Офицер Рамирес, проводящий беседу с кардиналом, устало выдохнул.
— Кажется, у меня кончились все вопросы, — заявил он, откидываясь назад на кресле, — Не думаю, что вы сможете ещё как-либо помочь следствию. Прошу прощения, что вам пришлось задержаться в столь неурочный час.
— Ничего страшного, — вежливо кивнул Чезаре, — Учитывая, что этот человек представляет угрозу в том числе и лично для меня, для моего же блага лучше, если вы будете знать все, что может помочь в его поимке. Доброй ночи.
Он поторопился выйти сразу же, когда это стало возможным сделать, не вызывая подозрений, потому что все еще невидимая шкатулка начинала опасно вибрировать. К счастью, найти и защелкнуть замочки удалось раньше, чем демоны вырвались на волю.
И практически сразу же у кардинала зазвонил телефон.
— Слушаю.
— Алло? Отец Финелла? — услышал мужчина голос Марии. До рассвета был ещё час. Что она потеряла в столь неурочное время? — Я хотела прийти к вам домой, но ваш дом оцепила полиция. Что случилось?
— Предположение не оправдалось, — ответил Чезаре, — План пришлось резко менять. Кроме того, оказалось, что мы имеем дело с более серьезной проблемой, чем мы думали. Но есть и хорошая сторона: мне удалось раздобыть кое-что, что может помочь в расследовании. Однако это не телефонный разговор…
— Да-да, — спешно поддакнула послушница, — У меня тоже кое-что есть… Лили, стой!
В телефонный разговор вмешался звон разбитой витрины и треск сирены.
— Гдемыможемвстретиться? — скороговоркой спросила Мария.
— Via Sant Anna. Встретимся там, дальше определимся.
— Хорошоужебегу! — успела ответить девушка, — Лили! Стой!
Пробудившись, я
Не мог то знать.
Всё же получил внезапно
Странный судьбы шанс:
Человеком на миг стать.
Но не смог узнать,
Как же мне дышать
Рядом с новою душой.
И подавно, Он не знал
Про другой Огонь — любви иной!
И вот снова боль
Змеем разрывает грудь,
Топчет мои сны носорогом
И мечты мои
Разметает в пыль!
YellowDragon
Ева щёлкнула пару раз по экрану навигатора, после чего в воздухе появилась синеватая полупрозрачная стрелочка. Женщина перевесила телефон на лямку рюкзака и двинулась вперёд, подчиняясь указаниям стрелки.
— Так, миникарту я нашла, — с улыбкой произнесла она, — Теперь нужно найти полоску здоровья, линейку экспы и журнал текущих заданий.
— А? — удивлённо воззрился на нее Артур, отрываясь от подсчёта числа ритмичных и лёгких ударов трости по его левому бедру. Пожалуй, Еве «повезло»: ей попался некто ещё более безнадёжно устаревший.
— Ты что, никогда не играл в видеоигры? — удивленно обернулась к нему спутница.
— Нет, — ответил Артур, — Никогда не видел ничего интересного в управлении кружочком, убегающим от толп квадратиков и поедающим ромбики.
Судя по всему, всё было не так «плохо»: по крайней мере, с компьютерами Артур был знаком. Только знакомство это устарело лет на сорок-пятьдесят.
— Скучный ящик… — охарактеризовал компьютер англичанин, — Гораздо интереснее наблюдать превращения моего сознания на кончике меча и чувствовать течение форм в теле, — судя по громоздкости и помпезности фразы, Артур опять занимался в уме переводом с какого-то Богом забытого языка.
Ева ухмыльнулась. Сейчас она выглядела уверенней, чем успел привыкнуть Артур.
— Я не про древнючие аркады. Думаю, найти смысл в управлении коренным американцем, который пытается сорвать планы древнего ордена тамплиеров путём поиска и убийства ключевых лиц, будет гораздо проще.
Сверившись со стрелкой, она направилась во дворы, двигаясь несколько под углом к указываемому направлению.
— Интересно, какие игры успели выпустить только за последний сезон? — задумчиво произнесла она. Задумчивость никуда не делась и после того, как она вновь перевела взгляд на Артура:
— А люди меняются?
— На уровне Беспредельного люди неизменны. На уровне Великого Предела они могут меняться внешне как угодно, по своему желанию, но не терять своей неизменной сути. На уровне Двух Начал они изменяются, но неизменны в равновесии. На уровне четырёх стихий уже сложно сказать, что они неизменны. На уровне восьми триграмм они постоянно меняются, но и возвращаются к уже пройденным изменениям. На уровне шестидесяти четырёх гексограмм, они постоянно меняются и не могут это контролировать, — очень просто и понятно ответил Артур.
— Э-э-э… а можно по-немецки? — судя по лицу Евы, она поняла из этого речитатива примерно столько же, сколько понимает четырёхлетний ребёнок из курса ядерной физики.
— Природа человека не меняется и находится за границей материального, — улыбнулся Артур, — Это Эйса называла «Беспредельным» и «Постоянным». Великий Предел — это внешнее проявление скрытого Беспредельного. Он является состоянием, из которого можно мгновенно инициировать любое изменение и движение, хотя сам он неподвижен — это Эйса называла «проявлением Истинной Природы существа», потому что все эти чудесные изменения можно использовать нам на пользу только потому, что мы по сути Беспредельное. Два Начала двигаются вокруг Великого Предела и взаимно различаются, пытаясь создать равновесие в движении… — это Эйса называла «началом изменений». Два начала порождают более тонкое различение, проникая друг в друга и усложняясь… подобно тому, как из двоичной системы счисления порождаются другие… — это Эйса называла «Четырьмя Частями». Четыре Части, комбинируясь в сочетаниях материального мира, порождают восемь триграмм — это Эйса называла «восемью вариантами». Далее они порождают 64 гексограммы, комбинируясь между собой… — это Эйса называла «тьмой вещей». Если мы сравним Беспредельное с «тьмой вещей», то обнаружим, что оно неизменно и постоянно, а «тьма вещей» постоянно меняется, как будто это заложено в её природе. Так и в людях, их природа не меняется, а бесчисленные нюансы культуры и текущего возрастного периода изменяются так быстро, что не уследить за ними…
Артур смущённо провёл рукой по брови.
— Прости, это не объяснить проще. Возможно, стоило показать тебе это напрямую еще вчера.
— Всё равно ничего непонятно, — хмыкнула Ева. Женщина снова погрустнела, и теперь этим грустным взглядом осматривала выросший у них на пути железный забор. В целом, ей не стоило особого труда раздвинуть его прутья, однако, почему-то она не торопилась этого делать.
— Ты много говоришь об Эйсе, — заметила она.
