– Ну, если вы не против, лейтенант.
– Я не против, сэр. Я завтра во второй половине дня выхожу – у меня дежурство было. Ой, простите, может, я вперед забегаю. Вы останетесь у меня на ночь?
– Да, лейтенант, – почти официально ответил Орсо. Предмет сексуальных отношений аборигенов он в свое время изучил досконально.
Аборигены придавали этой сфере необъяснимо огромное значение, и агенту следовало знать этот раздел в совершенстве.
И Орсо знал. В их учебном центре был целый парк тренажеров, на которых они проходили азы и высоты аборигенского секса.
Изучали не только изощренные методики, но и поведение неумелых новичков. К сфере секса люди были чрезвычайно чувствительны и легко отличали новичка от равнодушного, хотя и искусного имитатора. Контрразведка прекрасно понимала потенциал секса и широко применяла его для выявления чужаков.
Роль любовника капитану Орсо вполне удалась, об этом свидетельствовали счастливые глаза лейтенанта Ковалевски, когда они с капитаном посреди ночи пили на кухне сок.
Орсо знал, что для окончательного закрепления контакта и доверительных отношений следовало провести беседу «за жизнь». То есть выслушать лейтенанта Ковалевски с подчеркнутым вниманием, что бы там она ни говорила.
Кивать и многозначительно улыбаться. Так, согласно учебникам, вели себя счастливые от любви люди. Орсо повезло, он настроился на часовую беседу, однако лейтенант лишь вкратце прошлась по воспоминаниям детства, вспомнила кота, любимые игрушки и быстро перешла к школе. Там быстренько описала ощущения в начальных классах, потом очень кратко рассказала про первую любовь, а затем быстро перешла к любимым блюдам – сырникам и куриным котлетам.
– Ой, я совсем вас заговорила, сэр.
– Ничуть не заговорили, лейтенант, – возразил Орсо.
– Вам нужно поспать, сэр, вы ведь с утра на службу идете.
– Да, Синтия, но я поеду к себе.
– К себе? – В ее голосе послышалось легкое разочарование. – А я хотела угостить вас куриными котлетками из настоящего мяса, а не пайковыми таблетками из мейдера.
– Какие изыски! А вот я обхожусь мейдером. Может, это не очень вкусно, зато быстро.
Через полчаса капитан ушел и добрался домой на такси, не побоявшись засветить при оплате свою банковскую карточку.
В этом случае Орсо было необходимо, чтобы контрразведка в лице полковника Джулиетти узнала о его связи с лейтенантом Ковалевски.
Дома все оказалось в порядке, контрольные устройства указывали, что посторонние в квартиру не проникали, а стало быть, никто не поставил никаких жучков и фотодатчиков.
Часы показывали половину третьего, вставать предстояло в семь утра, но Орсо это не беспокоило, он легко переносил недостаток сна, хотя, конечно, в таких случаях прикрывался позевыванием и жалобами, что не выспался. У людей было так принято, а полковник Джулиетти был очень внимателен. Но хуже того – коварная контрразведка наряду с раздражителями вроде скандального Джулиетти подставляла в комплекте и скромных агентов-наблюдателей, которые со стороны наблюдали яркое выступление особиста и реакцию на эти выступления тех, на кого нападал подполковник. И вот эти наблюдатели могли получать гораздо больше информации, нежели сам Джулиетти.
Приготовив постель, Орсо подошел к книжной полке, где хранилась часть его книжной коллекции, и стал, казалось бы, произвольно набирать тонкие альбомы и книги потолще, а потом аккуратной стопкой сложил все это на столе в гостиной.
Потом добавил профессиональные наушники от игровой приставки «Конкорд» с плоским разъемом, который попросту подложил под нижнюю книжку со сказками – точно под картинкой с зеленым драконом.
Наборной панелью служил лежавший сверху альбом старинных мозаик, и та, что была на обложке, выполняла роль клавиатуры.
Все вместе это работало как передатчик, использующий в качестве антенны шестиметровую статую генерала Моннергейма, располагавшуюся на одноименной площади в полукилометре от квартиры Орсо.
Передатчик прекрасно работал, но стоило разобрать стопку книг, и уже ни одна экспертиза не смогла бы собрать этот аппарат снова.
Надев наушники, Орсо пробежался пальцами по обложке альбома, и в эфир понесся субволновой сигнал.
Орсо ежедневно делал запрос, но пока ему никто не отвечал, и его синтетическая личность, сформированная на расположенном в космосе анонимном сервере связи, раз за разом докладывала, что ее никто не потревожил.
И вот новость – был недавний запрос, и, мало того, сейчас абонент оставался на канале.
Орсо немного подождал и вдруг услышал настоящее двойное пронто.
– Приветствую вас, я «двадцать шестой – у-начала-заката».
– Приятно слышать вас, «у-начала-заката». Как вы там?
– В полном порядке. Здоров и готов к выполнению приказов. Каково будет задание?
– Сейчас у меня нет возможности рассказать подробнее, но скоро прибудет беспилотный транспорт, так что будьте готовы к отправке. Как вообще добрались?
– Немного долго, но это пустяк. Правда, приняли здесь горячо – при отходе транспорт был уничтожен.
– Пограничники?
– Так точно. Пилот переоценил свои возможности, да и аборигены быстро учатся.
– Это становится все заметнее. Ну что же – ждите транспорт и все свободное время посвятите речевой практике.
– Но я обычно не работаю в среде аборигенов. Я контролер.
– Я знаю, что это не совсем ваш профиль, но у нас нет другого специалиста, а вы, я слышал, достаточно разносторонний агент. Не скучайте, скоро о вас позаботятся.
Утром Орсо отправился на службу, куда уже проникли слухи о его романе с лейтенантом Ковалевски.
То ли кто-то видел, как он ее провожал, и сделал выводы, то ли она растрезвонила сама, в чем Орсо сомневался. Однако главным было то, что все шло по его плану – и теперь никто не удивится, когда застанет его на втором этаже возле двери отдела транспортной разведки, и даже в самом помещении, ведь у них с лейтенантом Ковалевски теперь роман.
К десяти часам капитана Орсо в его кабинете навестил майор Дворжак.
– Привет, Йенс, я слышал, ты закадрил подружку из транспортной разведки?
– Кто тебе сказал? Враки все это, – отмахнулся Орсо, еще более подстегивая информационный ажиотаж.
До обеда к нему зашли еще трое знакомых офицеров, и каждый посчитал своим долгом высказаться относительно нового романа.
Капитан Олцерт из группы планирования полетов сказал, что сам давно к ней присматривался, но так и не въехал, с какого края подступиться – уж больно девица странная.
