Сегодня, взбодренный двойной порцией допинга, Сом отправлялся в «Харбин» в качестве нашего посла. Уходил он, разумеется, не пустой, унося с собой радиомаячок и дипломат с двойным дном. Покоящаяся в дипломате крокодиловой кожи папочка прикрывала главный сюрприз, заготовленный для лидеров центровых. Накануне Стэк с Микитой получили через пацана-дипкурьера мое предупреждение насчет готовящейся операции служб безопасности. За информацию я просил самую малость — не налик и не территорию, я просил передать в полное мое владение здание «Харбина», включающее в себя комфортабельную гостиницу, бассейн, сауны, игровые площадки, солярии и прочую требуху солидных гостиничных заведений. По моим словам информация того стоила, ибо трупам уже все равно — владеют они «Харбином» или нет. А центровые, по моим заверениям, очень скоро в числе таковых вполне могли оказаться. То есть, если, конечно, не прислушаются вовремя к добрым советам дядюшки Ящера.
Более сумасшедшую цену запросить я, наверное, не мог. По всем расчетам от подобных притязаний центровые должны были прийти в состояние малого и большого шока. С другой стороны о моих связях в силовых структурах они были наслышаны, а потому так просто отмахнуться от письма не могли. Сама запрашиваемая цена предрасполагала к вниманию, и потому мы с Гансом не сомневались, что к приходу Сома эта шатия соберется в «Харбине» полным составом. Иного нам и не требовалось. Если затеять войну и начать выслеживать офицерский состав врага по закоулкам, то после первой же смерти эти орлы переполошатся, и начнется традиционный «джихад». А на их «джихад» начнется наш — и пошло-поехало, как это не раз уже бывало в мировой истории. Церковь в поисках золота объявляет поход на восток, латинские армии вторгаются в Азию и принимаются поголовно вырезать население. Последнее встает на дыбки и под предводительством Саладдина щелкает по носу самому Ричарду Львиное Сердце. Нехристи лупят неверных, а те скалятся в ответ, выставляя на улицы патефоны и грамофоны, вовсю накручивая жутковатую музыку «газавата».
Сколько там их было — этих крестовых походов? На запад, и на восток, в сладкие славянские земли! И всегда аукалось звонкой оплеухой. Так что рисковать следовало с умом. Потому и родилась идея использовать красноречие бывшего финансиста и нынешнего наркомана Сомова Леопольда Игоревича. Кстати сказать, и сам финансист горел желанием реабилитировать себя в глазах корешей. Во всяком случае мои инструкции он выслушал с должным вниманием, поклявшись, что исполнит все наилучшим образом. И мне, и Гансу от души хотелось в это верить, и сейчас, внимая шагам парламентера, уже двигающегося по территории врага, я напряженно месил жевательную резинку, мысленно пытаясь приструнить звенящие от напряжения нервы. Август сидел справа, внимательно следя за радиоаппаратурой, Ганс устроился возле самой двери, готовый выскочить по первому моему сигналу. В аналогичной позиции пребывала вся наша армия. «Харбин» был взят в двойное кольцо, да и в самом здании, в залах ресторана и кегльбана, под видом посетителей толкалось десятка полтора гансовских «морячков». Что ни говори, а четвертая колонна — она всегда четвертая и бьет больнее всего. Хотя, по правде сказать, главной нашей ставкой оставался Сом…
— Шмонают, — прокомментировал Ганс. Процедура пропуска гостей к именитым лицам была ему хорошо знакома, и раньше нас он распознал по отрывистым, доносящимся из динамика фразам, что происходит в действительности. Судя по всему, Сома и впрямь обыскивали. Щелкнули замки, кто-то попытался заглянуть в дипломат, но Сом отреагировал, как его и учили.
— Стэку это не понравится.
— Что-то очень уж тяжелый чемоданчик.
— Кевлар, плюс блок сигнализации.
— Хмм… А внутри что?
— Бумажки. Очень важные бумажки.
Что-то загудело, и Ганс вновь поспешил с разъяснениями:
— Просвечивают дипломат!
Я нахмурился.
— Что, если разглядят?
— А что разглядят-то? — Август оставался спокоен. — Оружия у него нет. Вся электроника упрятана в замке. Тут даже опытный таможенник ничего не увидит.
— Хорошо, коли так… — Ганс вздохнул. — Ага! Сейчас его, кажется, сканируют детектором.
— Пусть, к этому мы готовы.
— Стены вот только толстые, — озабоченно пробормотал Август. Подкручивая верньер радиостанции, пожаловался: — Автоподстройка не справляется, а там явно какая-то глушилка работает.
— Ты же говорил, что у тебя особые волны.
— Особые-то они особые, но на такой дистанции да через стены любая частота глохнет. Я же не знаю, какие там у них генераторы шума! Боюсь, не обойдется без зон молчания. А если его спустят в подвал или какую-нибудь комнатушку с обкаткой из свинца, то пиши-пропало.
— Не каркай, ворона!
Мы снова умолкли, прислушиваясь к потрескивающему эфиру.
— Пропустили, — вздохнул Ганс. — Даже подозрительно. Неужели у них не водится приличных детекторов?
— Заткнись, Гансик, — я нервно сунул в зубы сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурил. Первая сигарета за этот день. В спокойные времена я легко сдерживался, но когда наступали такие вот хлопоты…
Чуть слышно скрипнула дверь, и голос Сома возвестил нам о том, что он наконец-то добрался до логова.
— Привет честной компании!
— И тебе такой же.
— Один момент! — кто-то торопливо приблизился к послу. — Ага! Есть сигнальчик. Босс, у него маячок.
— Зачем же так, дорогой? Не надо нас ни писать, ни слушать.
— Магнитофона нет.
— А это что? Вон за воротничком!
— Обычная подстраховка. Но если вы хотите…
Из динамиков долетел треск. Сом вытянул булавку-микрофон из ткани. Глухо щелкнуло, и эфир замолчал.
— Ну вот и приплыл первый жучок, — Ганс, похоже, был доволен. — Второй у нас с сюрпризом, да и включить он его должен, когда заговорят центровые.
— Должен… — Я кивнул. Сигарета быстро догорала — совсем как бенгальская свеча, а радиостанция продолжала молчать. В машине повисло напряженное молчание.
— Долгонько что-то, — Август поскреб в затылке. — Или все-таки спустились в подвал?
— В любом случае ждать они его не заставят. Слишком любопытные. — Я отшвырнул окурок и покосился на часы. — Вот что, Гансик. Объяви-ка боеготовность номер один. Впрочем… Не надо. Нечего лишний раз полошить эфир.
Начальник охраны согласно кивнул, открыл рот, чтобы что-то добавить, но в это время ожил динамик.
— …огорошил. Этот Ящер совсем перестал головой думать!
— Уверен, вы перемените свое мнение, когда ознакомитесь с документами. Эта особая операция, курируемая из Москвы. Насколько я понимаю, что-то связанное с предстоящим саммитом. Накануне встречи с Шираком и Колем городок собираются кардинально подчистить, а президенту преподнести таким образом новогодний подарок.
