— Из радиосообщений. Во время последних неудавшихся экспедиций на Землю были установлены ретрансляторы на дальних орбитах, и мы получили возможность перехватывать земные радиопередачи. Признаки жизни подает только этот единственный небольшой клочок суши, на севере континентальной Европы. Отсюда все еще запускают орбитальные корабли. Все остальная территория планеты погружена во тьму и полное радиомолчание. Этому, очевидно, способствовало и резкое изменение климата, которое наступило после того, как были разрушены планетарные климатические установки, долгие годы сдерживавшие негативные изменения в климате Земли.
Мы не знаем, уцелели ли люди в этих малопригодных для жизни районах, и не знаем, что там делают захватчики. Как я уже говорил, ни один из наших десантов не вернулся. Все попытки выяснить, что сейчас происходит на Земле, окончились неудачей. И тут мы перехватили официальное сообщение правительства «Свободной Европы» о вашем возвращении. Наши аналитики предположили, что ваш организм, непонятным для них образом, изменился настолько, что психомонтаж на него не действует. После этого и было принято решение об отправке «Вечерней звезды». Нашу экспедицию готовили не один год, а ваше появление лишь ускорило ее старт.
— Как я понимаю, правительство обеспокоено не столько судьбой своих соотечественников, оставшихся на старой Земле, сколько потенциальной угрозой, исходящей от ее нынешних властителей.
— Думаю, вы не правы. Вы делаете слишком поспешные выводы, не обладая всей полнотой информации. Я не слишком разбираюсь в высокой политике, мое дело выполнять приказы. Но даже мне понятно, что если бы правительство не интересовала судьба соотечественников на Земле, угрозу можно было бы ликвидировать тотальной бомбардировкой. Сейчас у нас есть для этого все технические возможности. Запаса ракет с нитринными боеголовками, которыми располагает мой крейсер, вполне достаточно, чтобы уничтожить на Земле все живое. И боюсь, в том случае, если ваша миссия потерпит неудачу, будет принято решение провести подобную бомбардировку.
— Выходит, правительству понадобились данные разведки. Даже ценой разведки боем они решили получить сведения о захваченных противником территориях... — На лице Танаева отразилось недоумение, поскольку такие данные, почти всегда сопряженные с большими потерями, собирали обычно перед началом серьезного наступления. Вы готовитесь к штурму?
— Есть вопросы, на которые я не уполномочен отвечать. Мой корабль послан для разведки. Такова наша задача. Но вести разведку в условиях, когда все наши люди, после того как попадают на Землю, превращаются в послушных марионеток в руках противника, практически невозможно.
— И для этого вам понадобился я.
— Наши ученые уверены, что вашу психику невозможно изменить тем способом, который применяют захватчики. Это подтверждает и тот факт, что после месячного пребывания на карантинной станции, где облучение было постоянным и предельно интенсивным, индикаторы психомонтажа не обнаружили в вашем мозгу никаких посторонних зон.
— Меня вроде бы не подвергали медицинскому обследованию.
— Для этого оно не требуется. Эти индикаторы установлены на всех наших судах и действуют стационарно. Именно они помогли нам избежать тайного проникновения противника на наши новые территории и повторения захвата. Как только вы оказались на десантном катере, мы уже знали, что ваш мозг не поддался психомонтажу. А вот наши десантники, все время находившиеся под защитой специальных скафандров, до сих пор томятся в изоляторе... Хотя они подвергались воздействию на карантинной станции не более получаса. Вы здорово изменились, Танаев...
«Если бы ты знал, контр-адмирал, насколько я изменился на самом деле, ты не предлагал бы мне эту тайную разведывательную миссию с такой легкостью!» — подумал Танаев, вслух же он сказал:
— Очевидно, эта моя особенность вызвала неподдельный и слишком пристальный интерес и у наших врагов.
— Не сомневаюсь. Именно поэтому мы предприняли все возможные меры, чтобы сохранить предстоящую вам миссию в полном секрете. Вот для чего понадобились наручники при встрече. Наши противники должны считать, что мы вам не доверяем и собираемся отправить на Бету Земли для изоляции и дальнейших исследований. Эту легенду мы станем укреплять всеми доступными нам способами.
— А меня тем временем вы собираетесь тайно высадить на Землю.
— Лишь после того, как получу на это ваше согласие. Вам придется действовать там в полном одиночестве. Не уверен, что вам удастся выполнить задание, но, похоже, это наш единственный шанс. И я готов ради него пойти на прямое нарушение приказа. Мне приказано любой ценой доставить вас на Бету. Вы вызываете слишком большой интерес у наших ученых и у моего командования.
«Но прежде всего ты обязан провести разведку. Разведку любой ценой. И ты надеешься, что, выполнив твое задание, я вернусь обратно на корабль, чтобы позволить вашим эскулапам превратить себя в лабораторную крысу... Но это предложение и мой единственный шанс. Шанс вырваться на свободу, а там посмотрим...»
— Возможно, вам известны не все выводы, которые сделали специалисты, изучавшие отчет о нашей экспедиции на Элану. Но как бы там ни было, я согласен. — Танаев говорил осторожно, взвешивая каждое слово. Сидевший перед ним человек ни в коем случае не должен понять, к какому решению он пришел, обдумывая его предложение.
— Мои личные интересы, которых у меня осталось не так уж много, совпадают с вашим заданием. Мне нужно побывать на Земле, исправить кое-какие ошибки, выяснить кое-какие обстоятельства. В общем, я согласен, ведь именно это вам важно от меня услышать, остальное несущественно.
Впервые за время этой беседы Танаев почувствовал, как неловкость и скованность оставляют его. Невообразимую бездну лет он не был дома, не встречался со своими соотечественниками и забыл, каково это — сидеть в кабинете большого начальника, который вынужден послать тебя туда, откуда никто не возвращался. «А ведь он, похоже, знает, что я не вернусь ни при каком раскладе, и, кажется, смирился с этим».
— Меня смущает лишь одно обстоятельство, — продолжил Танаев, и в глазах у него появился блеск, не предвещавший Катасонову ничего хорошего. — Каким образом вы собираетесь сохранить в тайне всю эту операцию? Так или иначе, вы должны будете отправить меня на Землю на посадочном боте. А наши противники там, внизу, наверняка имеют радары и весьма заинтересованы в том, чтобы никто «случайно» не покинул ваш корабль. Стоит им засечь мою посадку, и о выполнении вашего задания можно будет забыть. Даже мне, со всеми моими способностями, не уйти от хорошо организованной облавы, если противнику будет заранее известно место моего приземления.
