– Откуда ей знать?
– Твой друг неправильно назвал этот напиток. Вы говорите – «морская пена». А мы называем это мочой симпы.
Женщина протягивает мне питье. Да, она сердита, она кричит на меня.
– Бери, – говорит старик. – Она говорит, чтобы ты это взяла и уходила. – Он наклоняется поближе ко мне. Мы сейчас довольно далеко от солдат, лениво стоящих у обочины, позади телеги. – Она говорит, чтобы вы поспешили. Говорит, что мерк ждет вас.
– Что?!
Я растерянно отворачиваюсь от старика. И вижу, что меня окружает словно бы нескончаемый поток отсевков, студентов, рабочих, уличных фокусников, музыкантов…
– Дол! Погоди…
Старик толкает здоровенный деревянный барабан на колесах, и тот перекрывает мне дорогу. Теперь я оказываюсь в ловушке в центре чего-то вроде религиозной процессии. Я оборачиваюсь – и вижу второй барабан за мгновение до того, как тот ударяет меня.
И я куда-то лечу.
Я открываю глаза. Несколько стариков стоят надо мной, перед яркой дверью, украшенной искусной резьбой. Красное, и желтое, и зеленое. В раме – резные деревянные буквы.
«ОБЩЕСТВО БЛАГОЖЕЛАТЕЛЕЙ». Именно это написано на двери. Таким же шрифтом, как на барабане, сбившем меня на землю.
И эти мужчины, мне кажется, выглядят вполне благожелательно. Ну, во всяком случае, вид у них не злобный. Мне они кажутся симпатичными.
Я закрываю глаза. Это день утомил меня. Я чувствую синяк там, где меня ударил барабан, и я слишком устала, чтобы думать.
Я снова открываю глаза – и вижу, что сижу теперь внутри. Наверное, в главном помещении этого Общества Благожелателей. Я пытаюсь встать. Мне хочется бежать.
– Пожалуйста, пожалуйста! Ты должна сидеть.
Только один человек говорит по-английски. Остальные что-то кричат на языке, которого я не понимаю.
Я смотрю в сторону, мимо карточных столов, за которыми находятся мужчины, курящие и играющие во что-то кусочками старой керамической плитки. На стене – зодиакальный календарь. Дверные проемы занавешены нитями бус.
Мне подают стакан теплой воды и чашку орехов с пряностями. Запах ударяет мне в нос. Перец чили и лимонная трава. Я кашляю.
– Все в порядке. С тобой все будет хорошо.
Какой-то мужчина в очках и в зеленой куртке сидит напротив меня.
– Где Лукас? – спрашиваю я.
– Твой друг? Маленький Посольчик? С ним все в порядке. Вообще все в порядке.
Я снова пытаюсь встать.
Мужчина толкает меня обратно, берет за руку и уже не отпускает ее. Он буквально впился в нее взглядом.
– На что ты смотришь?
– На твою руку.
– И что с ней не так?
– Ничего. Я прочитаю твою руку. Чтобы убедиться, что все в порядке.
– Спасибо, не надо.
– Я настаиваю. Я с самыми добрыми намерениями.
Он распрямляет мою ладонь, приближает к себе, одновременно другой рукой доставая из сумки на поясе дощечку-пюпитр. К дощечке крепится лист с изображением некой диаграммы, это как бы весьма общий контур ладони, разделенной на четверти, и схематическое изображение лица. Графики, сетки, ряды цифр, знаки зодиака заполняют остальную часть листа.
– Твое предсказание. Для года Тигра.
– Да неужели?
Он не обращает на меня внимания. Я оглядываюсь по сторонам в поисках Лукаса, уже начиная отчаиваться. Мне не нравится, что этот человек меня трогает. Мне вообще не нравится, когда меня кто-нибудь трогает. Впрочем, мужчина по ощущениям гладкий и мягкий, и оба этих качества я чувствую и своей рукой, и своим сознанием.
– Я не могу прочесть твой гороскоп по числам. Это не твое. Я прочту тебя по тварям. Ты принадлежишь к животному миру.
Он выуживает из своей сумки множество нефритовых зверюшек, доставая их по одной. И выстраивает фигурки в ряд на столе между нами, весьма старательно. Его рука слегка дрожит при движении и тяжело ложится на каждую зверюшку.
Свинья.
– Я сочувствую твоей потере. – Он кладет свинью на стол плашмя.
Рамона.
Старик взвешивает на ладони нечто похожее на барашка, покачивает головой:
– Нет, не овца. Пастух, пастырь. Ты и его тоже потеряла.
Овца присоединяется к свинье.
Теперь мужчина держит в руке обезьянку:
– Обезьяна. Весьма игрива. Весьма опасна. Держи глаза открытыми и старайся увидеть вещи такими, каковы они на самом деле.
Он ставит обезьянку на дальнюю часть стола, на приличном расстоянии от овцы и свиньи.
