Алексей Бобл - Пуля-Квант

Леха засовывал в рот Худому кляп. Закончив, вытер измазанную в крови перчатку о КЗС пленного, сел ря­дом и задумался. Неожиданно хлопнул себя по лбу:

— Я понял, где мы!

И тут Худой вскочил, да так ловко, что я растерялся. Он бросился прочь. Леха мог сбить его подсечкой, но почему-то не сделал этого. Худой, сгорбившись, бежал к тропе. Голова низко опущена, мычит что-то. Пригор­шня перекатился на спину, вскинул «Грозу», но выстре­лить не успел — беглец влетел в воронку. Его крутану­ло, мелькнуло искаженное лицо. Леха отпрянул за де­рево. Мычание оборвалось, хрустнули кости, длинное тело скрючилось и, отлетев в сторону, взорвалось изну­три. Я нырнул за сосну, пригнулся.

— Пригоршня, Лабус, ко мне!

Пятясь, я вернулся к дубу. Скосил глаза на разрядив­шуюся аномалию — фарш на земле, лоскуты ткани, ра­зорванный ботинок… Леха намеренно позволил погиб­нуть сталкеру. Я покачал головой. Он прав, конечно, но смерть жуткая. Командир после похода на ЧАЭС и смерти той девчонки сильно изменился, сухой стал, не шутит, в себя ушел. Я видел, как он прячет мысли и да­вит переживания. Мы тогда группу потеряли, мужиков из соседнего отряда положили ни за что… И Леха успел привязаться к Ане, она шла с нами до ЧАЭС, помога­ла. Он пытался остановить ее, задержать, но не смог. И теперь казнит себя, зачерствел. Понимаю; мир серым становится, когда… Я сморщился и приказал себе боль­ше не думать об этом.

— Жуть, — сказал подошедший Пригоршня. — Вроде он гранату проглотил и она у него в желудке рва­нула.

— Зеленка — речка такая. Дальше, в овраге, нача­ло берет, — заговорил Курортник. — Или она — сплошная аномалия, или в ней какая-то аномальная субстанция живет, не знаю. Так ее сталкеры обозвали. Сама по себе она — тьфу, ручеек, но перейти через нее можно только по старому железнодорожному мосту, по которому раньше узкоколейка проходила.

Пригоршня кивнул. И я вспомнил — точно, мы один раз использовали маршрут, пролегавший через этот мост, когда вели ученых с Янтаря к Свалке, с последу­ющим заходом на Кордон. Тогда еще войсковая опера­ция проводилась, ОК зачищало Свалку, вот ученые и напросились побродить, поживиться продуктами анома­лий.

— Этот, — Леха махнул рукой на останки Худого, — сам виноват. Пригоршня, выкинь его автомат в овраг и валим на запад. Потом поговорим.

Никита выполнил команду, я его подстраховал. Спу­стя несколько секунд мы поспешили вслед за Курорт­ником.

Леха двигался чересчур резво, лишь изредка огляды­вался. Нагнав его, я спросил:

— Куда торопимся? Влетим в аномалию.

Он ответил:

— Нет, здесь вряд ли. Здесь все это добро аномаль­ное речка к себе тянет. Помнишь воронки-синхроны?

— Да уж помню.

— Это Зеленка затыкает дыры, где к ней подобрать­ся можно… Место такое особенное, только через мост.

Стук топоров и шум пил, оставшиеся за спиной, по­степенно стихали.

— Так если только через мост этот… — вклинился Пригоршня. Он сопел, жарко в летной куртке стало. — Если их там ждут, там же засаду поставить можно, тог­да никто никуда не пройдет…

— Правильно мыслишь, Никита, — бодро прогово­рил Леха. — Сейчас всё и увидим… А теперь тихо. При­сели.

