Приоткрыв глаза, Данька несколько мгновений рассматривал потолок – потемневшие от времени бревна с кружевом паутины.
Потом он разом вспомнил гавкающие пламенем бластеры, в руках десантников на дороге под жарким солнцем Ленты-5 и резко сел на кровати. Бревенчатые стены и солнечные пятна на половицах качнулись перед глазами и поехали каруселью.
– Не так смело. – Произнес ровный женский голос с едва заметной иронией. Даньку придержали за плечи, он опрокинулся навзничь и снова увидел потолок. А голос добавил: – Из смерти в жизнь не стоит резко выпрыгивать – можно поскользнуться.
На какое-то время Данька снова уплыл в серую хмарь беспамятства.
Когда он пришел в себя и осторожно сел на деревянной кровати, в комнате никого не было. Чистая и какая-то пустоватая комната: кровать, стол, стул… из общей картины выбивался только серый половик возле двери, да перекинутый через спинку стула вычищенный и аккуратно сложенный Данькин диверс-доспех. Инфобраслет лежал рядом.
Голова почти не кружилась.
Данька медленно поднялся с кровати и не спеша оделся. Медленно провел пальцами по рваному воротнику диверс-доспеха. Взялся за стоявшие под стулом ботинки, но потом отпустил их, по некрашеным половицам босиком прошлепал к окну, и зажмурился от яркого полуденного солнца.
За заросшим буйной зеленью палисадником, среди крутых берегов быстро катила пенистые волны широкая река. На противоположном берегу под кронами высоченных корабельных сосен, насколько было видно глазу, раскинулся то ли небольшой городок, то ли большая деревня. Дома были не выше двух этажей, по воде далеко разносились звуки музыки: размеренную беседу вели некий струнный инструмент и звонкие бубенцы. Где-то протяжно заржала лошадь. На мостках на противоположном берегу со смехом переговаривались полоскавшие белье девушки в длинных платьях.
Сзади деликатно кашлянули. Данька обернулся.
– Ну, хоть одной проблемой меньше, госпожа Ирха Лихатта, – сказал он со слабой улыбкой. – Я рад, что нашел вас. Яр Гриднев демонстрировал мне ваш фотолик, в жизни вы еще прекраснее.
Ярранка усмехнулась в ответ.
2
– Здесь всё быстро заживает, – сказала Ирха, когда они вышли из дома и начали спускаться по тропинке к реке.
Данька украдкой рассматривал Ирху. Комбинезон с автоподгонкой и эмблемой орбитальной станции на спине обтягивал ловкую миниатюрную фигурку ярранки. Густые пепельные волосы, стянутые на затылке в хвост, темно-серые до черноты глаза с вертикальными, словно лезвия, зрачками. Заостренные как у всех ярранцев уши, и, конечно же, свойственный этой расе курносый нос. Очень милый курносый носик. Данька неожиданно представил себе курносую Нефертити, невольно улыбнулся, подумав, что Яру Гридневу, похоже, очень повезло.
Снаружи плеск воды усилился и он увидел то, что слышал в полудреме и чего не заметил из окна.
Водопад. Стена воды примерно в километре слева от них, низвергалась из скалистого кряжа, и, возмущенно бурля, превращалась в реку.
Данька вновь поднял руку к шее: пальцы пробежали по тонкому рубцу, пересекавшему горло.
– То есть я не в местном варианте рая? – спросил он, пытаясь скрыть ухмылкой некоторую растерянность. – А где Яр?
Ирха, не сбавляя шага, качнула головой.
– Яр в плену. А ты никак не в раю, хотя упорно туда рвался. Сейчас спустимся к берегу, и получишь ответы на все твои вопросы. От самого авторитетного источника. – Ирха чему-то усмехнулась. – Честное слово, так будет проще.
– И от какого же "источника"?..
Ирха, не оглядываясь, пожала плечами.
– В некоторые вещи непросто поверить, пока сам не увидишь. Во всяком случае, таким как ты. Чем объяснять…
– Это каким – таким как…
Данька осекся.
В первое мгновение ему показалось, что водопад шагнул к ним. Потом он понял, что от низвергающейся вниз с головокружительной высоты водной массы отделился… кусок?.. фрагмент?.. Словом от водопада отпочковался многотонный водяной сгусток и приобрел очертания человеческой фигуры. Словно статуя, вырубленная из куска переливающегося голубого полупрозрачного льда, фигура стремительно зашагала по пенным волнам реки, направляясь к ним.
– Кто?.. Ч… Кто это?.. – спросил Данька, стараясь чтобы его голос звучал как можно более обычно.
В глазах Ирхи застыло мечтательное выражение.
– Ты слышал историю об Ушедшем Лесе?
Данька молча кивнул. Он не сводил глаз с фигуры, подходившей к ним всё ближе, с каждым шагом становившейся всё меньше ростом и приобретавшей всё более антропоморфные черты.
Ирха весело сморщила курносый носик и повела правой рукой в сторону.
– Легендарный поселок Лес – на том берегу. – Она обернулась к приближавшейся живой статуе из воды и подняла в её сторону раскрытую ладонь. – А это – та, что хранит Лес… Лес и всех тех, кому нет места на этой планете, во всяком случае, на той Ленте-5, какой её делают люди. Я попросила её выйти к тебе именно таким образом, чтобы у тебя не оставалось сомнений в том кто она.
Данька заворожено кивнул.
Несколько быстрых шагов, и вылепленная из воды фигура, теперь уже человеческого роста оказалась на берегу. В одно мгновение полупрозрачная водяная статуя превратилась в обычную девушку лет двадцати с небольшим, одетую в длинное белоснежное платье с бегущей по подолу и рукавам простой синей каймой. Впрочем, обычной назвать такую девушку язык не повернулся бы ни у кого: на незагорелом лице с тонкими чертами, буквально сияли теплым внутренним светом большие голубые глаза. Поймав взрослый уверенный взгляд этих глаз Данька не сразу обратил внимание на тяжелую русую косу, спускавшуюся до пояса, на необыкновенную тонкость и гибкость талии, на не знавшие украшений изящные запястья, на тонкие сильные пальцы без колец.
Ирха обернулась к Даньке. Мечтательный взгляд ярранки сменился выражением радостного ожидания.
– Это Дева Источника.
Девушка шла к ним. На пальцы босых ног успел налипнуть песок.
Данька незаметно вдохнул и выдохнул, а потом спросил:
– Мне так её и называть?
– Нет, – улыбнулась Ирха. – К Деве Источника обращаются тем словом, которое обозначает воду на родном языке говорящего. На основном ярранском диалекте её имя будет Илэ. А как оно звучит по-русски?..
3
Когда они повернули к дому, то сколоченный из досок стол в палисаднике оказался неведомым образом накрыт, лишь мелькнули несколько силуэтов среди древесных стволов.
– Это гостевой дом? – спросил Данька, заставив себя оторваться от еды и пытаясь поддержать застольную беседу. Далось ему это непросто: после коробок высококалорийного, но не претендующего на гастрономическое разнообразие диверс-рациона, овощной суп на мясном бульоне и жареная картошка с луком казались пищей богов.
