засранец!
Я пытаюсь привлечь внимание господина Абэ, но тот демонстративно отворачивается. Шакко брызгает слюной, пытаясь докричаться, но тот делает вид, что оглох на оба уха.
— Го-о-о-ол!!!
5:1
6:1
7:1
Мяч удается подхватить. Шакко фирменным ударом отправляет его обратно и… Мяч ударяется о невидимую преграду над сеткой и падает на нашу сторону.
8:1
Кацуми проламывает воздушную стену и пасует мне. Я двумя ногами бью по мячу. Энергия костюма вырывается через ступни и мяч взвивается в воздух…
Ему не удается перелететь через стенку — огненный щит встает на пути. Мяч отлетает обратно.
9:1
Игроки из Китая улыбаются открыто. Они бросают в нашу сторону оскорбления, а нам остается только сжимать от злости зубы.
10:1
Все наши попытки ударить натыкаются на невидимые стены. Зрители кричат и скандируют:
— Ки-тай! Ки-тай! Ки-тай!
Обидно. Досадно. И ведь ничего не сделать… Или…
Я поворачиваюсь к своей команде, показываю новый тайм-аут, и мы сходимся в быстром собрании. Из моего рта вылетают не слова — острия гвоздей, которые я вбиваю в крышку гроба команды из Китая.
— Что же, в эту игру можно играть и честно. Друзья, бейте мячом в колени и по пальцам противника. Пора играть жестко. Если они могут позволить себе мошенничество, то мы можем позволить себе жестокость. Бейте в полную силу. Размажем их по всем правилам, — говорю я своим друзьям и вижу, как на их лицах расплываются улыбки.
Я выпускаю джина жестокости из бутылки. Малыш, Кацуми и Шакко прыгают на свои места и потирают руки.
— Поехали! — кричу я и подмигиваю господину Абэ.
Он недоуменно пожимает плечами, а потом привычным жестом бросает мяч команде из Китая. Следом идет свисток. Игра начинается.
Мяч привычно взлетает в воздух. Нога капитана бьет по мячу, и он летит в нашу сторону. Шакко молнией летит к нему, но тут же замирает и прыгает в сторону сети. Тут она вытаскивает запасенный листок Гофу. Кацуми же оказывается возле мяча и отбивает в небо.
Я вижу, как досадливо прикусывает губу противник. Он явно сделал воздушную преграду для Кацуми. Я прыгаю за мячом и посылаю его Шакко. Она бьет возникшим Водяным Топором по Огненной преграде, а после пинает мяч в получившуюся щель. Мяч завершает свой путь на голени одного из игроков из Китая и в наступившей тишине отчетливо слышен хруст ломаемой кости. Мяч отлетает от игрока и касается полотна площадки.
10:2
— Ура!!! — снова вырывается у меня из горла.
— Гол? — неуверенно раздается с трибун.
— Го-о-о-ол!!! — спустя секунду взрывается "Колизей.
Под общий ор игрок из Китая хватается за ногу и падает на площадку. К нему тут же подбегает капитан, пытается поставить на ноги. С трудом ему это удается, но упавший всё равно опирается на другую ногу. Похоже, что сейчас экзоскелет костюма работает на полную катушку, принимая на себя вес тела игрока.
Я подаю мяч Шакко и та взвивается в воздух. Её ступни легко касаются мяча, и он закручивается так сильно, что становится размытым. Удар и…
Стеклянная преграда, которую выставил новый игрок, разлетается вдребезги, а мяч ударяет прежнего бедолагу в колено, выбивая то в другую сторону.
— Го-о-о-ол!!! — уже уверенно кричат зрители.
10:3
— Ура-а-а-а!!! — хором вопит моя команда.
На колено игрока капитан что-то накладывает. Или шину, или же Гофу укрепления. Наша команда обнимается на миг, и я произношу:
— Бьем всех, но капитан команды мой.
Друзья кивают и начинается избиение младенцев. Гол за голом. Увечье за увечьем. Команды едва хватает на сет, который заканчивается моим ударом. Да, при счете 10:20 трудно не радоваться.
— Мы должны выстоять! Китай никогда не прогнется под Японию! — подняв забрало костюма, хрипло прокричал капитан команды.
Его побитые и покалеченные игроки ответили нестройным мычанием. То ли простонали, то ли послали в китайский Новый год… Мне даже на секунду стало их жалко, но всего лишь на секунду. Ведь на их месте могли бы быть мы…
И вот финальный удар!
Я сделал его при выходе из тройного сальто. Нога легко коснулась мяча, энергия костюма влилась в мяч и полетела прямо в левый дальний угол. Капитан китайцев пытался дотянуться ногой, но мяч перескочил через лодыжку, коснулся покрытия и, отскочив, что было дури ударил в капитанское лицо. Зря он не закрыл забрало! Зубы капитана красивым веером вылетели через разделительную полосу. Сам он без чувств распластался на площадке.
10:21
— Ура-а-а-а!!! — несется уже с трибун мой клич.
— Ура-а-а-а!!! — вопим мы.
— Ура-а-а-а!!! — что есть мочи горланят ребята из Ирана.
Мы выиграли первую игру! Дальше будут другие противники. Дальше будет тот, кто выйдет из противостояния англичан и иранцев. И что за сюрприз нам приготовил воспаленный мозг господина Абэ?
— Господа! Я наблюдал за спортивными достижениями наших участников и сердце наливалось гордостью за их стремление выжить и победить. Участники, не подведите же меня и подарите возможность лицезреть слезы на морщинистых щеках устроителя «Черного Кумитэ»! А сейчас мы приветствуем вас на финале нашего сегодняшнего соревнования! — раздался правильно поставленный голос господина Абэ после того, как англичане размотали иранцев чуть ли не с сухим счетом. — Через несколько минут начнётся самое незабываемое представление в вашей жизни!!! Но пока что мы можем наблюдать за тем, что ожидает проигравших!!! Прощайте, представители Китая и Ирана!!!
Он сел на скамеечку и сложил ладони вместе, как будто произносил молитву за нас. На самом же деле я видел, как подрагивали его пальцы — господин Абэ явно уже пересчитывал полученный за игру гонорар.
Из китайской и иранской платформ вырвались мощные корни деревьев, моментально оплетшие лежащих, сидящих и стоящих игроков. Люди попытались вырваться, но в этот момент платформы начали погружаться в воду. Неумолимо, словно время.
Раздались крики, стоны, мат и причитания. Люди дергались, старались вырваться из последних сил. Но вскоре платформы погрузились полностью, а следом за ними ушли и проигравшие участники. На поверхности ещё около минуты показывались пузыри, а следом только волны накатывались друг на друга.
Я видел, как на щеках Шакко заиграл румянец. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не перечислить господину Абэ все проклятия и ругательства из своего богатого репертуара. Пришлось выступать и работать на опережение.
— Вот же гандон дырявый, — буркнул я.
— И это слабо сказано, босс, — поддержал меня Малыш.
