Следующая часть пути отложилась у нее в голове смутно. Помнится, они снова вышли на улицу. Пройдя немного, увидели перегородивший путь трамвай, стоявший поперек дороги. Взяли левее — там оказались такие развалины, что карабкаться по ним пришлось бы всю оставшуюся ночь. Кошка, скрипя зубами, тащила своего прихрамывающего спутника все дальше от улицы.
За развалинами обнаружился не то пруд, не то огромная канава, наполненная водой. У Кошки уже давно противно ломило в висках, но она сначала не придавала этому значения. По другую сторону канавы простирались джунгли, а кое-где в просветах виднелась высокая кирпичная стена, за которой маячили купола-луковки. «Монастырь», — догадалась она. Пока все было так, как рассказывал парень. Правда, по его словам, им бы надо идти прямо по улице, а вместо этого они сильно уклонились налево. Да и насчет пруда Егор ничего не говорил.
Кошка увидела неподалеку лежавший на боку заржавевший механизм с гигантским ковшом и догадалась, что канава, скорее всего, была выкопана людьми для другой какой-то надобности, а уже после Катастрофы ее постепенно заполнили дождевые и грунтовые воды. В какой-то старой книжке она видела картинку — крепость, а вокруг ров. А тут ров сам собой получился — случайно ли? И как преодолеть его? «Или взлетим, или поплаваем», — сказал бы по этому поводу Леха. Шутки шутками, но может, через канаву удастся как-то перебраться? Вон, и дерево поваленное лежит… Она подошла поближе и увидела — что-то поднимается из глубины. Совсем как тогда, на мосту. Из воды высунулась рыба и уставилась на них. У рыбы было почти человечье лицо, только белое, неживое, а серые губы чуть пошевелились, словно причмокивая. Казалось, она вот-вот что-то скажет, и это было почему-то страшнее всего. Кошка завизжала, шарахнулась назад, едва не сбив с ног Егора. Они помчались обратно, туда, где трамвай перегородил улицу. Это было похоже на какую-то баррикаду.
Кошка принялась внимательно осматривать все вокруг и наконец заметила — в проходе, оставленном между трамваем и стеной дома, виднелись толстые клейкие нити паутины. Не зря они так хотели обойти это место! К счастью, почти все стекла в трамвае были выдавлены. Подтянувшись, Кошка забралась внутрь. Оглядевшись, махнула рукой, и парень последовал ее примеру. Стараясь не смотреть на то, что лежало на истлевших сиденьях и в проходе, они выскочили через разбитое окно с другой стороны и побежали по улице. Пока за ними, как будто, никто не гнался.
Скоро они вышли на развилку. Кошка уловила какое-то движение, напряглась, сделала парню жест остановиться. Но потом, вглядевшись в темноту, облегченно махнула рукой: на небольшом пятачке асфальта бегали по кругу один за другим несколько клыканов. Это были довольно грозные собакообразные хищники жутковатого вида — голая серая лоснящаяся кожа обтягивала бугрящиеся мускулы. В обычное время их стоило остерегаться, но сейчас они были настолько увлечены своим занятиям, что не обращали внимания ни на что другое. Клыканы могли сутками кружиться в этом странном танце, и никто не знал, что означает для них этот ритуал, хотя, безусловно, он был важной частью их жизни. Твари двигались почти бесшумно, и это усугубляло ощущение нереальности происходящего.
Егор задумался, глядя вдаль. Справа виднелась стена с колючей проволокой поверху. С одной стороны ее огибала улица, вдоль которой тянулась широкая полоса деревьев. Кое-где поваленные стволы образовали настоящий бурелом. Наверное, именно это и смутило парня. Еще правее, огибая стену с другой стороны, шла небольшая улочка, вдоль которой были проложены рельсы. Там стоял еще один трамвай, тоже перегородивший ее. Очень похоже было на недавнюю ловушку. Вполне возможно, там поджидает в засаде арахна.
Кошка недовольно поежилась — она уже начинала мерзнуть. Во время бега она вся взмокла, но стоило немного задержаться — и холод начал пробирать до костей, несмотря на свитер и теплые штаны под химзой.
Наконец Егор решился свернуть на широкую улицу, уходившую налево. Кошка не возражала — здешних мест она не знала совсем и надеялась, что у спутника есть какой-то план. Хотя, вполне возможно, что никакого плана у него не было, — мальчишка, как и она, выросший в подземке, наверняка имел о ближайших окрестностях самое смутное представление — по рассказам сталкеров и самодельным картам местности.
Позже Кошка часто размышляла об этом, когда уже ничего нельзя было ни исправить, ни изменить…
Слева виднелось невысокое голубое здание, похожее на куб — из чудом сохранившейся надписи стало ясно, что когда-то это был кинотеатр «Алмаз». Дальше по обеим сторонам улицы возвышались огромные дома, стоявшие довольно просторно. Очень много было деревьев — они тянули вверх свои голые черные ветви, а когда налетал порыв ветра, поскрипывали и трещали, словно переговариваясь или пытаясь о чем-то предупредить путников. Руины домов оплетал гигантский плющ, с которого в преддверии зимы уже облетели листья. «Настоящая красота здесь будет летом, — думала Кошка. — На развалинах зазеленеют кустарники и лианы, закачаются яркие цветы размером с тарелку, от дурманящего запаха которых начинает мерещиться всякая дрянь и кружиться голова. А между ними будут носиться от одного цветка к другому крылатые жужжащие создания с кулак величиной, от укуса которых может онеметь все тело на несколько часов. Хорошо хоть, сейчас ничего подобного опасаться не приходится… Поздним вечером на потрескавшийся теплый асфальт будут выползать погреться ящерицы длиной с ее руку. Они не ядовиты, но челюсти у них сильные — если зазеваться, пару пальцев могут оттяпать запросто, даже перчатки прокусывают…»
Кошка увидела на лианах засохшие сморщенные плоды размером с голову ребенка и нахмурилась. Возможно, именно это растение имели в виду сталкеры, когда говорили «бешеный патиссон». Если дотронуться до безобидного с виду «мяча», он тут же лопнет, разбрасывая крупные оранжевые семена, снабженные жгутиками. Говорят, если такое угодит в человека, то постарается проникнуть под кожу или забраться в рот, а оттуда — в желудок. И начинает прорастать внутри, разрушая живые ткани. И человек, считай, уже покойник, несмотря на то, что пока еще ходячий. Кошка не знала, правда это или нет, но на всякий случай попятилась. Она понятия не имела, способна ли химза защитить от этой напасти. Таким же свойством, говорят, обладают и семена одувана, но его пушистые головки, к счастью, давно уже облетели.
Вновь стало холодно, несмотря на движение. Или это кажется от нервов? Егор в своем дурацком башмаке явно натер ногу и хромал все сильнее, из-за чего темп ходьбы снизился до предела. Кошка, хоть и отчаянно злилась, отдавала себе отчет: она понятия не имеет, где они вообще находятся, и теперь только мальчишка мог их вывести к какой-нибудь станции метро.
