С не меньшим восторгом публика восприняла появление хаттов – Джабба и его подружка Гардулла, две увесистые туши, вползли в свою личную ложу. Джабба устроился у самого барьера на солнцепеке, его толстая серая, вся в складках, шкура позволяла ему не бояться возможных нападений со стороны конкурентов. Гардулла предпочла тень; гаморреанские наемники, охраняющие столь весомое и ценное тело, были весьма рады этому обстоятельству.
– Чоубазо! – пророкотал Джабба, приветственно вздымая пухлую короткопалую конечность. – Там ка чее Боонта рулее йа, кее мадд ахдрудда ду вундее!
Толпа заорала еще радостнее заорала, рожки и трещотки были способны поднять мертвеца из могилы.
Секретарь Джаббы, Фортуна, белокожий тви'лекк, что-то шепнул ему вполголоса. Джабба встрепенулся и лично решил представить чемпиона прошлого года (да и позапрошлого тоже).
– Кубба тее, – возвестил он. – Себулъба тута Пикселито!
Стоявший недалеко от Анакина Себульба помахал публике правой задней ногой.
Зрители восторженно взвыли. Красных флажков с желто-черным узором в толпе было больше всего.
На этом Джабба счел свой долг выполненным и прикрыл щелки глаз, греясь на солнце. Комментатор одно за другим стал называть имена участников гонки.
Гасгано. Более Роор. Бен Куадинарос. Алдар Бидо. Оди Мандрелл. Ксельбри.
Марс Гуо. Клегг Холдфаст. Боззи Баранта. Ван Сандаж…
Анакин оглянулся: Китстер крепил двигатели к гондоле стилтоновыми кабелями. -… Маухоник тута. Хок, – продолжал бубнить комментатор. – Теелито Пагалес тута Мун-гус Мандел. Анакин Скайуокер тута Татуин…
Анакин получил свою долю приветственных воплей, хотя и не такую большую, как Себульба или Гасгано, да и все остальные. Он даже заметил, как кто-то в толпе размахивал бело-синим флажком с эмблемой его болида. Он помахал в ответ и подумал, как хорошо, что он не позволил маме выйти на стартовую решетку. Хватит того, что в ангаре она поцеловала его и попросила быть осторожнее. Разумеется, он пообещал, что обязательно будет. Но на поле пришлось выходить под хихиканье Себульбы и еще пары-тройки пилотов. Падме тоже чмокнула его в щеку. На удачу, сказала она. Смотри, если с тобой чтото случится, за кого же я тогда выйду замуж? Но глаза у нее не смеялись. Ей он тоже сказал, что все будет в порядке. То же самое он повторил Джар Джару, который пришел пожелать, чтобы боги хранили его. А Ц-ЗПО посоветовал ехать медленнее, потому что быстрая езда очень опасна, и… Р2Д2 дружески свистнул. Только рыцарь опять куда-то запропастился.
Краем глаза Анакин видел, как между машин болтается Себульба. Наверное, говорит всякие гадости. Себульбу гоняли. Наконец дуг добрался и до него.
– Аста багхутта, шай, – ухмылка вышла особенно гадостной. – То бийа пук.(Далеко не уйдешь, рабское отродье, (хат.)) – Чес скрулш до баис, слмлю! (Не рассчитывай на это, ублюдок, (хат.)) – немедленно откликнулся Анакин.
Взрослых – особенно мамы – поблизости не было, поэтому можно было не стесняться в выражениях.
– Йо ка ду бантта поодоо! (Ты – дерьмо банты, (хат.)) Вот и поговорили. Обменялись любезностями, можно сказать.
Подошел Куай-Гон, и Себульба поспешно убрался к своей машин, делая вид, что торопится на старт.
– Каа базза кундее да там хдрудда! (Пусть соревнования начнутся! (хат.)) – громыхнуло над их головами.
– Ты готов, Ани? – негромко спросил рыцарь, подсаживая Анакина в болид.
Анакин кивнул: да! – и с облегчением заметил, как просветлел взгляд КуайГона. Мальчик повозился, устраиваясь, чувствуя, как мягко обволакивает его спину кресло, как удобно и плотно ложатся ремни безопасности. Куай-Гон протянул ему шлем и очки.
– Запомни: сосредоточься на происходящем, – посоветовал он. – Не думай, просто чувствуй. Положись на интуицию.
Анакин вновь кивнул: ага, – но спросить, что такое интуиция, не успел и решил положиться на чувства. Куай-Гон потрепал его по плечу, улыбнулся.
– Да пребудет с тобой Великая Сила, – сказал он и ушел.
***
Куай-Гон торопливо прошагал сквозь толпу к платформе, где его ждали остальные. Он только раз оглянулся на Анакина – мальчик спокойно опускал на лицо защитные очки в ожидании старта. Рыцарь кивнул своим мыслям.
Шми встретила ею тревожным вопросительным взглядом. Куай-Гон опустил ладонь ей на плечо.
– С ним все в порядке, – сказал он. Падме неодобрительно покачала головой.
– Вы, джедаи, слишком безрассудные, – сообщила она. – Королева не…
– Королева верит в мое чутье, милая девушка, – рыцарю пришлось согнуться чуть ли не вдвое, чтобы их лица оказались на одном уровне. – Может быть, вам тоже следует?
Падме обиженно надула губы.
Их платформа медленно вознеслась на свое место, отсюда была видна вся стартовая площадка. Горячий воздух над ней слабо мерцал, еще чистый, без той пыли, которую поднимут, сорвавшись с места, гоночные болиды. Пока красный свет на табло еще.удерживал машины на месте. Колонна знаменосцев удалилась, чуть более поспешно и совсем не так величаво, как выходила. В .общем гуле прогреваемых двигателей то и дело выделялся короткий взрык – какой-нибудь нетерпеливый гонщик увеличивал обороты. Казалось, машины дрожат от нетерпения.
Механики со всех ног, лап и манипуляторов побежали каждый в свой блок. Джар Джар зажмурился, а для верности еще и закрыл лапами глаза:
– Моя не смотри. Там быть каша!
Стоявший рядом с ним Куай-Гон чуть было не согласился.
Затем стартовые огни лолыхнули зеленым, от визга двигателей у зрителей заложило уши. Гонка началась.
Анакин толкнул рычаги в тот же миг, когда зажглись зеленые огни. Ракетные двигатели рявкнули, захрипели и замолчали, Болид не сдвинулся с места. Мимо в песчаной завесе, какофонии рева и скрежета, сверкая металлом гладких боков, проносились машины. На стартовой площадке остались лишь двое – он и Бен Куадинарос, точно так же. зависший на месте.
Анакин закусил губу. Надо же было быть таким дураком: слишком мало дал топлива на плохо прогретые двигатели. Ничего, это все поправимо. В следующее мгновение он оставил трибуны и Куадинароса далеко позади.
Анакин вел преследование с одной-единственной мыслью, не беспокоясь ни о чем, кроме скопления сверкающих точек на мониторе, отмечавших положение других гонщиков. Вой моторов становился все выше и звонче, поверхность земли под кокпитом сливалась в пятна света и тени.
Впереди лежала пустыня, и Анакин выжимал из двигателей практически все, на что те были способны.
На горизонте поднялись скалы. Уже молено было разглядеть другие машины, блестящие металлические колесницы, летящие над песком. На прямой он их легко нагонит; снятые с космического истребителя «радон-ульцеры» привыкли и не к таким скоростями. Для его болида это была лишь разминка.
