— Да я ж не местный, — виновато пояснил Антон, — Я из Холмска, а тут… ну, по случаю.
— Из Холмска? — подобрался Йерикка, а Олег вспомнил, что вроде бы так назывался родной город рыжего горца. — Так ты не лесовик?
— Ну, — кивнул Антон.
— А где ты жил в Холмске? — поинтересовался Йерикка. Антон хлопнул глазами:
— А ты что, оттуда?! — Йерикка кивнул. — В Старом Квартале, на улице Невзгляда.
— А-а, — кивнул Йерикка, — рядом с церковью?
— Недалеко, — согласился Антон. — Спасибо вам, ребята.
Гоймир и Йерикка переглянулись. Йерикка пожал плечами, как бы говоря: "Делай, как знаешь." Гоймир кашлянул и обернулся к Антону:
— Ходить-то можешь?
— Наверное, — не слишком уверенно сказал тот. И добавил уже решительно, подвигав ногой:- Смогу.
— Тогда так. Иди в Сосенкин Яр. Наши всяко уже там. Обскажешь им, с кем и где перевиделся. Сможешь?
— Конечно, — твёрдо ответил Антон. — Говорите, что передать, я запомню.
* * *
Они еще какое-то время оставались у того оврага уже после того, как Антон сорвался в весь. Безо всякой цели, просто чтобы немного отдохнуть. Гоймир понимал это, но не торопил, и лишь через полчаса, не меньше, поднялся первым. Прежде чем он открыл рот — чета выдохнула одним голосом:
— Пошли!..
…Они шли почти до «темноты», как Олег всё ещё определял про себя вечера. Когда остановились и стали искать подходящее место для ночевки, Володька засобирался:
— Ну, я вас довел, — сказал он довольно. — Тут уж рядом и берег закатный и побережье. Успеха вам!
— И тебе благо, — за всех ответил Морок, близко сошедшийся с мальчишкой-лесовиком за. эти дни. — Пусть будут с тобой в дороге наши мысли и сам Перун Сварожич!
— Христос с вами, — Володька пожал всем руки и зашагал к кустам, уже ставшим призрачными в свете белой ночи.
— Поздравку там всем! — крикнули ему вслед. Он махнул рукой, не оглядываясь — и пропал в кустах без единого звука.
— Хорош парень, — сказал Гоймир, — я так взял бы его в чету.
— А он к нам и придет, — ответил Йерикка, — ну не в нашу чету, так в другую, но к нам. Это точно.
— Верно, пожалуй, — согласился Гоймир. — Часом Антон бы не подвел — и вовсе добро. Так по-завтра с нашими перевидимся.
— Давайте устраиваться спать, — предложил Олег. И спросил Йерикку: — А ты этого Антона не знаешь?
— Откуда, — отозвался рыжий горец. — Он из Старого Квартала, я там и бывал-то редко. Но улицу Невзгляда с храмом я знаю… — Йерикка над чем-то задумался и вдруг сказал:- Хотя про храм сказал не он, а я.
* * *
Дождь прекратился и выглянуло солнышко. К великому счастью горцев — весьма мокрой компании, устроившейся в небольшом, густо заросшем лещиной логу. Они грызли орехи, пытаясь спастись от дождя под плащами. Если учесть, что по дну ложка бежал дождевой ручей — сидеть там было вовсе не удобно.
— У меня скоро на ушах поганцы вырастут, — бухтел Мирослав, вытирая от воды свой ЭмПи.
— Дождь-то стал, — раздраженно заметил Краслав, — а коли станешь так же частым уши мыть, как до сегодня — поганцы и без него вырастут.
— У меня от этой погоды голова пухнет, — пробормотал Олег. Йерикка, сидевший рядом, ответил тихонько:
— А у кого-то — безо всякой погоды — живот.
— Что? — быстро и подозрительно спросил Олег.
— Ничего, — Йерикка стянул с плеч плащ и посмотрел в небо. — Отличная погода.
