Примерно прикинув, сколько ему идти до назначенного места встречи, Цезарь поднялся из-за стола. Он проверил наличие оружия и своего секретного «снадобья» и вышел из кабинета. За пятнадцать минут терас как раз должен был пешком дойти до нужного подъёма на поверхность.
У выхода было пусто, и это немного успокоило Цезаря, который, пока шёл, уже начал подозревать во встрече с отцом недоброе. Покинув галереи, терас сразу увидел припаркованную неподалёку машину отца — серебристого «Поморника», на пассажирском сиденье которого за тонировкой виднелся чей-то смутный силуэт. Подозрения вспыхнули в Цезаре с новой силой, и он едва заметным движением переложил пластинку майлера в нагрудный карман. Клифф стоял посреди площадки с руками в карманах и выглядел непривычно воодушевлённым.
— Ну привет, — первым поздоровался с ним Клиффорд, и Цезарь приблизился, чтобы пожать ему руку — из чистой привычки, без уважения.
— Здравствуй. Что ты хотел узнать? — стараясь скрыть настороженность, спросил Цезарь. Его отец усмехнулся.
— Почему сразу «узнать»? Я сказал, нам надо поговорить. Не догадываешься о чём?
— О твоём понижении в должности?
— Почти, — Клифф чуть заметно поморщился. — Точнее будет выразиться, о твоём повышении. Чем ты заслужил такую честь?
— Хм, возможно, крайней лояльностью к власти?
— Шутник. У нас тут других не держат. Скорее, своими талантами. Может, хотя бы своему старику откроешь секрет этого твоего эффекта берсерка?
— Какой же это тогда будет секрет? — пожал плечами Цезарь. Клифф пристально глянул на него и вдруг рассмеялся.
— Ну да, это точно. Ладно, я не настаиваю. На самом деле я горжусь тобой, правда. Пусть ты вытеснил меня с пьедестала, но рано или поздно наступает это время, когда сын превосходит отца. Ты многого добился в столь раннем возрасте. Надеюсь, то, что сделало тебя Моргенштерном, не вредит твоему здоровью?
Цезарь опять пожал плечами: он и вправду ни разу не занимался этой проблемой. Куда больше его волновал происходящий сейчас разговор — с чего это отец так разоткровенничался? К чему всё ведёт?
— Впрочем, наследника рода ты уже оставил — жаль, что девочка, ну да ладно, главное, что передал кровь, — Клифф подмигнул ему. — Как они там, кстати? Ещё не собрался разводиться?
— Какой смысл? Она мне не мешает, даже скорее наоборот. А с дочкой жизнь стала веселее.
— Да и ты как-то стал помягче. Твоя матушка — надеюсь, ей так же хорошо без меня, как и мне без неё — всегда была жёсткой женщиной, и жить с ней было не сахар. По характеру, кстати, она молодая напоминает мне эту новенькую, главную всего отряда интернатовцев, как её… Сэру. Вот уж ненормальная! Кажется, она уже и тобой начала вертеть?
— Ну, она выше по должности…
— Кошмар, верно? Какая-то соплячка. Чему их там, интересно, такому научили, что они дают нам фору?
Цезарь промолчал в ответ, и Клиффорд будто невзначай глянул на часы.
— Не уходи. Мне нужно сделать один важный звонок, буквально на пару слов. Я только заберу телефон, — терас кивнул в сторону машины и быстрым шагом ушёл к ней, оставив Цезаря стоять одного. Ситуация казалась ему всё подозрительнее, и он, будто жвачку, положил в рот майлер, готовый раскусить его в любой момент. Без парализующего воздействия он, конечно, работает слабее, но обычно и этого хватает для урегулирования напряжённости реального мира.
Стоило Клиффорду скрыться в машине, как позади Цезаря заскрежетали открывающиеся двери. Он обернулся: к нему приближались четыре бойца в полном снаряжении, все из группы его отца.
— Это ко мне! — крикнул ему отец, но Цезарь напрягся только больше. Он не стал бы хорошим воином, если бы не имел обострённого чутья на опасность, и сейчас оно выдавало красный уровень угрозы. Бежать? Или подождать, пока они пройдут или хотя бы подойдут? Вдруг он выставит себя дураком? Они вряд ли будут стрелять — не может быть, чтобы отец планировал его убийство. Скорее выведение из строя.
Цезарь почувствовал горький вкус наркотика во рту из раскушенной пластинки точно в тот же момент, когда ему в шею, не защищённую бронекостюмом, прилетел парализующий дрот. Сердце участило ритм, но терас позволил себе пока рухнуть на асфальт в удобную ему позу. Он закрыл глаза и начал слушать.
Шаги нынешних врагов затихли совсем близко от него. Кто-то пнул Цезаря под бок сапогом.
— И вот это — ради чего мы сюда припёрлись? — презрительно спросили сверху. — Он что, этого сам сделать не мог?
— Наверное, рука на сына не поднялась, — хохотнул другой голос. — Но ты держи ухо востро — всё ж Моргенштерн.
— Чего бы у него в закромах ни было, он не успел это применить, — отозвался первый. — От родственников не ожидаешь подставы.
— Со второго раза можно было и врубиться, как думаешь?
— Несите его сюда, ребята! И можете быть свободны! — крикнул Клиффорд, и Цезарь усмехнулся про себя. Доказательств достаточно. Можно действовать.
Он подскочил свечкой, как гуттаперчевый мяч, брошенный с высоты, и, использовав силу импульса, буквально снёс апперкотом ближе всего стоящего к нему бойца. Пока те успели сообразить, что происходит, Цезарь, уже донельзя убыстрившийся, приземлился на том же месте и двумя подсечками заставил свалиться ещё двоих. Четвёртый, счастливо избежавший этой участи, наконец сориентировался и, достав из-за пояса нож, бросился на тераса.
Наблюдавший за всем из машины Клифф присвистнул.
— Ну что творит, а? — почти в восхищении сказал он своему напарнику Дею, сидящему рядом. Сормах, круглолицый и узкоглазый, с коренастым, тяжёлым телом и никак не гармонирующими со всем этим мелкими острыми зубами, лениво спросил:
— Не боишься, что его там и прирежут?
— У парней задание его повязать. Он мне нужен для допроса.
— Ты в чём-то подозреваешь собственного сына?
— Не в чём-то, а в самой настоящей измене, — Клиффорд забарабанил пальцами по рулю. — Мне дали наводку, что кто-то близкий мне является шпионом с Севера, засланцем Отряда 417. Имеет какой-то зуб на Аспитиса. Вот тоже глупость: с Мессией было бы куда лучше договориться, а не воевать.
— И почему ты считаешь, что это Цезарь? — Дей внимательно смотрел на ведущуюся битву.
— А откуда он ещё взял свои особенности? То не было, не было, а то вдруг раз — и в ферзи выскочил! Разве так бывает? Заодно и меня сместил. Ему удобно было предать.
Цезарь тем временем как будто не ведал усталости. Он оборонялся от четырёх более опытных солдат, сильнее и тяжелее его, при этом уже лишившись и пистолета, и ножа, и пока ему это удавалось неплохо. Терас знал, что эффекта хватит максимум на десять минут, и за это время он должен был со всеми разобраться. Его уже ранили в руку, бедро и оцарапали бок, в глазах начинало двоиться, но он продолжал сражение. Зачем? Если бы его хотели убить, это уже случилось бы — и в самом начале. Отец, похоже, просто хотел взять его в плен, да ещё и с помпой. Стоило ли тратить силы?
