но стоило только аланам сделать ноги, как упала боевая стойкость гуров, и они тоже начали спешно отступать.
Почему так произошло, гадать не пришлось: савиры тоже обзавелись стременами по примеру своих союзников, быстро оценив все их преимущества, так что за счет большей устойчивости в седле были более продуктивны в сече. Но это отступление Русу оказалось только на руку. Во-первых, оно давало возможность, укрывшись в общей массе бегущих и поднятой ими пыли, отступить к Манычу, а во-вторых, бегущие отрезали возможное преследование со стороны авар.
– Доспехи с оружьем в лодку, а сами вплавь! – приказал Рус, когда они наконец добрались до воды и парочка оставшихся на лодке оперативно подгребла к берегу.
Потерь среди дружинников не оказалось, но вот парочка раненых все же была, одного задело стрелой, пробив левую руку, а второго полоснули палашом. Еще один был легко контужен, получив в голову грузилом боевой плети, но, к счастью, по касательной, так что вполне мог плыть держась за лодку рукой.
– Вы двое, тоже в лодку, будете прикрывать щитами Ильмеру, ну а ты прикрываешь всех нас из лука, чтобы нас почем зря не постреляли…
«…Как чапаевых», – с горькой иронией усмехнулся Рус.
К счастью, на них в угаре погони савиры особого внимания не обратили. Даже не стреляли. Так и добрались до галеры, усталые и опустошенные неудачей, когда казалось, что план уже практически осуществлен.
Это был разгром, полный и безоговорочный. Стоя на палубе галеры, Рус, тяжело опершись о перила фальшборта, наблюдал за тем, как савиры увлеченно рубят бегущих гуров и бьют их в спины плетьми.
Поскольку Маныч тек во впадине, то степь от его берегов, что на север, что на юг, уходила с легким возвышением, а потому поле боя прекрасно просматривалось, и оно все было густо усеяно телами убитых и раненых.
Тут ведь еще какая неприятность случилась: авары, гнавшиеся за аланами, отпустили преследуемых, те все-таки успели поменять коней и разорвать дистанцию, также сменив скакунов на трофейных, погнали табуны сменных коней гуров прочь. То есть большая часть гуров, не сумев поменять коней на свежих, не смогли сбежать и падали под ударами сабель и мечей савиров. И судя по всему, в плен они по каким-то причинам никого не брали.
Тел на поле лежало много, даже слишком много. Обычно развязка в сражении происходит гораздо быстрее, кочевники не упорствуют в сече, но тут сказались два фактора в пользу затяжного и более ожесточенного боя с соответствующим результатом.
Первый фактор – уверенность гуров в своей победе за счет численного превосходства, это давало им дополнительный стимул для большей стойкости. Они все время ждали, что враг вот-вот дрогнет и побежит, ведь по всем правилам именно так они и должны поступить.
Второй фактор – стремена, что позволили савирам быть более устойчивыми в седле, и только за счет этого они стоили сразу двух-трех своих противников. Без стремян размен шел бы один к одному, и тогда именно численный перевес сыграл бы свою роль.
«После такого результата если еще и остались ретрограды, не желавшие что-то менять в оснастке, то теперь точно введут этот элемент лошадиной сбруи», – подумал Рус.
Справа встал хмурый Славян, а слева – не менее недовольно выглядящая Ильмера. Рус чувствовал себя выжатым как лимон физически и эмоционально, голова была пустая от мыслей, аж звенело.
«Слишком мне везло все это время, и вот расплата, – сумрачно размышлял он. – Черная полоса началась в тот момент, когда мне как никогда требовалась удача…»
Он посмотрел сначала на брата с сестрой, а потом – на столпившихся на палубе дружинников, что также с суровым видом осматривали поле боя и что-то между собой обсуждали, показывали руками, видимо, что-то поясняли не участвовавшим в схватке товарищам.
– Рус…
– Что, брат?
– Может, сделаем вылазку?
– Куда? Зачем?
– За доспехами! Вон там куча аланов лежит, ну и тех, кто с ними бился, хватает!
Рус присмотрелся в указанное место. Действительно, павших в богатых доспехах там хватало, вот только без своеобразной охраны они не остались. Имелось около сотни авар, судя по всему, с не очень тяжелыми ранениями. Они как раз ходили среди тел, проверяя своих соплеменников, оказывая помощь тем, у кого еще был шанс выжить, и добивая безнадежных, а также аланов.
– Пленников, опять же, можем прихватить…
Искушение было велико. При определенной удаче все могло получиться, авары рассредоточены, и быстрый удар мог бы склонить чашу весов в пользу славян. Но это при удаче.
Рус не склонен был недооценивать противника, они показали себя серьезными, умеющими думать воинами. Быстро добраться до берега не получится, всю их движуху заметят и подготовятся, соберутся в кучу, обстреляют из луков, и с такой дистанции не факт, что даже щиты выдержат. Потом рубка…
– Нет… Риск слишком велик. Сегодня явно не наш день…
– Да, это земля чужих богов, – после короткой паузы с тяжелым вдохом кивнул Славян.
Рус на него покосился, но ничего не сказал. Понял только, что неудачу он объяснил в своей парадигме понимания мира. Раз земля чужая, то наши боги здесь слабы, и значит, удачи не видать. Вот если были бы принесены перед делом обильные жертвы, тогда да… Но жертв не было. Не старика же с мальцом ритуально умерщвлять? За такие дешевые жертвы боги не то что не помогут, а еще и прогневаются. Матросов с гребцами трогать себе дороже.
– Тогда уходим? – скорее предложила, чем спросила Ильмера.
Но и эта мысль почему-то вызвала у Руса внутренне неприятие, хотя выглядела логичной. Чего ждать? Кого ждать? Другое дело, что уходить с пустыми руками все же очень не хотелось, но не имелось ни малейшего понимания, как теперь добиться своей цели.
«В принципе, если подумать, то достаточно того, что вторжению очень опасных и сильных врагов имеются многочисленные свидетели в виде дружинников», – подумал он.
Рус вдруг четко осознал, что в дружинниках у него сборная солянка из воинов разных племен, а не только славян и племен, входящих в славянский союз. Как бы не половина была из самых разных уголков Антской империи. Всякие северяне, дулебы, уличи, моравы…
Дружинники по разным причинам (в том числе из-за смерти прежних предводителей из числа сыновей кагана) мигрировали от одного сына Пана к другому. Они, может, и рады бы остаться у того, кто имел самое прямое отношение именно к их племени, но так получалось не всегда: вакансии все могли быть заняты, а содержать больше профессиональных воинов, чем мог прокормить
