У Шакила загорелись глаза:
— Откуда фсял?
— Откуда взял, там уже нет, — отрезал Уберфюрер. — Это я еще до Катастрофы успел раздобыть. Настоящая непальская работа. Они там дома такими дрова рубят. А когда на войне — то головы.
Подумал и добавил.
— Рубили, само собой. Может, где в лондонском метро пара гуркхов и выжила. Ну, я очень надеюсь на это.
— А они разве не негры? — подколол его Иван.
— Не, там что-то индийское… — Уберфюрер замолчал, потом хмыкнул. — А я и забыл.
— А ты точно рашишт? — поинтересовался Шакилов невинно. — А то какие-то подошрительно широкие у тебя фшгляды…
* * *
— Бронедверь, видишь? — мотнул головой Шакилов. — А вон там в потолке… что, по-твоему?
Иван прищурился. Черт, скоро очки надо будет искать, совсем зрение село.
— Арматурина, — сказал он наконец. — Или труба. Труба? — спросил он Шакила. Тот хмыкнул.
— Бери выше.
— Пулемет, значит. Неужели автоматический?
— Скорее всего. Спецобъект, — сказал Шакилов шепотом. — Это тебе не на ярмарку на Сенной сходить, тут серьезные люди раньше обитали. Подземники. Бывшее пятнадцатое управление КГБ, потом ГУСП ФСО. По слухам, стреляют без разговоров. Не знаю, лично пока не сталкивался… слава Изначальному Диггеру.
— И что там за дверью?
Шакилов пожал плечами, прислонился затылком к каменной стене. Откинулся.
— Не знаю.
— А узнать пробовал?
Шакилов усмехнулся.
— Времени совсем нет. У меня жена, ребенок…
— …и шило в одном месте, — в тон ему закончил Иван: «На себя посмотри».
Вообще-то шило тут явно не только у Шакилова. Иначе бы Иван здесь не оказался.
Сидел бы сейчас на Гостинке и глазел на девушек. Иван вздохнул. Понесло же их обоих — искать приключений на пятую точку. Одно слово — диггеры.
И другое — маньяки.
— Колись давай, — сказал Иван. — Что видел?
Шакил поднял бровь, расплылся в улыбке. Добродушный как исчадие ада.
— Ничего, веришь? Однажды двое суток просидел безвылазно, высматривал.
— И что?
— И ничего. Никто не входил, никто не выходил. Я, Ваня, потом решил дверь пощупать. Ну, ты понимаешь… На предмет.
— И?
— Никаких «и». Так до двери и не дошел. Побоялся.
Иван не верил своим ушам. Чтобы любопытству Шакила что-то помешало? Даже если и помешало, гвоздь из задницы у него никуда не делся.
Пока на фронтах было затишье, они с Шакилом решили проверить: тряхнуть стариной и «сделать залаз». Чисто чтобы не потерять квалификацию. Угу.
Иван скинул сумку. Примотал к запястью фонарь. Теперь ломик и отвертку в карманы, автомат на спину.
— Ты это что? — спросил Шакил, хотя уже знал, что именно.
— Пойду прогуляюсь, — сказал Иван.
— Не дури.
— Так я не с дурачка полезу. А с толком.
— Ну-ну.
Иван выглянул из-за угла, бросил камень. Внимательно пригляделся. Есть движение — камень отлетел, упал в метрах двух от двери. Белый свет фонаря освещал тупичок, Иван видел даже царапины на двери, содранную серую краску.
Камень полетел и упал в светлое пятно. Пауза. Ничего, никакого… Ствол пулемета перескочил градусов через пятнадцать, нацелился в сторону камня. И чуть в сторону.
Гляди-ка, работает.
Сейчас выстрелит. Но пулемет молчал. Просто нацелился и все.
Может, там, за дверью, сидит офицер в форме ФСО, в сером комбинезоне с маленькими тусклыми значками подземных войск ГУСП на воротнике и держит руку на кнопке? Нажать, не нажать? Иван подобрал следующий камень, бросил. Пум. Камень упал чуть дальше первого. Снова пауза. Иван считал секунды: один, два, три… на четвертой ствол едва заметно довернулся. Если мысленно продолжить линию ствола, будет как раз второй камешек.
Третий.
Третий упал еще на метр ближе к двери. Пулемет молчал. Ствол снова довернулся и замер.
Иван сделал шаг, другой. Пулемет молчал.
С каждым шагом идти становилось все труднее, словно идешь сквозь вязкую грязь и с трудом выдергиваешь из нее сапоги.
Иван вдруг вспомнил, как это было на Приморской, когда та тварь давила ему на мозги. Или это все-таки мох виноват? Резкий своеобразный запах.
И еще этот тигр… Стоп.
А это, кстати, надо продумать. Иван остановился, медленно поднял голову. Ствол пулемета теперь смотрел прямо на него. Черное отверстие, казалось, расширялось и втягивало Ивана в себя. Словно стоишь на краю вертикальной шахты и смотришь вниз, в темноту. И тебя тянет шагнуть вперед и все закончить.
Если останусь в живых…
— Ну, что? — спросил Шакил, когда Иван вернулся, не дойдя до заветной двери нескольких шагов.
— Да ничего, — сказал Иван. — Ерундой мы с тобой занимаемся, дружище, вот что. А у нас семьи… у тебя так точно. А у меня Таня.
Шакил хмыкнул, посмотрел на Ивана. Запрокинув круглую черную голову с ранней сединой, улыбнулся.
— Дошло все-таки. Добро пожаловать в наш клуб!
— Да уж, — сказал Иван. — Самое время.
* * *
Иван перепрыгнул невысокое ограждение платформы, мягко приземлился, присел. Огляделся. Примотанный к стволу автомата фонарик включать не стал — попробуем так. Слабого света от местного фонаря должно хватить.
Конечно, если это не ловушка.
Мысль не особо приятная. Иван повел стволом автомата слева направо — ничего. Положил автомат на гранитный пол, аккуратно, чтобы не звякнул металл. Вытащил непальский нож кукри, тяжелый, загнутый, им можно ветки рубить, как топором. Изготовился. Этот кукри ему достался по наследству от Уберфюрера. Отличная штука.
Ну, с богом.
Стараясь не дышать слишком громко, выглянул из-за колонны. В освещенном пространстве никакого движения. Платформа Восстания, выложенная бордовым мрамором, хорошо просматривалась — хотя свет давал только фонарь в тяжелой латунной окантовке, стоящий у перехода на Маяковскую. Где же их часовые?
Иван аккуратно сдвинулся, в левой руке у него было зеркальце на длинном щупе. Изобразив собой изогнутый контур колонны, вытянул руку с зеркальцем. В отражении виднелась пустая (пустая!) платформа в сторону Чернышевской. На дальней стене мозаичное панно. Какие-то люди в странной одежде. Иван довернул руку. Опять пусто.
Что за фигня.
Куда все подевались?
Ловушка?
Иван собрался уже было вернуться к автомату и попробовать перебраться на другую сторону платформы (через открытое пространство, черт), как в зеркальце что-то мелькнуло.
Движение. Он видел движение.
Иван бесшумно опустился на одно колено. Снова выдвинул зеркальце. Лишь бы не отсвет, выдать-то себя легко, попробуй потом уберись отсюда живым. Иван затаил дыхание…