Теперь мужчина ощупывает пальцами черепаху:
– Очень испугана. Одинока. Но поможет тебе найти дорогу.
Черепаха размещается на полпути между обезьяной с одной стороны и овцой и свиньей – с другой.
Рядом с черепахой мужчина ставит собаку:
– Преданный пес. Верный. Но зубы острые. – Теперь у него в руке что-то вроде маленького резного льва. – Лев в сердце – не всегда хорошо. Причинит тебе сильную боль. Ты должна решить для себя, что такое лев и что такое пес.
Собака и лев становятся рядом.
Я смотрю на лицо мужчины. Он усмехается, потряхивая головой, и я впервые замечаю, что на нем аккуратная шляпа с полями, за ленту которой заткнуто яркое оранжевое перо. Перо в точности соответствует по цвету плодам кумквата, что лежат в чаше в центре карточного стола между нами. На самом деле он – карточный стол, превратившийся в человека.
– Твою руку.
Я снова протягиваю ему руку. На этот раз старик полон печали и тревожной энергии, слез и пота, похожих на пену океанской волны, когда та касается берега, омывая его.
«Морская пена, – думаю я. – Не моча».
– Видишь вот это? Ты сильная.
Я не понимаю, каким образом веснушка под моим большим пальцем может означать нечто подобное, однако киваю.
– Не выходи замуж, пока тебе не исполнится двадцать пять. Иначе у тебя будет много детей, но не будет денег. Неудачное сочетание.
– Не думаю, что это будет проблемой.
Старик смеется, и я вижу золото на его зубах. Он постукивает пальцем по линии, что тянется, как крылья, в центре моей ладони.
– Твои братья. Они присматривают за тобой.
– Они умерли.
Я пытаюсь отобрать ладонь, но старик удерживает меня:
– Моя ошибка. Попытаюсь еще раз. Вторая попытка из трех.
Он морщится, на этот раз прослеживая пальцем три линии, дугой пересекающие мою ладонь.
– Я вижу дитя в твоем будущем. Вот здесь. Девочка.
– До двадцати пяти лет? Значит, я бедна?
– Не твоя, – качает он головой и хмурится. – Очень важная.
– Я?
Старик внимательно, пристально всматривается в меня:
– Она.
Он крепко сжимает мою руку, его глаза загораются. Он смотрит, только не на мою ладонь, я просто чувствую, как он уходит куда-то в сторону.
– Ты должна помочь ей. Все зависит от нее.
Голос мужчины меняется, он уже не улыбается.
– Да?
Он сует руку в карман и достает маленький бархатный мешочек. Собирает нефритовые фигурки и одну за другой опускает в него:
– Сохрани их. Я их очень берег, но твоя рука говорит мне, чтобы я отдал их тебе.
Я протягиваю руку к мешочку. Он отдергивает его.
– Жадность, жадность. Не для тебя. Для нее. Когда ты ее найдешь. Если найдешь.
Он, как и все в Хоуле, просто сумасшедший. Это первое, что приходит мне в голову. Вторая мысль – что он обычный мошенник.
Как и все это Общество Благожелателей. Они, скорее всего, требуют выкуп за Лукаса, пока мы тут болтаем.
– А что насчет того парня? – спрашивает старик.
Он как будто прочитал мои мысли.
– А что насчет него? Что там моя ладонь говорит?
Но в ответ старик закидывает голову и хохочет, вскинув руки:
– Не могу тебе сказать! Время вышло. Пристрели меня. Так предсказано.
– Что?
– Пристрели меня. Ничего другого не остается.
Он улыбается и закатывает глаза, я вижу только белки.
– Не понимаю.
Он смыкает ресницы. В его грудь врезается пуля, забрызгивая меня красным. Другая свистит рядом с моей головой.
– Ох, боже…
Старик мертв. Несколько пуль вгрызаются в дерево над ним. Я падаю со стула и распластываюсь на полу.
Но все равно не отрываю глаз от старика.
Красное пятно расползается по его обмякшему телу. Шляпа падает, а оранжевое перо лениво плывет в воздухе. Везде валяются оранжевые плоды, они катятся со стола, разбегаются по полу. Как кровь.
Пристрели меня.
Он вовсе не шутил.
Он знал, что произойдет.
Он знал.
– Ох, боже мой… боже мой… Дева Мария…
Я хватаю бархатный мешочек, поднимаюсь на ноги и бегу.
На ходу я думаю, во что превратилась моя жизнь. Вот в это – и ни во что больше. Загадочные новости и внезапная смерть. Кровь, расплескавшаяся по стене, и оранжевые кумкваты, катящиеся по полу. Вот что представляет теперь собой моя жизнь.
И это заставляет меня прибавить ходу.
СУД ПОСОЛЬСКОГО ГОРОДА ВИРТУАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ: Описание личных вещей покойного (ОЛВП)Гриф: совершенно секретно
