— Иными словами, вы банда преступников?
— Верно, дитя. Одна из многих сотен, существующих в Геллероне, — не самая маленькая, но и не самая крупная. Мы Половинный Дом, и ты, думается, придешься нам в самый раз.
Дождь, пришедший с гор, тщетно пытался отмыть Геллерон дочиста. Пройдя сквозь заводской дым, он оседал сальной пленкой на коже, и в глазах от него щипало. Чи, укрывшись с Сальмой на крыльце богатого дома, снова дернула за шнурок звонка. Где-то внутри затренькало, и тот же слуга проверещал в окошко над дверью:
— Сказано вам, убирайтесь! Я стражу вызову.
— Пожалуйста, скажите мастеру Коммерцу, что к нему пришла родственница.
— Для нищих его дома нет. — И это после того, как они сменили крестьянскую одежду на собственную! Сальма, надо полагать, самый богато одетый нищий на свете.
— Но я родственница!
— Мастера Коммерца на такой крючок не поймаешь, — отрезал кусочек слуги в окошке. — Честное слово, стражу вызову! Ступайте прочь.
— Молот и клещи! — выругалась Чи на манер дяди Стенвольда. — Я с места не двинусь, пока Элиас Коммерц не выйдет ко мне. А когда он увидит, как ты со мной обращаешься, тебя, орел и решка, самого выгонят вон!
— Я бы на твоем месте сказал ему, — спокойно подтвердил в наступившей тишине Сальма.
Окошко захлопнулось, шаги привратника удалились.
Дом Элиаса Коммерца стоял, правда, не на холме, но близко к подножию и явно не отличался гостеприимством.
— Не знаю, впустят они нас или сторожевых насекомых спустят, но ты молодец, — сказал Сальма.
— Сама не знаю, что на меня нашло. — В доме послышались шаги нескольких человек, и Чи, отойдя от двери, расправила платье.
К ним вышли два солидных жукана-охранника с дубинками и щитами, только что, видимо, снятыми со стены. Чи осталась довольна, заметив, что они нервничают. Следом шел тощий тонкогубый субъект, в котором она узнала привратника, а замыкал процессию дородный мужчина с весьма грозным лицом. В одной руке он держал свиток, в другой вечное перо — не иначе, баланс сводил, когда его оторвали.
— Ну, что такое? Почему меня беспокоят? Ступайте отсюда, пока мои люди не задали вам хорошую трепку!
— Мастер Коммерц, — умильно проговорила Чи, — я Чируэлл Вершитель. Приехала из Коллегиума по поручению дяди Стенвольда.
Коммерц прищурился и вставил в глаз висевший на шее монокль.
— Чируэлл?
— Да. Мой отец — Дорви Вершитель, но росла я у дяди Стенвольда и училась в Великой Коллегии.
— А, Дорви, — без особой нежности проронил Коммерц; Чи уже привыкла к тому, что ее семью родственники не очень-то жалуют. — Да, твое имя я слышал. Кто это с тобой?
— Сальма… то есть князь Сальме Дин из Сообщества. Он тоже просит вашего гостеприимства.
Сальма тут же склонился в экзотически низком поклоне.
— Из Сообщества, вот как? — Элиас, очевидно, слышал о родной стране Сальмы нечто благоприятное — по меньшей мере сулящее выгоду. — Стрекозиный князь и дорогая кузина Чируэлл… чудеса, да и только. Простите излишнее рвение моих слуг — меня, видите ли, постоянно осаждают далеко не столь желанные гости. Входите, прошу вас.
Чи старалась не называть имен и политических предпочтений, и ее рассказ имел лишь отдаленное сходство с правдой. Стенвольд отправил ее вместе с друзьями в Геллерон по делам. На улице они ни с того ни с сего подверглись нападению каких-то злодеев. Двое из их компании пропали без вести, а они с Сальмой нуждаются в приюте, где могли бы дождаться Стенвольда.
Элиас вопреки ее ухищрениям неплохо читал между строк и смекнул, что отыскать Тото и Танису будет не так-то просто.
— Я велю своим десятникам и факторам навести справки, — пообещал он за обедом. — И назначу вознаграждение. В этом городе существует целое племя, живущее розысками пропавших. — «Пропавших, которые не желают быть найденными», — подразумевали его слова.
— Вот так, открыто? Вы думаете, это разумно? — Чи не сомневалась, что о любых розысках скоро станет известно врагу.
— А как же иначе, дорогая моя? Действовать тайно — это все равно что бродить по людной площади с завязанными глазами, повторяя шепотом чье-то имя. Не беспокойся: я в этом городе человек не последний. У меня семь заводов, рудники — люди ко мне прислушиваются. Друзья будут с вами через каких-нибудь пару дней.
Чи ковырялась в тарелке, видя, что Сальма, несмотря на улыбку, беспокоится не меньше ее. Геллерон огромен, и Осиная Империя, проявившая к ним такой интерес, тоже не дремлет. Вряд ли связи Элиаса Коммерца окажутся сильнее вражеских. При мысли о Тото и Танисе ее сердце пронизывал холод.
Тронный зал Синона Половинного, главы Половинного Дома, помещался в мушидской харчевне на Стылой улице. Малия ввела Танису в длинную комнату с низким столом. За ним сидело человек тридцать, но Таниса с первого взгляда определила, что садиться нужно на том конце, который поближе к трону.
Синон был худощав — брюшко у него стало намечаться лишь в последние годы, когда он перестал лично с мечом в руке защищать интересы своей империи. Вырядился он так, будто собрался бежать из города со всем своим достоянием — как, впрочем, и большинство его сотрапезников, кроме нескольких, одетых подчеркнуто скромно. Бандиты щеголяли золотыми цепями, кольцами, амулетами; один даже кольчугу составил из серебряных монет геллеронской чеканки. Однако Синон, весь в золоте и драгоценностях, один стоил больше половины стола — вопрос престижа, как видно.
В полном соответствии со своей кличкой он был метисом — скорее всего от союза нома с бледным таркийским муравином. Удачное сочетание кровей наделило его молочной кожей с серыми мраморными прожилками; темные волосы ниспадали на плечи по арахнидской моде, черные зрачки без радужки плавали в белом ободе. Этот человек наводил ужас и в то же время притягивал.
— А Малия-то с подарком, — сказал он, и все за столом тут же стали поворачивать головы к Танисе. Малия, оставив ее, заняла место по его правую руку. — Поразительно, — весело, но с непроницаемым взглядом продолжал Синон. — Малия говорит, ты не просто хорошенькая, но и драться можешь? Как тебя звать, паучок?
— Таниса, мастер Синон. — Вежливое обращение выскочило у нее само собой, по детской привычке.
— Да еще и воспитанная — редкое сочетание. Ты понимаешь, что Малия перевела свой долг на тебя?
— Так она мне сказала. — Сидящие за столом засмеялись — это не коснулось лишь тех, кто сидел совсем близко к Синону.
— А драться и правда можешь?
— Могу.
— Тогда за этим столом и для тебя найдется местечко. Я слышал, ты нуждаешься в моей помощи? Малия рассказала мне твою историйку, паучок. Помоги мне, а там, глядишь, и я тебе помогу.
