– Ох! Я уже догадываюсь, как все пошло!
– Они занимаются ростовщичеством и краткосрочным кредитованием, и оказались единственными, кто согласился иметь со мной дело. С хорошим опытом фермерства за плечами, я работал весьма успешно, но когда подошла пора продавать первую партию животных, меня оговорили. Имущество, согласно распоряжению главы муниципалитета, изъяли, а сам я оказался за решеткой по обвинению, что использовал корма с зараженных территорий. Попытки настаивать на экспертизе остались бесплодными. Полицейский, когда выпускал меня на волю через три месяца, сказал, чтобы я радовался – если бы мою просьбу удовлетворили, то я бы получил срок на полжизни, поскольку в мясе всегда точно что-нибудь да найдется. И подмигнул.
– Сочувствуем.
– А на улице меня уже ждали люди в строгих костюмах и черных очках, сразу напомнившие о возврате долга. Поскольку расплатиться я, разумеется, не мог, то пришлось делать то, что прикажут якудза. Они же хотели артефактов, которые появились в Зоне отчуждения вокруг АЭС «Фукусима». Уже гораздо позже я узнал, что мое разорение – продуманная схема, начиная с момента займа у мафии.
– Нравы у всех братков в любой стране одинаковы.
– В общем, владельцем моей фермы стал рядовой якудза. Свиней и коров, судя по всему, никто и не думал уничтожать, а однажды мы с женой случайно увидели, как в ресторане вместе обедают тот чиновник, что постановил изъять животных, и сятэй.
– Это кто?
– Прошу прощения. Я забыл, что вы не знакомы с иерархией якудза. Клан возглавляет оябун – это вроде российских воров в законе, а опираются они на старших бригадиров, называемых сятэй. Те уже руководят гуми, или банды по-вашему. Вы не удивляйтесь – у нас главари люди публичные, население знает их в лицо, кроме того якудза и полиция зачастую в открытую сотрудничают. Такой вот национальный колорит. Собственно это вся история о том, как я превратился из бизнесмена в сталкера.
– М-да, грустно, – вздохнул капитан. – Хотя поверь, наши судьбы тоже не сахар.
– Для офисного работника у вас крепкое телосложение, – сменил тему Меткий. – Дружите со спортом?
– Каратэ моя страсть с детства, – поклонился Йошида.
– То есть разломить кирпич по силам?
– Никогда не пробовал. На тренировках мы периодически разбивали доски, поскольку я занимался одним из старых окинавских стилей, а там во главе угла принцип «иккен хисацу» – убить одним ударом, для чего нужны сила и точность одновременно.
– Это хорошо, что вы на короткой ноге с единоборствами, а не с бутылкой, как это часто случается со сталкерами. Многие из них надломлены жизнью.
– Если бы не увлечение каратэ, то не знаю, удалось ли бы вообще выдержать все свалившиеся на меня испытания!
Меткий посмотрел на капитана, и тот молча оттопырил на кулаке большой палец вверх, выказывая свое одобрение.
– Ваша физическая подготовка очень кстати. Уверен, мы с вами сработаемся, мистер Накамура. Кстати, вы за время сталкерства не обзавелись прозвищем? Или может быть есть какое-то имя для друзей? В критических ситуациях короткое обращение гораздо удобнее официальных. Опять же, если чужие уши рядом, то безопаснее не засвечивать имена.
– Японцы вообще очень щепетильны по части этикета общения и должен сказать, мне приятно ваше уважительное обращение, – Йошида снова поклонился. – Однако, учитывая примерно одинаковый возраст и то, что в предстоящем деле, как вы верно отметили, надо будет говорить быстро, действительно лучше перейти на «ты». В детстве меня за энергичность прозвали «Кадзе», что в переводе на русский означает «Ветер».
– Кадзе вполне подойдет, – одобрил Меткий. – Ни с чем не перепутаешь, и произносится на одном дыхании.
– Пойдемте, пообедаем в рыбный ресторан, – предложил Йошида. – Я посоветую вам лучшие блюда нашей кухни, а заодно выпьем немного сакэ за знакомство.
– Ничего не имею против, – улыбнулся Переведенцев, хлопнув себя ладонью по заурчавшему животу.
Вечером следующего дня российских сталкеров привезли куда-то в пригород. Каменистая дорога, вившаяся между скалами, поросшими деревьями, неожиданно уперлась в высокий металлический забор, увенчанный камерой видеонаблюдения. Оператор, похоже, не дремал – секунд через пять трехметровая секция ограды плавно и беззвучно отъехала в сторону. Кортеж заехал внутрь и еще пару минут пассажиры любовались нетронутой красотой японской природы, прежде чем из-за очередного поворота показался комплекс зданий, похожий на загородный клуб. Шелест шин умолк вместе с урчанием дизельных двигателей, и сразу стало слышно, как тихо в этом отрезанном от внешнего мира уголке. На таком фоне даже шуршание гравия под ногами резало слух.
Провожатый отвел гостей к самому крупному строению, в котором, как вскоре выяснилось, располагался зал для совещаний с огромным экраном и проектором. Почти все кресла уже были заняты и большинство публики составляли люди в военной форме.
К трибуне вышел коренастый, коротко стриженный человек в камуфляже без опознавательных знаков. За ним следовал Накамура – эксперт, проводник и переводчик в одном лице. Призывать к вниманию никого не потребовалось, в зале сразу воцарилось гробовое молчание, и взоры участников обратились к мини-сцене.
– Все присутствующие знают о причине нашего собрания, – без длинного предисловия начал докладчик. – Для тех, кто не в курсе, я – представитель штаба спецопераций. На недавно закончившемся совещании рассматривалось несколько сухопутных маршрутов, ведущих к АЭС «Фукусима-1». Совет счел их все неприемлемо рискованными и отклонил по следующим причинам: отсутствие карты аномалий, полная неизвестность относительно оборонительных рубежей, точек наблюдения и систем оповещения противника. Вкупе с большой протяженностью пути и неизвестным числом подстерегающих опасностей, это наверняка приведет к утрате фактора внезапности и организации обороняющейся стороной засады для ликвидации штурмовой группы. С аналогичными проблемами мы сталкиваемся в случае транспортировки спецназовцев по воздуху над территорией Зоны отчуждения. Поэтому штаб операции считает предпочтительным десантирование со стороны Тихого океана. Для начала обсуждения возможных способов доставки бойцов я передаю слово представителю ВМФ, адмиралу Тошига.
– Хотя в океане нет аномалий, вариант высадки пловцов с подводной лодки отпадает из-за сильного заражения прибрежных вод радиоактивными стоками и самое главное – расплодившихся кальмаров Гумбольта вблизи станции. Они держатся стаями, в каждой из которых, как правило, несколько тысяч особей. Кальмары вблизи АЭС раза в полтора крупнее обычных своих собратьев, достигают двух метров в длину и весят немногим менее сотни килограммов. Их поведение – крайне агрессивное. Несколько ученых, на свой страх и риск изучавших влияние радиации на подводный мир, благодаря чему мы и владеем озвученной информацией, были буквально обглоданы во время погружения, несмотря на прочные водолазные скафандры.
