Первым делом он осведомился, где именно Слегин находится, а когда услышал ответ, то долго его обдумывал.
Потом он спросил, не заезжал ли Слегин сегодня в следственный изолятор.
Получив отрицательный ответ, Захаров впал в еще большую задумчивость, и тогда Слегин, не выдержав, осведомился, в чем причина его расспросов.
И то, что он услышал, оглушило его не хуже того удара по голове, который он получил в темном переулке несколько дней назад.
Захаров сообщил, что наемный убийца и негодяй Фонарь, он же — гражданин Лантерин, час назад был обнаружен мертвым в одиночной камере следственного изолятора. А точнее — убитым: выстрел был произведен в упор из пистолета, относящегося к категории СО.
Но самый главный сюрприз хитрец Толя, как опытный писатель-детективщик, оставил на заключительную часть своего сообщения.
По его словам, персонал СИЗО в один голос утверждал, что в камеру к Фонарю в течение нескольких часов перед установленным экспертом временем смерти никто не заходил. За исключением одного человека, который никак не мог быть убийцей — если, конечно, допустить, что он находится в здравом уме.
— И кто же этот тип? — спросил Слегин, уже предчувствуя очередную подлость со стороны госпожи Фортуны.
— Ты, — сказал с вызовом Захаров. — Некто Булат Слегин, собственной персоной… И никакой ошибки быть не может: слава богу, за последние дни охрана изолятора успела вдоволь наглядеться на твою физиономию.
— Ах вот как? — Слегин кусал губу и бездумно хлопал глазами, пытаясь сообразить, что за чертовщина вокруг него сегодня творится. — Ладно, я выезжаю…
— Куда? — не без подтекста поинтересовался Захаров.
— В Управление — куда же еще! — взорвался Слегин. — Неужели ты поверил, что я действительно укокошил этого мерзавца и теперь собираюсь пуститься в бега от карающей длани правосудия?!
Анатолий что-то невнятно промямлил насчет упрямых фактов, но Слегин слушать его больше не стал.
Оба обезовца смотрели на него во все глаза, как на оборотня, вдруг поросшего волчьей шерстью.
* * *
— Я уже тебе в сотый раз говорю: не был я сегодня в этом проклятом изоляторе, понятно? — устало сказал Слегин.
Не глядя на него, Захаров сосредоточенно сворачивал листок бумаги в гармошку, и лицо его оставалось отчужденно-застывшим.
— Да ты сам подумай: ну какой резон мне было его убивать? — продолжал Слегин, вскинув голову. — Или, по-твоему, я страдаю манией мести и решил разделаться с Фонарем только потому, что несколько дней назад он вдарил мне по кумполу? Это же абсурд, Толя!..
— Абсурд, — согласился Захаров, не поднимая головы. — А то, что ты там был, — вовсе не абсурд. Хочешь, я устрою тебе очную ставку с дежурным по изолятору?
— Хочу, — с вызовом сказал Слегин. — Хоть с самим господом богом!.. Ну не был я там, понимаешь? НЕ БЫЛ! — Он вдруг замолчал, а потом воскликнул: — Слу-ушай, начальник… А почему ты веришь не мне, а этим охранникам? Ты не допускаешь, что кто-то из них имеет рыльце в пушку и решил таким оригинальным образом отвести от себя подозрения? Может, его подкупила мафия?
— Ага, — согласился Захаров и швырнул плод своих усилий в корзину для бумаг. — Наверняка подкупила! А вместе с ним — еще человек пять, которые тоже тебя видели в изоляторе!.. Стопорни, коллега, иначе еще немного — и ты обвинишь весь персонал СИЗО в сотрудничестве с преступниками!
Слегин вскочил со стула и закружил по кабинету.
— Нет, — сказал он, — тут что-то не так… У вас в Инске случайно гипнозом никто не владеет?
— Насколько я знаю — нет, — с усмешкой отозвался Захаров. — И фантомасов у нас тут не водится, и даже пришельцев, способных принимать любые обличья!..
— Погоди, погоди, — пробормотал Слегин. — Давай по порядку… Фонарь сидел у нас под стражей целых три дня. Тихо-мирно сидел, никому не мешал… А сегодня его взяли и кокнули. Почему именно сегодня?
— Для начала надо поставить вопрос иначе. А именно: почему его вообще кокнули? — сказал Захаров.
— Ну, это-то кажется очевидным, не так ли? Бедняга, видимо, кое-что знал о своем Заказчике… правда, нам он так и не выложил эти сведения… но Заказчик-то этого не ведал, вот в чем дело! Возможно, он вообще не подозревал об аресте киллера, и это стало ему известно только сегодня… Кто-то ему об этом сообщил, но кто?
— Только не я, — выставил перед собой ладонь Захаров. — Я сегодня из этого кабинета выходил только, пардон, в сортир. Мои парни тоже вряд ли бы стали «светить» Фонаря — о, каламбур получился!.. Так что извини, но опять в качестве подозреваемого остаешься ты, Булат…
— Я? — ошеломленно переспросил Слегин. — Хм, ну что ж… Давай проанализируем мои сегодняшние похождения… Сначала было кладбище — но там ни слова не было сказано о нашем подследственном… Потом я заехал… то есть залетел — тьфу ты, черт, язык сломаешь… короче, потом я заскочил в ту фирму, где работал Бурин, и…
Он вдруг застыл с открытым ртом.
Ему припомнилось, как Крейлис интересовался, не поймали ли того убийцу, который якобы был науськан на Бурина. «И потом этот странный тип в торговом центре — уж не напустили ли его на меня специально, чтобы выиграть время? Да, но тогда выходит, что за мной следили от фирмы до самой квартиры Бурина… А я точно знаю, что „хвоста“ за мной не было. Но тогда как им становилось известно о моих перемещениях? Перехватывали мои переговоры с Захаровым? Чушь собачья — не зная кода и не имея спецаппаратуры, невозможно прослушать каналы служебной связи „Раскрутки“!..
И все-таки глава фирмы «Голо— и видеоэффекты» был единственным, кому я намекнул, что на Вадима охотились киллеры. Если этот голливудский красавчик и был Заказчиком, то для него не составляло труда смекнуть, что, скорее всего, я знаю о покушениях на Бурина от самого исполнителя. А раз так, значит, он сидит у нас на нарах… Не исключено, что сразу после моего ухода Крейлис навел справки по своим каналам и выяснил, что Фонарь пропал неизвестно куда… в конце концов, официанты «Фиалки» были свидетелями того, как мы его брали… И тогда он решил не откладывать ликвидацию Фонаря в долгий ящик… Уяснив, что я временно нахожусь в отрыве от своих коллег, он направил в изолятор кого-то из своих подручных, загримировав его так, чтобы он был как две капли воды похож на меня…»
— Ну ты даешь, — покрутил головой Захаров, когда Слегин сбивчиво озвучил вслух эти свои мысли. — Богатая же у тебя фантазия, парень!.. Не хуже, чем у Агаты Кристи!.. Только вот что я тебе скажу: у нас в СИЗО работают не подслеповатые старушки, а профессионалы, которые собаку съели на фейс-контроле! Чтобы их провести — даже не знаю, какой макияж нужен. И потом, грим хорош для театрального спектакля, но не для реального маскарада, потому что на расстоянии вытянутой руки будет заметно, что лицо неестественное…
