На самом подходе к дороге Егор оскользнулся и рухнул на траву. Нога отреагировала на падение резкой болью. Ученый тихо вскрикнул; упираясь ладонями в землю, он кое-как выбрался на дорогу, где уже поджидал Смычок. Сталкер помог спутнику подняться и, придирчиво оглядев Егора с ног до головы, спросил:
– Что случилось?
– Нога. Кажется, подвернул.
– Идти можешь? – Костя покосился в сторону Грузного, который отвернулся от раскуроченного автомобиля и теперь брел к ним.
– Да, – неуверенно ответил Егор.
Он попытался сделать шаг, однако тут же скривился и поджал травмированную ногу, словно цапля.
– Твою мать… – повторил Смычок, глядя то на ученого, то на идущего к ним Грузного.
Теперь, с покалеченным Егором, скорости у их тандема не больше чем у тихоходного монстра. Шагнув в сторону, Костя направил пистолет на мутанта и нажал на спусковой крючок. Промахнуться с такого расстояния, даже несмотря на дождь, сталкер не мог, однако чудовище продолжало размеренно шагать к дороге, будто ничего не произошло.
Значит, пули его шкуру все-таки не берут, констатировал Смычок. Что и требовалось доказать.
– Держись за меня, – велел сталкер, пряча пистолет в кобуру и вновь поворачиваясь к ученому. – И ходу, ходу!
Обнявшись, словно закадычные друзья, бредущие с пьянки, они потащились вперед. Егор заметно прихрамывал на правую ногу, Смычок чертыхался и периодически оглядывался назад – не догоняет ли их Грузный.
– Не бросай меня… – пробормотал Егор заискивающе. После падения он совсем расклеился и выглядел просто жалко.
Да кто ж тебя теперь бросит-то, с грустью подумал Костя. Раньше надо было думать, еще до того, как в Зону отправился. А сейчас это будет уже не просто глупо, а даже бесчеловечно: взялся ведь спасать, значит, спасай.
Жаль только, воспользоваться гайками в нынешних условиях не представлялось возможным. Смычок прилежно восстанавливал в памяти маршрут, которым шел в Зону, и старался не отступать от него ни на шаг – во избежание лишних проблем.
Чудовище позади внезапно зарычало громче прежнего. Земля содрогнулась от нового удара. Бледнея, Смычок попытался ускориться, однако сделать это с Егором на плечах оказалось не так-то просто. Испуганно оглянувшись, он сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.
– Что случилось? – боясь пошевелиться, осторожно спросил ученый.
– Сам полюбуйся. – Смычок выпустил Егора из объятий и, согнувшись в три погибели, уперся ладонями в колени. Дышал он тяжело, будто марафонец, наконец пересекший финишную черту.
Ученый робко повернул голову. От увиденного брови на лоб полезли. Он растерянно посмотрел на Смычка, потом снова на монстра.
Чудовище ничком лежало на земле и не подавало никаких признаков жизни. Кажется, просто испустило дух. Ни с того ни с сего.
– Но… как? – спросил сотрудник Института, продолжая смотреть на монстра.
– Что «как»? – Дыхание наконец-то пришло в норму, и Костя, сплюнув под ноги, выпрямился. – Если ты думаешь, что это я его убил, расстрою тебя – это не так.
– Нет, ну я имею в виду – почему? Из-за чего он… умер?
– Ну так иди и разузнай, если так хочется! – раздраженно воскликнул сталкер. Егор злил его все больше и больше. – Можем его вообще с собой взять в Искитим, если хочешь. Только сам потащишь, договорились?
– Да как же я посмотрю? – удивился Егор. – На нем ведь не написано…
– Вот и я про что. Так что пошли-ка отсюда поскорей. Может, он и не умер вообще, а, например, сознание потерял? В любом случае, чем дальше мы от него будем, тем для нас лучше.
Ученый кивнул и, забывшись, снова попытался наступить на травмированную ногу, но только заохал и опять поджал.
– Болит? – хмуро поинтересовался Смычок.
Еще один кивок.
– Ну чего, тогда по старой схеме, – со вздохом произнес Костя.
Осточертевший дождь понемногу сбавлял обороты: лужи больше не пузырились, да и очертания окружающих объектов уже не казались такими размытыми. Егор тихо сопел, но помалкивал; Смычок угрюмо шел рядом, поддерживая травмированного ученого, и следил за дорогой. Лишь однажды он оглянулся назад, дабы убедиться, что Грузный не возобновил погоню, и с облегчением обнаружил его лежащим в грязи на прежнем месте.
А все же действительно интересно, что его убило, мысленно признал Костя.
Тучи наконец-то расступились, позволив солнцу снова пролить свет на промокшую землю.
* * *
Игорь снова прятался, на сей раз – в одноэтажном доме с заколоченными окнами. Усевшись на пол рядом с подоконником, он через узкую щель между досками наблюдал за происходящим на улице.
Снаружи ошивались бандиты – по подсчетам Логвинова, не меньше двух десятков. Вооруженные автоматами и пистолетами, отморозки неспешно прогуливались вокруг здания бывшей ЦГБ, болтая о том о сем. Связываться с такой ватагой было крайне опасно, поэтому Игорь занял выжидательную позицию – возможно, с наступлением ночи головорезы расслабятся, и у него получится пробраться внутрь.
Интересно, что они вообще тут забыли, ломал голову Офицер. Бандюки, выращивающие коноплю в промежутке между старой и новой границами Зоны, – вполне обыденная картина. Оттуда и до Искитима рукой подать, и плотность аномалий не такая высокая. Бердск же – совсем другое дело. Сюда и добираться-то не слишком весело, даже с таким опытным провожатым, как Бык. А уж находиться тут по несколько дней… это только кажется, что ничего страшного от пребывания в Зоне не случится. А как появится хоть какой-то намек на пресловутый синдром Руффа, тут же к Потрошителю бежишь на осмотр!
Кстати, о болячках…
Логвинов закатил штанину и коснулся красного пятна на икре. Похоже, оно стало еще больше, однако так могло лишь казаться: разубедить себя в том, что это нечто серьезное, даже после визита к Потрошителю, никак не получалось. Втемяшилась в голову дурная мысль: «Скоро, по ходу, каюк». И никак ее оттуда было не выбросить.
Впрочем, сейчас есть дела поважней, чем собственные мелкие болячки.
Игорь снова выглянул наружу.
Ходят один за другим. И просвета, конечно же, не видно.
Может быть, что-то изменится с наступлением ночи?
– Ща отолью да пойдем, – донеслось снаружи.
Голос внезапно показался знакомым. Прислонившись щекой к стенке справа от окна, Игорь смог разглядеть говорившего: лет двадцати пяти – двадцати шести, в темно-коричневой куртке, потертых джинсах и черных кроссовках, стоит себе, стену метит и тихо насвистывает под нос. Присмотревшись, Логвинов узнал в нем того самого Петруччо, с которым столкнулся у брата в квартире. А чуть поодаль от справляющего нужду бандита стоял его верный бритоголовый напарник. Этот курил, с ленцой наблюдая за товарищем.
