охранничек поможет?
Влад упорно промолчал.
— И ещё… Тебе маг земли нужен, но с земляшами сейчас напряг, Лавинная Когорта и так нарасхват, да при этом у них луна ушла. В лазарете был один, совсем зелёный, как ты. Его в горах Диофана ранили, но должны были уже подлатать. Возьмёшь земляша, я договорился.
Я сдержался, чтоб не расплыться в улыбке. Ну, мировой же полковник!
— А остальных где взять?
Полковник в это время уже что-то строчил на бумаге. Потом рывком протянул и рявкнул:
— Дуй к ротному Рыкову, он тебе даст людей. Всем обеспечит.
— Есть отправляться к Рыкову.
Я хотел взять лист, но Зумакин на миг отклонил руку:
— И это, капитан… Мы все Царя любим и уважаем, — его желваки заиграли, — И тебя, царевич, гвардия тоже очень хочет уважать. Не за кровь лунную, а за дело.
Влад демонстративно хмыкнул. Я кивнул, принимая приказ:
— Понимаю, господин полковник. Разрешите идти?
— Разрешаю, — буркнул Зумакин, склоняясь над столом с таким видом, что мы уже мешаем ему работать.
В дверь постучали.
— Указ его величества… — щуплая рука просунулась с новой бумагой.
Я, проглотив ком в горле, принял бумагу, и писарь тут же исчез. Да твою ж псину, государь Игорь Олегович!
Свежие чернила ещё блестели, и слово «майор» ярко блестело на солнце.
— Что там? — полковник принял самый равнодушный вид.
— Ничего, — процедил я сквозь зубы, настраивая поток псионики и пытаясь управиться с огнём.
Да, это, наверное, преступление, но карьерный рост на сегодня надо было как-то останавливать. Бумага вспыхнула у меня в руках, но почему-то превращаться в кучку пепла не желала.
— Дурень ты, капитан Рюревский, — усмехнулся Зумакин, — Это ж пирусная бумага.
— Давай сюда, — Влад протянул руку, хлопнул по рукаву, сбивая пламя с листа, потом сунул за лацкан.
— А Рыкова я где могу найти, господин полковник?
Вежливым пятилунным матом мне объяснили, что телохранитель всё знает, и было велено валить в пасть к командиру роты Огненная Пасть. Я так понял, батальоны и роты в полке Огненные Волки назывались частями тела этих грозных зверей.
Когда мы вышли из кабинета, Влад взорвался:
— Я этого Зумакина в Пробоину спущу! — он стиснул рукоять сабли, — Это ж надо, превращать в посмешище секретную царскую службу.
— Я так понял, вы друг друга давно знаете? — усмехнулся я.
Телохранитель со вздохом кивнул:
— Ну, это долгая история.
— Идём, наконец, в лазарет, потом к Рыкову этому. По пути расскажешь эту свою историю…
Мы опять двигались по дорожкам, скрытым в садах и за зданиями. Всё время из-за угла долетали крики гвардейцев, отрабатывающих военные манёвры. Иногда сквозило мощной псионикой — многие манёвры сопровождались серьёзной магией.
В этот раз Влад выдал мне белоснежный китель, будто я целитель, и сам оделся так же. Мне эта конспирация казалась смешной, но Истомин воспринимал всё серьёзно.
— Лишним не будет, — хмыкнул он.
— Лучше б магострел выдал.
— Успеем.
Благодаря истории Влада я вспомнил, где же слышал про Зумакина. Оказывается, отец полковника — это тот самый Ульян Зумакин, который прямо в бою поднял себе ранг и овладел техникой Пса.
А слышал я о нём в имении Вепревых, которое раньше принадлежало Борзовым. Точнее, видел — он был изображён на картине.
— Зумакин, помнится, числился в роду Борзовых? — я напряг память.
— Да, Василий Игоревич. Он вошёл туда на правах младшего члена, когда достиг ранга Маг Первого Дня, — кивнул Влад, — Очень амбициозный, упорно служил в борзовском гвардейском полке, и достиг-таки своего…
— Он жив? — сразу же спросил я, особо и не надеясь на чудо.
Ведь Борзовы исчезли практически в полном составе, и то, что в живых остался такой сильный маг — это навряд ли. Если учесть характер Ульяна Зумакина, то сражаться с исчадьями Выросшего Вертуна он ринулся бы в первых рядах.
Но соблазн побеседовать с магом, который определённо обладал талантами, был очень велик. Тем более, мы какие-никакие родственники, пусть и сводные.
Я слегка удивился, вдруг сообразив, что мы так-то с полковником Зумакиным не совсем чужие люди… Вот же капитская судьба как сложилась.
— Жив, — неожиданно ответил Истомин.
Но сказал он это так, что стало ясно — иногда лучше погибнуть, чем жить такой жизнью.
— Выжил? Неужели были выжившие после той ночи?
Влад хмыкнул.
— Если бы дело было в «той ночи»… Нет, борзовский Вертун тут не при чём. Его покалечили… кхм… наши.
— То есть ваши? Огняши?
— Тайная служба. Понимаешь, когда юный маг делает такой резкий рывок в развитии, Стражи Душ могут заподозрить, что тут дело нечисто. А времена были такие…
Я стиснул зубы. Вот же сволочи оракульские, везде им Иные мерещатся!
— Можешь не объяснять, — сказал я, — Так понимаю, была грызня между Игнатом и Драгошем Рюревскими, и Драгош использовал все средства и связи, чтобы ослабить род Борзовых.
Истомин кивнул:
— Ну, что-то вроде того. Только Ульяна Зумакина схватили после того, как исчез род Борзовых.
— Хм-м-м. Исчезла сила за его плечами, и Стражи Душ решили-таки ударить?
— Тёмные были времена, — сказал неохотно Влад, — Заговорщики оказались в самом сердце власти. Зумакина схватили не потому, что подозревали в нём Иного. Его обвинили ещё и в предательстве.
— Вот даже как?
Игнат Рюревский, тот самый младший брат-огняш, как оказалось, сорвался в поход в горы Диофана совсем неожиданно. Из охраны почти никого не взял, всё бредил «личным долгом перед родом».
— А Царь тогда был как раз возле уничтоженного имения Борзовых. Осматривал, так сказать, пепелище, и рубил головы виноватым. Пробудившегося наследника он оставил дома под двойной охраной своей гвардии.
— Я так понимаю, в основном в охране были Славины? — усмехнулся я.
— Ну да. как и Стражи Душ. Наследник неожиданно посреди той ночи сорвался в поход к усыпальнице, в горы Святого Диофана. Ульян Зумакин лично преградил ему путь, требовал дождаться отца, завязалась потасовка. Игнат взял с собой только малый отряд, намеренно игнорируя Ульяна за ослушание.
Как пояснил Влад, есть такая традиция — одиночное паломничество в обитель духов предков. Это требуется, когда надо получить от духов наставление на будущее, советы по управлению родом.
В принципе, таким властным лицам, как Игнат,
