мы не более чем обломки, дрейфующие в пустоте.
Лазутчик уставилась на него.
– Ух ты. Наверное, ты из серии дроидов-философов.
– Отнюдь, – лаконично ответил дроид. – К философии я пришел поздно.
Лифт остановился на уровне 34. Дверь открылась.
– После вас, госпожа Фо, – сказал дроид.
– Друзья называют меня Лазутчиком. – Она протянула руку. Дроид с серьезным выражением пожал ее.
– Я бы не стал называть себя вашим другом… пока что. Я просто дроид, которому поручили работу.
– Теперь ты скажи мне свое имя, – потребовала Лазутчик. – Так принято.
– Нет, не стану. Вы очень доверчивы, однако я, разумеется, знаю о вас недостаточно, чтобы открыть вам мое настоящее имя. – Затем, смягчившись, дроид добавил: – Но пока, если хотите, можете звать меня Солис.
– Все ж лучше, чем: «Эй, Неряха!» – У Лазутчика было стойкое ощущение, что дроид задействовал бы функцию вытаращивания глаз, будь таковая прошита в его программном обеспечении. Она улыбнулась. – Значит, Солис.
* * *
Очередь в кафетерии казалась бесконечной, но все же спустя время, соизмеримое с галактическим столетием, Уи удалось сделать заказ и расплатиться за него. Теперь он стоял, с сомнением глядя на свою добычу. Один большой «лопни-пузырь»; пять штук «вакуумных цветов»; с полдесятка каких-то «бластероидов», похожих на дважды пережаренные клецки с перцем; корзинка хрустящих ножек; полведерка прогорклого жира (сверхтягучего), а также пять напитков и столько же салфеток. Должно хватить, решил Уи. Но как же все это донести до каюты?
И кто поранит Лазутчика – Асажж? Или их схватят охранники и приведут к Асажж уже окровавленными?
Если он ее поцелует, почувствует ли вкус крови на ее губах?
«Прекрати! Не думай об этом.
Не думай. Не думай».
Первым побуждением Уи было сложить съестное горкой и аккуратно удерживать в равновесии при помощи Силы, но это могло показаться немного подозрительным. Как бы вышел из положения обыкновенный человек? С трудом, подумал Уи, глядя, как между столами проталкивается массивная тетка с подносом в каждой руке, в то время как за обе ее ноги цепляются хнычущие карапузы. Может, стоит изловить одного из маленьких служебных дроидов и попросить его донести подносы до их комнат?
– Могу я вам помочь, сэр? – спросил высокий дроид, выкрашенный в безупречную кремово-молочную ливрею. Казалось, этот дроид материализовался из мыслей Уи.
«Сила со мной», – мысленно улыбнулся Уи.
– Нет, спасибо. Я не хочу отвлекать тебя от поручений твоего хозяина. Но если бы ты помог мне найти корабельного дроида…
Дроид схватил «Бластероиды» и ведерко с жиром.
– Я настаиваю, хозяин Уи.
– Ты очень лю… – Уи застыл. – Извини. Как ты меня назвал?
– Хозяин Уи, – приятным низким голосом ответил дроид.
– Меня зовут Фо…
Дроид покачал головой.
– Так не пойдет, господин Уи, не пойдет. Я очень много о вас знаю. Может статься, что я знаю о вас больше, чем знаете вы сами.
Уи положил еду на пустой стол, чувствуя покалывание в руке, готовой нырнуть под плащ и выхватить световой меч.
– Кто ты? Что ты? Чей ты?
– Уверен, – произнес дроид убийственно-серьезным голосом, – что эти же вопросы вы задаете сами себе.
* * *
В корабельном спортзале Джей Марук готовился ко второй встрече с графом Дуку, оттачивая свои рефлексы, словно нож.
Макс Лим медитировала в комнате, которая была когда-то кладовой, но теперь официально значилась в реестре помещений «Обоснованного сомнения» как каюта номер 523. У мастера Лим была отдельная каюта, расположенная рядом с той, где жили остальные. Во-первых, она любила по нескольку часов проводить в медитациях, окружив себя удушающими клубами гранских благовоний, которые человеческий нос воспринимал как горящее машинное масло. Но главной причиной, из-за которой мастера Лим попросили поселиться отдельно, были ее четыре граньих желудка, которые громко урчали всю ночь напролет и не давали никому заснуть.
Мастера Лим, существо социальное, угнетала изоляция от спутников-людей, и она проводила с ними все дневные часы. Но сейчас, когда Джей занимался, а падаванов отправили за продуктами, она переместилась в свое маленькое жилище. Окутавшись густыми клубами дыма, способного свалить с ног небольшое млекопитающее, она с удовольствием погрузилась в живую Силу, связывающую все и вся.
За следующей дверью, в каюте 524, великий мастер Йода недоумевал, куда запропастились падаваны. Нет, он за них не беспокоился. Он умирал с голоду.
* * *
Целью любого путешествия, размышляла Лазутчик, является самопознание. В этом смысле путешествие складывалось на редкость удачно. Лазутчик узнала множество вещей. Она уяснила, что, если тебя берут в падаваны, это не такая уж радость, как она думала, – особенно если учитель смотрит на тебя как на лишний багаж. Она поняла, что ее тело слишком приучено к вкусной и привычной пище, которую готовили в Храме джедаев, а также то, что Галактика огромна и в ней полно существ, которые охотно съедят самую отвратительную баланду. И еще она выяснила, что совершенно не умеет ориентироваться в пространстве; ей казалось, что за время нескончаемой прогулки они с дроидом Солисом – которого Лазутчик про себя упорно называла Неряхой – обошли корабль не меньше трех раз.
– Послушай, это уже никуда не годится, – наконец сказала она. – Пускай они пришлют эту вещь ко мне в каюту. Если я вообще найду свою каюту, – добавила она.
– Мы уже пришли, – невозмутимо ответил Солис; и действительно, за углом обнаружилась маленькая дверь с табличкой: БЮРО НАХОДОК: ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА. Надпись была сделана верпинскими знаками, такими незаметными, что Лазутчик разглядела буквы, только уткнувшись носом в дверь.
– Подождите минутку, – сказал дроид и скрылся.
Лазутчик ждала.
Ждала.
Ждала.
– Ну, все, – прорычала она наконец.
Но как раз в тот момент, когда она собралась уходить, дверь с шипением открылась, и появился Солис.
– Хорошая новость, – вежливо произнес дроид. – Пропавшая вещь оказалась не вашей. Ее уже забрали.
– Что?
– Похоже, сумка принадлежала другой госпоже Фо. Простая ошибка идентификации, – объяснил дроид. – Приносим извинения за неудобства.
«Джедай, – напомнила себе Лазутчик, – всегда спокоен. Мелкие жизненные неурядицы не выбивают его из колеи. Настоящий джедай никогда не стал бы представлять в уме этого дроида в виде трех корзин гаек и кучи металлолома».
Дроид склонил голову набок.
– Что-то не так, госпожа?
– Нет, – сквозь зубы прошипела Лазутчик. – Ничего. Я пошла в свою каюту.
Она стремительно шагнула за угол и углубилась в лабиринт коридоров. Солис – чья слуховая система была основана на легендарных аудиоволокнах от «Цянь/Си» – внимательно слушал, как ее шаги затихают вдали, а затем медленно возвращаются.
– Ну ладно, – прорычала Лазутчик, спустя две минуты выйдя из-за того же угла. – Чтоб меня раздавило между черными дырами. Как я теперь найду свою каюту?
– Позвольте я помогу, –
