Все пригнулись, укрывшись за ближайшими обломками зданий, и стали внимательно смотреть в ту сторону, откуда исходил звук, так как за последнее время всё, что исходило сверху, несло с собой смертельную опасность.
Вертолёт летел далеко, над центральной частью города, и не мог нас видеть. Он пролетал довольно низко, словно выискивал что-то как раз над теми местами, где были разбросаны «гуманитарные» посылки. Было заметно, что вертолёт был военным: по бокам на коротких крыльях висели гранатомёты с ракетами, а спереди выступал чёрный ствол крупнокалиберного пулемёта. Вертолёт, естественно, был не наш.
Некоторое время он летел по прямой, затем развернулся и начал осматривать следующий участок. Судя по всему, он искал тех, кто ещё был жив, а, между делом, похоже, осматривал результаты действия посылок с отравляющим газом.
Вертолёт направился в нашу сторону. В своей чёрной одежде на фоне белоснежного снега я почувствовал себя, словно красный плащ тореадора на корриде. Ведь приблизься вертолёт ближе, и мы станем как бельмо на глазу у пилота.
Это поняли и остальные и в страхе ещё ниже припали к земле. Вертолёт приближался, громкий рев его двигателей нарастал. Нужно было что-то делать, но что? Мы посмотрели на полковника: теперь от его решения зависело всё. А между тем вертолёт приближался, его путь явно лежал на нас. Теперь оставалось лишь два пути: попытаться спрятаться или сражаться, надеясь, что мы сумеем подбить вертолёт. Оба варианта представлялись мне довольно сомнительными. Конечно, вокруг завалы, где могут спрятаться несколько человек, но всем нам тут явно не укрыться — с такой техникой, как на этой вертушке, такое скопление людей обнаруживается в два счёта. Ну а сбить современнейший военный вертолёт, напичканный всевозможными боеприпасами нашей-то допотопной техникой, конечно возможно, но, боюсь тот обнаружит нас намного раньше, чем мы успеем открыть огонь. Однако последний вариант сулил хоть какой-то шанс на спасение. Лучше умереть в бою, чем быть бесславно расстрелянными просто так.
Юля испуганно посмотрела на меня, а я на неё. Но что я мог сказать? Она и так всё прекрасно понимала.
— Внимание! Слушайте все меня! — скомандовал полковник. — Как только вертолёт приблизится на расстояние ста метров, я побегу в сторону и вызову огонь на себя. Как только он окажется на дистанции стопроцентного попадания, вылезайте и стреляйте по нему из гранатомётов и РПГ! Учитывайте скорость вертолёта и стреляйте только наверняка. Возможно, у вас будет время всего лишь на один выстрел. Всё ясно? — он с опаской выглянул из-за укрытия.
— Так точно! — ответили мы, приготовившись.
— Тогда, удачи! Если ничего не получится, всем врассыпную!
Люди понятливо кивнули, а полковник приготовился, продолжая внимательно наблюдать за вертолётом. Остальные тоже начали готовиться к атаке.
Вертолёт приблизился, полковник приподнялся, уже готовый рвануть в сторону, а мы изготовили оружие, сняв его с предохранителей. Но вдруг вертолёт резко замедлился и вильнул в сторону, словно что-то заметил. Сбруев припал к земле, чтобы его случайно не заметили. Вертолёт поднял снежный вихрь и стал быстро уходить влево, оставляя нас позади.
— Скорее, уходим! — скомандовал Олег Иванович. — Пока он не вернулся!
Мы подхватили вещи и вдвое быстрей, чем раньше, поспешили дальше, подальше от этих мест.
Краем глаза я, тем не менее, наблюдал за вертолётом, удаляющимся в сторону от нас. Пробежав метров пятьдесят, я вдруг увидел, как вертолёт выплюнул два заряда из гранатомёта, быстро устремившиеся куда-то вниз. Чуть погодя раздались отдалённые взрывы гранат.
Мы инстинктивно пригнулись, но, не сбавляя темпа, побежали дальше. Ведь эти же гранаты могли достаться и нам.
Кто были те люди, что отвлекли внимание вражеского вертолёта? Мы не знали, но именно им были обязаны этим чудесным спасением. Но даже после этого мы были ещё далеко не в безопасности, отчего расслабляться было нельзя.
Вертолёт завис в воздухе, некоторое время осматривая последствия обстрела, затем стал набирать высоту. Какое-то время он ещё кружил вокруг того места, после чего развернулся и полетел обратно.
Мы облегчённо вздохнули, но темпа не скинули: кто знал, не появятся ли на нашем пути другие вертолёты. А про себя, мы проклинали своё решение идти днём. Уж лучше бы мы сейчас спали в бомбоубежище, чем подвергали себя смертельной опасности. Поэтому с этого момента решили передвигаться ночью или же днём, но только в маскхалатах.
К бомбоубежищу добрались ещё до сумерек. Полностью вымотанные и уставшие, мы с удовольствием стянули с себя запотевшие противогазы, сразу же направившись отдыхать.
Тут же всё осталось, как прежде. Этим людям посчастливилось не наткнуться на смертельные посылки и, по крайней мере, они все остались живы.
Помня об отравляющем газе, решили переключить вентиляцию на режим фильтрации и наглухо заперли входные двери. Хотя при этом, из-за отсутствия электроэнергии, вращать турбину подачи воздуха пришлось вручную.
* * *
Следующий день начался, как и прежде, правда, на этот раз паёк был куда обильнее: консервированные овощи с тушёнкой, которые мы съели с превеликим удовольствием.
— Итак, едой на некоторое время мы обеспечены, — говорил в кабинете заведующего бомбоубежищем Сергей, собрав всех ополченцев и нескольких гражданских, которые отвечали за порядок. — Теперь необходимо решить вопрос с электричеством и обогревом, — посмотрел он на одиноко горящую свечу на столе, едва освещавшую даже это небольшое помещение. — Ситуация, как вы все понимаете, критическая. В дизельной станции солярки хватит не более чем на два — три часа, люди мёрзнут, могут начаться болезни. Режим фильтровентиляции не позволяет нам разжигать костры, а достать дизельное топливо в необходимых количествах затруднительно. Честно говоря, я уже не знаю, что делать. Может, у кого-то из вас есть предложения? — окинул он нас вопросительным взглядом, в котором можно было заметить то ли безысходность, то ли неуверенность.
Вопрос был действительно не простым. Здесь, поистине, было над чем призадуматься, ведь от наших сегодняшних решений, возможно, зависели наши жизни.
— Может быть, можно подключиться к какой-то электросети? — предложил Ваня.
Мы вопросительно посмотрели на него.
— Ну, ведь остались же какие-то сети, всё ещё находящиеся под напряжением? — закончил он свою мысль.
— Маловероятно, — возразил старик. — Мы не видели нигде никаких признаков наличия электроэнергии. Мы не знаем есть ли она вообще где-нибудь в городе, но даже если и есть, то каким образом в данных условиях мы достанем и подключим электрокабель, я даже не представляю.