— Это шутка? — не понял Олег.
— Почему, правда. Смотри, солнышко вылезло! — Йерикка потянулся.
— Хитрый ты парень, Эрик, — заметил Олег, вставая на ноги. — Ну что, лезем наверх?
— Наверх и выше, — весело поддержал Йерикка, вставая на ноги. — Эй, обмороженные — за мной!
— И отморозки — следом, — пробормотал Олег.
Все повылезали из ложка. Сперва — осторожно оглядываясь, потом уже совершенно спокойно. Вода почти сразу ушла в песчаную почву, было уже тепло и почти безветренно. Выбравшись на открытое место, мальчишки начали раскладывать на солнце плащи, рубашки, штаны, а на оставшемся пространстве расположились сами, подставив солнцу плечи, спину и лица. Все помалкивали, наслаждаясь теплом.
— Как дальше станем? — лениво спросил Мирослав. — На Темное?
— По перву надо одно выяснить — как там наши-то? — возразил Гоймир. — А ты часом купаться нацелился?
— То Темное — там купаться? — Мирослав засмеялся. — Глянерм.
— Так что выяснять, — подал голос Твердислав, — в Сосенкином Яру они.
— А сходи, — предложил Гоймир. Твердислав откинулся на спину и сделал вид, что умер. — Так-то. Еще желается кому?
— Да я схожу, — предложил Одрин.
— Сиди, — поднялся на ноги Олег. — Я сбегаю, согреюсь.
Гоймир долгим неприязненным взглядом смерил Олега:
— Чаешь — гривну на шею пожалую?
— Да не чаю, — пожал плечами Олег. — Тебе не все равно, кто к ним пойдет? Может, они уже навстречу движутся, если Антон добрался.
— Самому сходить, нет… — Гоймир заколебался, но Олег тряхнул головой:
— Не заблужусь. Что им сказать?
— Да все обскажи, что у нас с Дружинных Шлемов и было. И про их дела расспроси…
— Хорошо.
Олег пошел к своему снаряжению. Йерикка поймал его за ковбойку.
— Почему идешь? — понизил он голос.
— Я же говорю — прогуляюсь, — ответил Олег.
— М? — поднял бровь Йерикка. — Ладно.
— Не пойму, — прищурился Олег, — что ты меня контролируешь?
— Хочу тебя вернуть Бранке в целости, а не фрагментарно.
— Хитрый ты парень, Эрик, — повторил Олег, бросив взгляд на солнце. — Хорошо иметь такого друга. И плохо — врага.
— У меня их нет, — улыбнулся Йерикка, вытягивая ноги.
— Совсем нет? — опустил глаза Олег и смерил Йерикку взглядом. — Врагов?
Йерикка продолжал улыбаться чуточку отстраненной улыбкой. И ответил:
— Живых, — а потом задумчиво сказал: — С тобой пойти, что ли?
— Ага. И отвезти меня в колясочке — пусть агусенька подышит свежим воздухом, — ядовито согласился Олег. — Нет уж. Прогуляюсь. Пока! — и он, повернувшись, весело махнул рукой, зашагал прочь, на ходу поправляя снаряжение.
* * *
Олег шел через сосняк без дороги, держась по солнцу указанного направления и преследуя одну цель — выйти к веси как можно скорее. Его окружала северная красота — прямоствольные сосны, густая поросль папоротника под ногами, а на редких открытых местах грело солнце и из верескового ковра поднимались гранитные глыбы серого и алого цвета. То и дело попадались ручейки. Высокое бледное небо было безоблачным.
Но Олег давно перестал замечать эту красоту, Лишь по временам, когда лес расступался широко, и далеко-далеко на западе сверкало море, мальчишка замедлял шаг. Но и это он делал лишь для того, чтобы пробормотать пару нелестных слов в адрес различимых на этом блеске серых штрихов — кораблей десантной эскадры.
