Весьма довольный тем переполохом, что он произвел на кухне, в зале и на конюшне, Мосик взял большой кусок прекрасно прожаренного мяса, весь сморщился от отвращения и мигом проглотил его.
— Ну вот, — сказал он, отдуваясь, и поднимаясь с трудом по лестнице на второй этаж в те комнаты, что им выделил хозяин, как самые дорогие, — теперь мы так себя зарекомендовали, что нам придется всю ночь не спать и ждать в надежде, не явится ли кто проведать, как мы сладко дрыхнем. Он придвинул кресло к двери, рухнул в него и захрапел.
Стайс был смущен. В комнате была одна кровать. Простые нравы. Путешественники помещаются в такой кровати, как сельди в бочке. Но он был рыцарь и не мог позволить себе неуважения к благородной даме. Единственное кресло занято.
Гвендалин расположилась на кровати, а Стайс улегся на лавке. Дорогущие покои: самый лучший номер размером со спичечный коробок. Настоящий, несомненный, неоспоримый люкс. «Едва ли я засну» — подумал Стайс. И провалился в сон, как в омут.
Утром он проснулся от криков и вскочил, дико глядя по сторонам.
Орал тот господин, на котором, как на скамейке, Мосик поставил свои большие ноги. Он по-прежнему спал в кресле, которым с вечера подпер входную дверь. Но теперь она не была закрыта: в приоткрытом проеме торчало полчеловека. Верхняя половина пребывала в коридоре и там вопила. А нижняя дрыгала ногами уже в комнате. Сам владелец этих половин торчал в двери, зажатый ею так плотно, что едва ли мог дышать.
Гвендалин в тревоге смотрела на эту картину и оглядывалась на Стайса, не зная, видимо, что и сказать. Все ясно: ночные гости, которых ждал Мосик, явились и теперь буянят, требуя к себе внимания.
— Мосик, а не мог бы ты их выкинуть за дверь?
— Ты не представляешь, Стайс! Они сумели отодвинуть меня вместе с креслом! Я просто теряюсь в догадках, что они могли бы искать тут! Пусть явится хозяин, и мы вместе обсудим компенсацию за мой испорченный ночной покой.
В присутствии хозяина гостиницы воры были оштрафованы на сумму, как раз равняющуюся содержимому их кошельков.
— Благодарите нас за нашу доброту! — назидал их Мосик. — Другой потребовал бы виселицы! Подайте нам быстро завтрак в койку, и мы покидаем вашу богадельню. Надеюсь, наши кони насморк здесь не подцепили?
Он щедро бросил пару галеманов хозяину, и тот предпочел забыть про инцидент.
* * *
Город, где жил дядя, был так же грязен и убог, как и все в этой маленькой стране. Но дядя был человеком отнюдь не бедным. У него был загородный особняк, умеренно благоустроенный. О неплохом достатке его владельца свидетельствовали сытые мордасы домашней челяди. Но дядя тоже плохо принял Гвендалин, как она и опасалась.
— Милая моя, — сказал он, не пустив ее дальше порога дома, — я свободен от обязательств. Ты теперь совершеннолетняя, тебе восемнадцать лет. Я позаботился устроить твою судьбу, и не моя вина, что ты так плохо распорядилась своим приданым. Не надо было зариться на титул. Выходила б замуж за моего племянника — глядишь, и денежки бы сохранились в семье. А теперь ступай со своими новыми друзьями. Можете наняться в бродячий цирк. Я вижу клоуна, акробата и эквилибристку. Вас ждет успех. И с этими словами он захлопнул двери.
Побледневшая Гвендалин в отчаянии глянула на Стайса и опустила глаза. Она тронула скакуна, и он понес ее прочь от дома дяди. Стайс бросился вдогонку. А за ним и Мосик, ворча себе под нос, что некоторые дяди гораздо более похожи на разбойников, нежели разбойники на дядь.
— Гвендалин, постой! Куда же ты?! — Стайс догнал ее и ухватил лошадь под уздцы. Она опомнилась.
— Стайс, вам не стоит занимать себя заботой обо мне. Я в самом деле не гожусь ни на что. Я не могу принести вам пользы ни в чем. Едва ли я пригожусь и в бродячем цирке.
— Знаешь, это совершенно неважно. — улыбнулся ей Стайс. — Мы путешествуем без определенной цели. Ты нисколько нас не перегрузишь.
— Что я буду делать с вами? Как ты объяснишь жене мое присутствие?
— Моей жене?! — чуть не поперхнулся он. — Ты о чем?!
— Мосик называл тебя зятьком.
Она пристально посмотрела на него. И в ее глубоких черных глазах ему привиделось странное выражение, которое он затруднился бы назвать.
— Это просто шутка! Дочка Мосика такими, как я, не занимается: она великанша. Так иногда мы с ним прикидываемся без особой, кстати, цели. Он меня иногда и сынкой называет. Игра такая.
Гвендалин звонко рассмеялась, и слезы, готовые уже выступить на ее глазах, моментально высохли.
— Что вы тут клевещете на меня? — поинтересовался Мосик, подъезжая.
* * *
— Я слышала о Сеяллас.
Они неспешно ехали по безлюдному пути под ярким утренним солнцем, освещающим холмы Безалии, страны, похожей на покинутую ими, как близнец. Только покосившийся придорожный столб указал, что они пересекли границу и вьехали в другое государство.
— А как долго царствовала Феаннора? — спросил Стайс. — Эта старая обжора. Она так и не стала бессмертной? Девушка взглянула на него с удивлением.
— Стайс, откуда ты взялся? И почему ты спрашиваешь про Феаннору? Он понял, что проговорился. И предпочел промолчать.
Мосик, давно молчавший и потому испытывающий чувство, которое похоже разве что на то, которое испытывает человек, объевшийся несвежих фруктов, охотно принялся болтать на эту тему.
— Я слышал много баек, не знаю только, много ли в них правды. Видишь ли, Гвендалин, Стайс интересуется давно прошедшим временем. Он верит, подобно многим, что Ярс Стамайер вернулся к нам, на Ихобберу. Наслушался всяких сказок от старых бабок. А между тем не знает простых вещей, которые известны и младенцу. Я сам иногда подозреваю, что наш приятель — Ярс Стамайер. Он расхохотался.
— Ну, полно! Я пошутил! Если ты и звездный торговец, Летучий Барс, то очень странно, что путешествуешь верхом на лошади. Где ты припрятал свой флаер? Может, ты утопил свой челнок в океане? Где твой скафандр? Нет, в самом деле, откуда ты взялся? Ладно, братцы, опасные все это шутки. Не при людях говорить такое — можно попасть в застенки к господину Дианору. Или налететь на шпионов Сеяллас — почему-то эта дама интересуется Барсом. Я даже слышал, что Дианор устроил на каменном плато у края Таббеты такой погром! Обстрелял ракетными снарядами какого-то заезжего торговца.
— Я тоже это слышал. — сердито отозвался Стайс, который присутствовал при том, как Дупло рассказывал об этом собранию воров в гостинице «Каннибалка» в городе воров, Кураннике. Он был встревожен теми вопросами, которые ему бесцеремонно задал партнер. Ему совсем не светило быть раскрытым.