Лес заметно поредел. Курортник выбрал удобное ме­сто для остановки — в яме. Наверно, когда-то здесь бы­ла землянка, построенная еще во времена Второй ми­ровой. Покатые склоны поросли мхом, толстый слой хвои на дне мягко пружинил. Об искусственном проис­хождении ямы свидетельствовали четыре металлических уголка, торчавшие из земли по периметру. Видимо, же­лезки некогда служили подпорками для наката. Крыша давно сгнила, ведь сколько лет прошло. Я поковырял склон носком. Легко отвалил кусок мха, обнажился пе­сок, а когда шаркнул ногой еще раз, показалось трух­лявое бревно — надавил, и гнилушка рассыпалась. Ощутив ногой какой-то твердый предмет, я нагнулся и нащупал ржавый металл. Запустив в рыхлый песок пальцы, выдрал старую буро-рыжую фашистскую кас­ку. Перевернул ее, вытряхнул песок. Вместе со слип­шимися комками на землю выпал железный квадратик.

Я поднял его, потер пальцами шершавую поверхность, подул — пряжка, на аверсе две молнии — руны «со­улу». Зондер-команда — эсэсовец. С обратной сторо­ны гравировка: Напз Ит…г. Ганс, значит, фамилию не различить. Зачем ты приходил на эту землю? Я брезг­ливо выбросил бляху.

— Лабус, раскопки потом. Наблюдайте, а я схемку набросаю.

Курортник расчистил от мха и иголок квадрат метр на метр и стал энергично чертить рукояткой ножа на песке.

Я улегся на один из склонов, выставив пулемет на сошки. Леха вскоре окликнул нас с Пригоршней.

— Смотрите. Мы приблизительно здесь, — он ткнул кончиком ножа в крестик на схеме. Ниточка реки, мост и границы лесных массивов. На северо-запад от моста начинается пустошь, обрамленная грядой холмов. Леха потрогал повязку на плече — кровит рана, зашить бы, а времени нет… — Сто процентов, что на ближнем к мосту холме Умник выставил пост. Я бы так сделал. Его можно попробовать снять. Худой сказал, что мост «по­тек». Скорей всего аномальная речка на мостик влия­ет, и ходить через него толпой страшновато, вдруг об­валится. Но, — он ткнул в условное обозначение мос­та, — если его временно укрепить, то, наверно, сможет пройти достаточное количество народа. А засада… Вот ты ответь, Пригоршня, кому нужно ставить засаду в этом районе?

Никита, помявшись, сказал:

— Ну не знаю. Может, вам, военсталам.

— Нет.

— Ну еще кому-нить, кто за хабаром охотится. Стал­керы-то здесь ходят…

— И как, по-твоему, будут мародеры бомбить роту «Свободы»?

Пригоршня почесал затылок и пожал плечами.

— Правильно, — усмехнулся Леха, — себе дороже.

— А это что? — Я сполз со склона и указал на зна­чок строения возле стрелки «север — юг».

— Это заимка Лесникасноска1. Старый хрыч охотой на му­тантов промышляет. Я знаком с ним. Проводник он хоро­ший, южную Зону лучше нас с вами вместе взятых знает.

— А я ничего о нем не слышал, — удивился При­горшня.

— Я слышал, он в восточном Могильнике бывал, — вспомнил я. — Заимку его не трогают по неписаному закону. Ни «Свобода», ни «Долг», ни командование ту­да не суются. Таких людей берегут.

Пригоршня хмыкнул, но ничего не сказал.

— Двигаем к этому холму. — Курортник показал второй от моста. — Ждем, пока «Свобода» форсирует речку. — Он поднялся, убрал нож. Пошаркал ногой, стерев схему на песке, и взглянул на часы. — Произой­дет это, по моим расчетам, минут через тридцать. Ког­да второй отряд подтянется. Они переходят, ждем око­ло получаса, если все тихо, идем следом. За ночь мы их обгоним, они наверняка лагерь будут разбивать, и к ут­ру выйдем на Янтарь.