«Some Kind Of Woman», Black Sabbath
Как я и планировал - спасибо Хозяевам Зоны! - на ночлег мы с Тигренком встали в Грибном Лесу, месте проклятом Богом, людьми и сталкерами.
Нет, Грибной Лес - это не уровень, как может подумать неискушенный читатель. Грибной Лес - небольшой такой участок Зоны, размазанный вдоль западной границы Радара. Притом участок достаточно неказистый и скучный на вид.
Идешь себе, идешь, вдруг понижение. Все теснее жмутся друг к дружке ясени и дубы, все желтее трава.
Вдруг слышишь - гдето там внизу журчит ручей. Это значит, совсем рядом поляна, а на ней - родник.
Близ родника - три поваленных дерева с отстающей корой. Под этой корой сидят насекомые вроде жуков с блестящими синими спинками, я не видел таких там, за Периметром, никогда.
Да… Так вот поляна. На этойто поляне и можно переночевать. А все, что вокруг поляны, - это и есть Грибной Лес.
Что же за грибы в этом Грибном Лесу, спросите вы.
И можно ли их есть?
А ваш Комбат вам на это скажет, что те грибы не только нельзя есть, но даже и прикасаться к ним без костюма полной защиты категорически не рекомендуется. Да и в костюме лучше не надо - ресурс костюма тоже не резиновый, его экономить надо. Потому что прикосновение к такому грибку ведет к жесточайшим, невиданным ожогам. Ладонь на такой грибок положил - и ладони вместе с кистью нет, вместо них - шипящая кислотой культя.
Вдобавок ко всему эта грибоподобная дрянь, густо облепляющая толстые стволы деревьев, - невидимая.
Точнее сказать, настолько успешно мимикрирующая под цвет и фактуру материала, на котором она проживает, что становится, по сути, невидимой.
То есть прислонился ты спиной как бы к стволу дерева, а на самом деле - к сгустку кислотной этой гадости. И катаешься потом по земле с вынимающим душу воем, на помощь зовешь.
И хорошо еще, если анестетик есть, который тебе позволит от боли с ума не сойти и до доброго доктора коекак добраться. А если обезболивающего нет? Тогда пиши пропало. Ты - скорее всего покойник.
Вот такие грибы у нас в Зоне, если кто не знает…
Немало сталкеров лишились пальцев, рук, ног, кожи или как минимум одежды, прежде чем до всех нас наконец дошло, что такое Грибной Лес и в чем его подлость.
Я лично дважды возвращался за Периметр не солоно хлебавши изза того, что, зайдя в Грибной Лес, чтото там некстати задел, к чемуто там неловко прислонился…
В общем, Грибной Лес пользовался заслуженной дурной славой. И воду родничка, который жизнерадостно бил из земли в тени трех берез, закрученных штопором неизвестной аномалией, пить тоже категорически не рекомендовалось - мол, козленочком станешь.
А то и чем похуже козленочка. Допустим, псевдоплотью.
Я много лет старался держаться от Грибного Леса подальше.
До тех пор, пока два года назад мы с Костей Тополем не вляпались в одну историю, где фигурировали занятые нами и не отданные крупные суммы, оскорбленные нашим поведением кредиторы и несколько дурно воспитанных парней, в просторечье зовущихся мародерами, которым кредиторы поручили взыскать с нас занятые нами суммы вместе с немалыми процентами…
Мародерами этими предводительствовал некто по кличке Монах.
Они поймали нас у Овечьего брода и принялись профессионально и жестко прессовать…
Тогда нам с Тополем пришлось туго.
Оба раненые, мы, однако, разделались с частью наших пленителей, когда самый опытный из них - Монах - и двое его самых крепких и свирепых подручных как раз отошли ненадолго по вызову с ПДА. И сразу бросились спасать наши шкуры. Спасать их нам пришлось в Грибном Лесу. Где и застала нас ночь.
Ту ночку я не забуду никогда!
У раненного в ногу Кости началось чтото вроде воспаления. Горячий, как кипятильник, он лежал на жухлой траве, обхватив руками голову, и громко, вслух бредил выл пособачьи и раз в десять минут просил воды.
Да так жалобно и убедительно просил, что слеза наворачивалась на глаза!
Я и сам, признаться, страшно мучился от жажды.
Наши фляги - вместе со всеми прочими манатками - достались людям Монаха. Мы не пили и не ели уже двадцатый час.
Ситуация усугублялась тем, что на расстоянии в три метра от нас соблазнительно журчал родничок…
Во мне долго боролись здравомыслие и физиология.
«Нельзя ее пить. Ни в коем случае. Самое малое - заболеешь лучевой. А то и сойдешь с ума, проживешь остаток жизни, изображая животное белку или животное антилопу», - бормотал упрямый Комбатрационалист.
Ну а Комбатпофигист возражал ему:
«Про лучевую бабка надвое сказала. Про животное белку - тоже может быть фантазии. Но главное, если я сейчас же не напою Тополя, он может от горячки и вовсе сканать. У меня на руках сканать. Без всякой лучевой. А если я не попью сам, у меня помутится рассудок, и я не смогу даже вытащить раненого Тополя за пределы Периметра!» Моя борьба с самим собой продолжалась часов шесть.
На рассвете - помню, как я искренне, подетски радовался утренним сумеркам, - я положил с прибором на все «нельзя» и всетаки погрузил ладони в текучий ледяной хрусталь родничка.
Умыл лицо - помню, как пощипывало рану на подбородке и свежую ссадину над бровью. Затем пополоскал рот. И сам не заметил как… выпил глоток! Потом еще глоток. И еще двадцать полноценных глотков.
Какой же сладкой, божественно сладкой была та вода!
Затем я подтащил беспрестанно бредящего Тополя к ручейку и дал ему напиться.
Я был уверен: теперь все пойдет на лад!
Помню, как я сидел в центре той самой поляны, в сердце Грибного Леса, и думал о том, что жизнь всетаки прекрасна, что занимать деньги можно лишь в крайнем случае и то желательно у банков, а не у бандитов. И что Хозяевам Зоны определенно присуще утонченное чувство гармонии, если в таком страшном и неблаговидном месте они поместили единственный на полЗоны источник чистой пресной воды…
А еще я думал о том, что за всю ночь нас с Тополем - таких беззащитных - не потревожил ни один мутант, ни один припятькабан, словно бы и не в Зоне мы ночевали, а вне ее пределов, в обычном таком лесу.
Именно тогда я понял: если не лапать стволы деревьев, облепленные смертоносными грибаминевидимками, и соблюдать простейшие меры предосторожности, Грибной Лес ночью - это просто находка для сталкера.
Мутанты, которые боятся грибовневидимок, туда не суются. Аномалий крайне мало (обычно на поляне возле родничка водится однаединственная жадинка).
Кроме того, есть свежая вода - и для гигиены, и для питья. Чем не рай?
Конечно, делиться своими открытиями с кемлибо, кроме Тополя, я не спешил. Я же не ученый, в конце концов. Никаких клятв, пусть и чисто символических, про «знание, которое должно служить человечеству», выпускаясь из универа, я не давал…
