двух высших демонов, из которых один стал главой, а другой подчиненным, однако уже всем сердцем ненавидел этого подонка. Потому что именно Назгарону приходилось исполнять приказы от равного себе. Склоняться перед таким же князем, да еще и служившим не Гламоргану, а другому, чужому архигерцогу. Это было унижением, много худшим, чем просто смерть. И что-то подсказывало Назгарону — именно так все и задумывалось. От него не смогли избавиться единожды, отправив в Глотку мира, и теперь решили совершить вторую попытку, заодно использовав боевой потенциал. В будущем сражении князю уготовано место на острие атаки и даже если он переживет одну битву, последуют новые. Отвратительная перспектива.
С кем они намеревались сражаться сейчас? С армией степняков, подступившей слишком близко к Мерану. Если быть точным, войско козопасов вышло к границам замка Эстлен. Крепости, расположенной в стратегически важной точке. Она обороняла брод через реку Карамантан, достаточно полноводную, дабы являться препятствием наступлению. Из-за чего, если степняки желали продвинуться дальше, им требовалось взять замок штурмом.
К сожалению для них, в Эстлене гарнизон демонов присутствовал и даже более того, был усилен. Сам замок также содержался в полном порядке. Стены его обновили, ворота отремонтировали, башни заняли аркбаллисты, с которыми гвардейцы Инферно уже научились обращаться. Эстлен являлся крепким орешком. Однако, обладая четырнадцатикратным превосходство в численности, враг имел полное право надеяться на успех штурма. Если только ему не помешать.
— Прибавить шаг! Живей! — прогремел повелительный голос Кразора.
Князь Инферно восседал на могучего вида кошмаре, нетерпеливо перебиравшем ногами. Из-под копыт зверя летели искры, четко отражающие настроение хозяина. Кразор жаждал разорвать врагов, не только и не столько потому, что они угрожали миссии Инферно в Сероводье, сколько затем, чтобы оправдать полученную должность. Вести в бой двадцать тысяч душ прежде могли лишь самые опытные и сильные из демонов, те, кто стоял в шаге от становления архигерцогами. Кразор таким не являлся, и это сказывалось на его действиях.
— Назгарон, проверь арьергард, пусть эти черви прибавят шаг, — меж тем отдал приказ генерал.
Князь молча повернул своего кошмара в сторону хвоста колонны, задавив в себе раздражение. Показывать характер было бессмысленно. Вздумай он не подчиниться приказу, вряд ли расстался бы с жизнью, но вот возможность отправиться в Меран в колодках, никто не отменял. А допускать подобное являлось неприемлемым хотя бы потому, что нынешнее свое позорное положение Назгарон надеялся исправить, в то время как пленение от рук другого князя оставит на нем клеймо на многие годы.
Преследуемый подобными мыслями, князь пришпорил кошмара, ускоряя его бег. Мимо потянулись унылые шеренги гвардейцев. Демоны боятся смерти много меньше, нежели другие виды, однако и они подвержены смятению и страху. Доказательство этому Назгарон мог видеть перед собой, читать в лицах. Гвардейцы были злы и потеряны, в них не было былой ярости. Нет, они честно исполняли приказы, но что это за демоны без огня в душе? Лишь тени, не более. Причиной тому было поражение при Меране и, главное — гибель архигерцогов.
Для демонов крайне важна вертикаль власти. Наличие единственного и неоспоримого лидера. При этом, в отличии от забившихся в свои норы дроу с их богиней-потаскухой, в Инферно власть добывалось силой и умом. Интриги присутствовали, но они лишь являлись испытанием разуму, и тем более не существовало ни одного правителя, кто не доказал бы право повелевать собственной мощью.
Простая и эффективная система, на которой многие века держалась власть в Инферно, но здесь и сейчас она оказалась нарушена. Семь армий лишились своих верховных лидеров и не имели возможности ждать их возрождения. Демоны должны были действовать здесь и сейчас, отбиваясь от вознамерившихся дать отпор жителей Сероводья. Да только им всерьез мешали в том грызня меж выжившими князьями, стремившимися поделить остатки былой мощи. Сколько высших демонов уже погибло в этих сварах? Назгарон не мог ответить на данный вопрос, но он сам прекрасно осознавал то, что, возникни удобная возможность, без колебаний отрубит голову Кразору. Все ради мести за перенесенные унижения, роста в силе и влиянии. Такова уж природа демонов, не сдерживаемая властью архигерцогов.
Вынырнув из безрадостных мыслей, Назгарон пришпорил кошмара, в очередной раз с раздражением отметив посредственность своего скакуна. Тот не шел ни в какое сравнение с тем, что принадлежал Кразору, у некоторых рядовых демонов кони были и то лучше. Впрочем, свои функции кошмар выполнял исправно. И сейчас под твердой рукой Назгарона конь прибавил ход, так что лица демонов из колонны замелькали много чаще. Впрочем, князю были малоинтересны рожи низших, куда больше его привлекали символы, изображенные на знаменах, а иногда и телах демонов, поверх чешуи. В середине колонны мелькали изображения огненного змея, обвивающего вулкан, танцующей на трупах суккубы, сотканного из тьмы цербера и попирающего черепа демона. Символы архигерцогов Кергона, Стифии, Заярена и Моргора, павших под Мераном.
Прежде, до обернувшегося катастрофой штурма, знамена среди демонов являлись редкостью. Воинам для поддержания духа хватало живых владетелей. Но теперь, когда пришли смятение и неуверенность, знаменем поспешил обзавестись каждый отряд, обозначая свою верность тому или иному архигерцогу. И сейчас в середине колонны шли воины четырех из семи владетелей Инферно. Отчего у стороннего наблюдателя мог возникнуть вопрос — где солдаты трех других? Ответ на него возможно получить, приблизившись к хвосту или голове колонны. Именно там виднелись изображения трех иных символов, в том числе вставшего на дыбы кошмара, герба архигерцога Гламоргана.
В чем крылся смысл такого разделения? Тут все обстояло предельно просто. За то время, что Назгарон провел в Глотке мира, средь выживших князей сформировалась Клика, вобравшая в себя самые многочисленные и потому сильные группы, в которые и вошли подчиненные четырех указанных архигерцогов. Те же, кто оказался в меньшинстве, подобно Назгарону или Диргару, подверглись опале. Заключалась она в исполнении самых опасных заданий при одновременном отстранении от командования. Вот и сейчас силы Клики шли в центре построения, в то время как опальные войска располагались на авангарде и арьергарде, готовясь принять на себя первый удар противника. И тоже касалось разведки, в которой за дальнее обнаружение отвечали «опальные» гончие и бесы, а вблизи отряда располагались подчиненные «четверки». При таком отношении не хотелось даже думать о том, какая роль будет отведена подданным Гламоргана в грядущей битве.
Погруженный в данные мысли, Назгарон сам не заметил момента, когда добрался до арьергарда. И надо сказать, подонок-Кразор действительно оказался прав. Колонна в этом месте непозволительно растянулась. Впрочем, несколько рубленных команд, подкрепленных ударами по самым нерасторопным,
