом: – Он будет ждать одного Серегу, а мы навалимся всем скопом! Я позвоню ребятам, ну, нашим, которые сейчас в городе, соберем человек десять – и дадим ему просраться!
Паганель строго посмотрел на него, сдвинул брови и неприятным голосом произнес:
– Мне не нравится ваше настроение, Борис! Мы не в казаков-разбойников играем! Зачем впутывать сюда невинных людей? Да, и если мы его поймаем – что, будем убивать?
Борис отложил бутерброд, выпрямился, зло посмотрел на Паганеля:
– А вы как думали? Да, мы не в казаков-разбойников играем, это верно! Он же хуже «черного поиска»! Мы его будем судить! По нашим законам! А потом вывезем за город – и привет! Ни одна собака не найдет! Особенно если учесть, что и искать-то никто не станет!
Паганель отмахнулся от кровожадного Бориса, повернулся и посмотрел на меня:
– М-м, Сергей? Как вы думаете, стоит ли нам сегодня ночью наведаться к вам домой?
