– Ты что творишь?
– Хочу узнать, существует ли высшая справедливость, – от ее былого веселья не осталось следа. Теперь на него смотрела женщина с глазами убийцы.
– Какая, нах…
– Замолчи, – пистолет был направлен в лицо. – И не смей ругаться при мне матом.
Есть аргументы, с которыми не поспоришь. Это был один из них.
– Ты вообще кто такая?
– Извини, забыла представиться, – Герцогиня. А ты – мой Герцог
– Бред. Я впервые тебя вижу, не говоря уже о том, чтобы знать.
– Конечно же, знаешь, – ее кривая усмешка больше походила на оскал смерти. – Такое не забывается…
И она рассказала о том, как прекрасным летним вечером на красивую виллу ворвались люди в масках. Им не составило особого труда обезоружить немногочисленную охрану, загнав в подсобное помещение испуганную прислугу. После чего на глазах у мужа бесчувственные подонки надругались над любимой женой и дочерью. Разница состояла лишь в том, что взрослую женщину насиловали все, кто хотел, а четырнадцатилетнюю девочку сделал женщиной человек с красивым прозвищем Герцог. И больше ее не трогали. Так решил главный. Не оттого, что был добрым, нет. Это тешило его самолюбие. Чернь развлекается, как может, особы «голубых» кровей – как захотят. Вилла сгорела. Не выдержав надругательства, мать сошла с ума, закончив дни в психиатрической клинике. Отец наложил на себя руки.
Закончив короткий рассказ, незнакомка пояснила, ради чего пришла в этот дом:
– Я хочу убедиться в существовании высшей справедливости. Если тебе будет легче, можешь считать меня сумасшедшей. Правила игры таковы: «русская рулетка» – один патрон в барабане. Стреляемся по очереди до тех пор, пока кто-нибудь не умрет. Твой пистолет выступает гарантом честной игры. Если откажешься, пристрелю тебя и уйду. Без вариантов.
«Хотел неба в алмазах – получи, идиот!» – подумал он про себя, а вслух произнес:
– Обманешь.
– Как?
– Найдешь способ.
– Понимаю твои сомнения. Готова доказать обратное, сделав первый ход.
– Что ж, давай посмотрим. Докажи… – Герцог с запоздалым сожалением понял, почему купился на обещание чуда, – она не врала.
«Русская рулетка» выносит мозг во всех смыслах слова. Это нечто запредельное. То, что нельзя описать при всем желании. Можно только почувствовать каждой клеткой тела. И не забыть до тех пор…
Пока дышишь.
– Еще одно условие.
– Какое?
– Прежде чем выстрелить, каждый из нас напишет: «верю» или «не верю» в «высшую справедливость».
– Это что-то изменит? – девчонка явно была сумасшедшей, отягощенной багажом извращенных комплексов и представлений о «правильной» мести, почерпнутых из кино.
– Нет. Всего лишь одно из правил.
– Я же сказал, что не верю. Ты согласилась.
– До того, как в дело вступил пистолет. Понимаешь, о чем я?
– На краю могилы все выглядит по-другому?
– Да! Хочется верить в лучшее. Задобрить Судьбу. Повысить шансы, превратив пятьдесят на пятьдесят в пятьдесят одно на сорок девять. В общем, ты понял.
– Да. Можешь не продолжать.
Взяв ручку, она черкнула несколько слов на клочке бумаге, перевернув ее лицевой стороной вниз.
– Победитель заберет надпись проигравшего, сделав ее своим талисманом.
– Как скажешь.
– Я начинаю?
– Вперед…
Оставив одну пулю в барабане, она крутанула «рулетку». Раз, второй, третий. Наконец решившись, поднесла пистолет к виску, закрыла глаза и нажала курок.
Щелк!
В напряженной тишине удар бойка прозвучал неестественно громко.
– Убедился?
У нее явно было не все в порядке с головой. Тем не менее сумасшедшая шлюха играла по-честному.
– Да.
– Теперь твоя очередь. Сейчас я сниму наручник на левой руке. Затем вернусь на место, кину ключ от второго. Ты освободишься, напишешь свое мнение о судьбе, я катну револьвер по паркету. Дальше объяснять нужно?
– Нет.
От ужасной мысли, что сейчас нужно будет приставить заряженный пистолет к виску, его бросило в жар.
На всякий случай злобная сука предупредила:
– Попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус – выпущу всю обойму.
Их разделяло от силы пять метров. Никаких видимых препятствий (журнальный столик не в счет) Стрелять сумасшедшая явно умела. И не блефовала. Рука, сжимавшая «Smith & Wesson» с прекрасным останавливающим действием пуль на сверхмалых дистанциях, не дрожала.
В точности выполнив инструкции, Герцог оказался один на один с осознанием того факта, что прямо сейчас может разнести себе череп. Несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь совладать с паническим страхом. Покачал головой из стороны в сторону, как разминающийся перед схваткой боксер. Облизнул пересохшие губы. На всякий случай заглянул в слепой зрачок ствола – вдруг почувствует или увидит там пулю?
Не увидел.
Закрыл глаза, приставив пистолет к виску. Попытался внушить себе, что все будет хорошо. Он не может умереть. Кто угодно, только не он.
Исключено!
Не получилось. Нервы скрутило в тугой узел. Соленый пот со лба заливал глаза. Пересохшее горло саднило, как будто наелся песка. Отчаянно хотелось пить. Палец окаменел, превратившись в скрюченное надгробие над пропащей душой великого грешника.
«Боженька, помоги! Я исправлюсь. Даю слово. Вытащи с края бездны, и не будет у тебя более преданного последователя, чем я. Продам дом, машину, квартиры в Москве, Питере, за границей, раздам деньги бедным. Я ведь крещеный. Все акции и депозиты обращу в помощь больным детям и старикам. Им нужнее! Пойду в холщовом рубище в монастырь! Замолю грехи. Стану отшельником в келье! Только помоги мне сейчас!»
– Давай быстрей, – дьяволица, сидящая напротив, не верила ни во что, кроме своей гребаной справедливости…
– Не могу! – простонал он.
– Ты даже хуже, чем я думала, – сидевшая напротив фурия не скрывала презрения. – Изнасиловать четырнадцатилетнею девочку можешь, убивать невинных людей – тоже. А сыграть в «русскую рулетку» – кишка тонка. Я досчитаю до трех и, если не сделаешь ход, разряжу всю обойму. Раз…
«Выбросить руку вперед, попытавшись убить ее? – мозг лихорадочно пытался найти выход из патовой ситуации. – Не вариант. Надо попасть в голову с первого раза. И не факт, что пуля в стволе. А если она третья или четвертая?»
Хладнокровная тварь выстрелит, прежде чем он успеет дважды нажать на курок. Шансы один к шести выглядят предпочтительней, чем верная смерть. Нет, он не доставит ей удовольствия, позволив нашпиговать свое тело свинцом. Надо играть и надеяться на удачу. Он ведь по жизни фартовый. Всегда выходил сухим из воды. Сколько раз мог…
– Два…
– Будь ты проклята!
Зажмурившись так крепко, как только мог, он огромным усилием воли нажал на курок.
