Мы так и не стали обучать солдат хождению в ногу, но зато преподали им науку достаточно метко и быстро стрелять, выполнять перестроения, драться штыком и прикладом, а главное заставили почувствовать себя воинами, способными достойно встретить любого врага.
Маневры начали ранним утром, еще затемно. Дмитрий с сопровождающими разместился на невысоком холмике. Я был с ним, чтобы пояснять действия бойцов по ходу дела. Гарик командовал пехотой, а Мишка разведчиками и артиллерией. Перед холмом простиралось обширное поле. По правую руку от него, на опушке леса были расставлены полторы тысячи мишеней. Полк в походной колонне вышел слева, из небольшой рощицы. Перед ним скакали конные разведчики. Заметив на опушке «противника», кавалеристы тут же доложили об этом командиру. Раздались сигналы свистком, и полк за минуту развернулся в боевое построение, побатальонно в две линии, по четыре шеренги в каждой. Пушки разместились в центре и на флангах. Несмотря на глубокий снег, скорость движения была довольно высокой. Сблизившись с «противником» на триста метров, Мишка приказал артиллеристам открыть огонь. Орудия дали два залпа картечью с промежутком в минуту. Затем по мишеням отстрелялись четыре шеренги первой линии. В атаку же пошла вторая линия с неразряженными штуцерами. Приблизившись к врагу на сто метров, они дали четыре залпа, примкнули штыки и бегом преодолели оставшееся расстояние. Дмитрий внимательно смотрел на опушку леса в подзорную трубу. Но и невооруженным взглядом было заметно, что целых мишеней уже практически не осталось.
– Впечатляет! – Царевич повернулся ко мне: – Меткая стрельба! И такого успеха вам удалось достигнуть с крестьянами за неполный месяц!
– Во все времена основной массой любой армии были крестьяне. Мужикам надо только хорошенько объяснить, за что они воюют, и показать как, – ответил я. – Дальше они сделают все сами! Цели этой войны понятны всем, мужики в вашей стране толковые, вот и результат!
– Не скромничайте, барон! – сказал Дмитрий. – От командиров тоже многое зависит! Что вы нам еще сегодня покажете?
– Сейчас полк построится в так называемое «каре». При этом можно держать круговую оборону. Обоз и артиллерия в центре, – начал объяснять я. Полк быстро перестроился. – А сейчас, господа, надо проследовать в дальний конец поля, там подготовлена укрепленная позиция, и наш полк изобразит штурм.
Все вскочили на коней и последовали в указанном направлении. Полк перестроился в три штурмовые колонны, артиллерия выдвинулась вперед. Укрепление представляло собой земляной вал длиной сто метров с частоколом поверху и низкими деревянными башнями на краях. Перед валом находился трехметровый ров. Пушки дали залп, левая башня разлетелась вдребезги, затем второй залп – конец правой башне. Третий залп проделал в частоколе несколько проломов. Полк ринулся на штурм. Приблизившись на сто пятьдесят метров, задняя линия открыла беглый огонь. Под их прикрытием первая линия добежала до рва и забросала его связками хвороста. Прозвучал сигнальный свисток. Огонь стих. Солдаты пересекли ров и по приставным лестницам и через проломы ворвались внутрь укрепления. Весь штурм занял не больше пятнадцати минут.
– Великолепно, Винтер, вы с братьями отлично поработали! – Дмитрий не мог сдержать удивления. – Ваши люди воюют слаженно как один человек. Пожалуй, то, что вы решили присоединиться ко мне – немалая удача!
– Но, государь, только вы можете правильно воспользоваться плодами наших трудов, – сказал я. – Мы с братьями верим в правоту вашего дела и готовы и дальше удивлять вас! А теперь, по английскому обычаю, надо провести церемонию присвоения полку имени и вручения боевого знамени.
Этот «английский» обычай придумала Маша, она же разработала эскиз знамени. Гарик уже привез его из последней ходки на «базовую».
Полк уже построился по-парадному. Солдаты, вчерашние крестьяне, почувствовав себя другими людьми, решили щегольнуть выправкой, стояли навытяжку и старательно держали строй.
Царевич тоже проникся торжественностью момента. Приняв у подошедшего Гарика полковое знамя, Дмитрий развернул его и по шеренгам прокатился вздох восхищения. Да, Машенька не подкачала! Знамя действительно получилось великолепным! На черном поле сверкал золотой Андреевский крест. В центре креста помещался лик Спасителя. На верхнем поле было вышито красным шелком: «Первый ударный полк Русского ополчения». В нижнем поле золотом был выведен девиз: «С нами Бог, кто против нас!» Навершием флагштока служил серебряный двуглавый орел размером с кулак.
Весь полк в едином порыве рухнул на колени. Я с «братьями» тоже опустился на одно колено. Царевич подошел к нам со знаменем. Он, видимо, хотел сказать какие-нибудь соответствующие слова, но не смог из-за волнения. Краем глаза я увидел, что на лице Бучинского, Криницкого, атамана Заруйко и некоторых других польских и казацких командиров блеснули слезы. Только пан Мнишек остался невозмутим.
– Клянемся тебе, государь, перед Господом нашим, чей светлый лик изображен на этом знамени, что не посрамим сей стяг и всегда будем с честью нести его от победы к победе! – вдруг прорвало Горыныча. – Клянемся верой и правдой служить тебе и Земле Русской!
По рядам солдат нестройно, но многоголосо пронеслось: «Клянемся, клянемся!!!»
С момента нашей высадки в семнадцатом веке прошло уже два месяца. Все шло по плану. Из-за постоянного притока добровольцев пришлось формировать еще один полк, названный Вторым ударным. В прилегающих к Путивлю областях вовсю свирепствовали карательные отряды годуновцев. По доходившим до нас сведениям, села и городки, присягавшие Дмитрию, подвергались тотальному уничтожению. Людей без разбора убивали, строения сжигали. Уцелевшие целыми деревнями бежали под крыло царевича.
В этой обстановке мы с «братьями» внесли на военном совете предложение – посылать для отпора карателям наши войска. Полякам и казакам было по большому счету наплевать на русских крестьян, и стремления защитить их они не испытывали.
Из самых лучших бойцов был набран отдельный отряд. Для большей мобильности все люди были посажены на коней. На боевые операции бойцов водили попеременно Мишка и Гарик. За первые две недели им удалось разгромить несколько карательных групп противника, численностью до двух сотен человек, а на остальных навести такого страху, что мелкие отряды годуновцев уже не отваживались соваться на нашу территорию. Имея постоянное пополнение хорошо обученных бойцов, эскадрон вскоре разросся до полка. Его стали именовать Первым драгунским. Вскоре постоянное командование над ним принял Майкл Винтер, Гарольд Винтер взял под свою руку Второй ударный. В апреле драгуны вообще не слезали с коней, пехотные полки тоже стали попеременно уходить в глубокие рейды. При одном только виде черного знамени с Андреевским крестом правительственные войска предпочитали отступать.
