После аскетичных убранств Дома Трех Посольств каюта была верхом роскоши и вкуса. Любая прихоть пассажира выполнялась после голосового приказа: включались видеостенды и музыкальные поля, по одной из стен струился прозрачный поток с резвящимися разноцветными рыбками, он освещался и затухал, словно ночная лампа. Диваны и кресла напоминали пышные облака и манили прилечь — тело любой формы почувствует себя удобно.
— Обзор, — негромко сказала Тасален, плотная золотистая штора отъехала в сторону, и Даяна увидела огромный иллюминатор из прозрачного кораллопласта и невольно ахнула. Один этот иллюминатор стоил баснословно дорого. Прочный, не поддающийся никаким внешним воздействиям материал мог сравниться только с другой диковинкой — «живым железом», или, как его называли в техногенных мирах, витахромом. Живое железо использовали в медицине и навигационных приборах кораблей. Что стоило дороже — витахром или кораллопласт, зависело от целей их использования и степени очистки. Оба этих материала легко трансформировались в любую форму и после определенной обработки приобретали невероятную прочность.
И витахром и кораллопласт считались живыми материалами. Кое-где их особенности принимали за некую форму низшего интеллекта, с металлами, казалось, можно было договариваться.
— Целый корабль из кораллопласта, — не в силах скрыть благоговения, проговорила Даяна и дотронулась до иллюминатора. Он был теплый и как бы приветливый. Руке хотелось оставаться на гладкой поверхности еще и еще. — Кто может оплатить такую роскошь или прихоть?! У моего отца есть парадная трость из прозрачного кораллопласта, так он отдал за нее торговцам полугодовую прибыль от выработки астероида Базальт-167.
— Как видите, не существует ничего невозможного, — почти равнодушно, думая о чем-то своем, сказал Тасален. — Пойдемте, я ознакомлю вас с устройством санкабины.
Если бы раньше кто-то напророчил Даяне, что она сможет принять ванну в купели из цельного кораллопласта, она бы приняла это за шутку. Но приходилось верить. Все на этой невероятной яхте было изготовлено из одного материала. Даже столовые приборы.
— Зачем вам это?! — держа в руках матово-прозрачную чашку, поражалась леди Геспард. — К чему бессмысленные траты?
— Для необходимого ремонта, — сухо ответил Тасален. — При определенных химических воздействиях любая чашка легко трансформируется, например, в заплатку для корпуса или сменную деталь корабля. Всего не предусмотришь, леди. А затраты должны себя оправдывать, хотя бы как вложения капитала. Этот кусок кораллопласта, — хозяин взял чашку из рук гостьи и подбросил, — я могу везде обменять на топливо. Или провиант. Это валюта, леди. Я везде летаю на мешке с кредитами.
— Разумно, — не могла не согласиться Даяна. К чему оставлять следы, производя оплату через банки? В любом порту такую чашку оторвут с руками…
— Вам надо поесть и отдохнуть, миледи, — показывая привычное, не напускное пренебрежение к роскоши, проговорил Тасален. Его на самом деле больше беспокоило самочувствие гостьи, чем невообразимое богатство, окружающее их. — Где вы желаете пообедать? В кают-компании или, может быть, накрыть стол здесь?
— Пожалуй, я действительно очень устала, — поеживаясь от легкой нервной дрожи, сказала леди. — Принесите, пожалуйста, сюда молоко, печенье и фрукты. Больше мне ничего не нужно.
— А мясо? Рыбу? Вам надо быть сильной, Даяна.
— Нет, спасибо. Я так устала, что с трудом прожую печенье.
Тасален подошел к переговорному устройству у двери и четко произнес:
— Молоко, печенье, фрукты для леди. Быстро.
Через несколько минут, потраченных Даяной на уточнение работы информационных видеополей, дверь каюты мягко отошла в сторону, и к ним вошел стюард… Как две капли похожий на Сияющего.
— Андроид? — едва ли веря своим глазам, прошептала леди.
— Да. Бракованный. Глаза немного косят.
Своеобразное чувство юмора было у господина Тасалена.
Он еще раз спросил Даяну, не надо ли ей чего, и оставил гостью одну.
Но гостью ли?
Невзирая на добровольное согласие бежать с Песочницы, леди Геспард чувствовала себя немного пленницей. Заключенной фешенебельной тюрьмы с надзирателем с ликом Сияющего…
После унылых, везде одинаковых покоев Благословенной Земли непривычная роскошь мешала, отвлекала и подавляла. Когда чего-то бывает в избытке, то привычка к изменившимся нормам вырабатывается долго. «Зачем выставлять напоказ такое богатство?! — все еще недоумевала Даяна, отпивая молоко из кораллопластовой чашки. — Это опасно! Такая яхта магнитом притянет пиратов! Да что там пиратов… Не всякое правительство отпустит с орбиты летающую драгоценность. Искушение будет слишком велико…»
«Ты принимаешь все чрезмерно эмоционально, мама», — вмешался в сумбурные мысли спокойный голос сына. С того момента, как леди ответила Тасалену: «Согласна», сын-легис затаился внутри ее и не вмешивался во внутренний мир матери.
«Но всего этого слишком много! Я потрясена!»
«Если мои слова помогут тебе успокоиться, то слушай. Тасален тебя обманул. Такое количество кораллопласта не прихоть, а жесткая необходимость. Не вложение капитала, а четко выверенная пропорция, каждая чашка на этом корабле выполняет роль противовеса. Позже я тебе все объясню».
«Почему не сейчас?!»
«Потому что тебе надо отдохнуть. Этот корабль — огромная ловушка для меня, и нам обоим понадобятся свежие силы».
«Ты думаешь, после этих слов — „огромная ловушка“ — я смогу спокойно уснуть?!»
«Сможешь, мама. Я тебе помогу».
Даяна вызвала по коммуникатору прислугу и, пока стюард с лицом Сияющего проворно прибирал стол, не утерпела и заговорила с сыном вновь:
«Тасален — легис?»
«Да, мама. В гостиной миссии было темно, и я боялся ошибиться. Как только света стало достаточно, я узнал его. Он — старший советник правителя миров Ошима. Его имя — Говид Кырбал».
«Миры Ошима?! Но это же другой конец Галактики! И потом… „советник“. У простого чиновника не может быть такого корабля! Двухгодового запаса кредитов миров Ошима не хватит на его постройку! — И мысленно фыркнула: — Советник!»
«Он легис, мама. А легисы занимают ключевые посты, но не высшие».
«Большая разница?»
«Высший пост подразумевает публичность. Легисы — теневое правительство Вселенной».
Самым убедительным доказательством могущества непонятных легисов был факт существования такого корабля. «Один легис ценнее трех флотилий и тысячи планет», — вспомнила Даяна.
«Поспите, миледи, — сказал леди Геспард сын-легис. — Скоро нам понадобятся силы».