Офицер связи, не дождавшись ответа, отключился.
Президентский самолет вошел в зону диспетчерского обслуживания аэропорта Ужгород и начал снижение. Командир корабля взял управление на себя, объявил по громкой связи о снижении и попросил пристегнуть ремни. Просьба была не более чем данью строгой инструкции — за все время его работы на правительственных самолетах ни один из сановных пассажиров этого требования не выполнил.
Второй звонок из-за океана раздался уже в машине, на полпути к закарпатской даче.
— Виктор, мы уже имеем предварительные решения. По оценкам экспертов, у вас произошел чудовищный радиоактивный выброс.
— Что вы рекомендуете предпринять? — прошептал президент, борясь с внезапной сухостью во рту.
— Даже самый оптимистичный прогноз показывает, что Украина не сможет самостоятельно справиться с катастрофой. Рядом граница России, и на их военных базах уже отмечено повышение активности. Завтра мы соберем чрезвычайное заседание Совета Безопасности ООН.
— А какие меры будут предприняты сегодня?
— На ваш мэйл отправлен текст обращения к украинскому народу. Вы должны выступить с ним по телевидению сегодня в prime time[4]. Пусть ваши спичрайтеры на месте кое-что еще уточнят, но основные тезисы изменять нельзя. Вы должны объявить особое положение, после чего дадите в ООН официальный запрос на оказание гуманитарной поддержки. И уже через шесть часов после принятия резолюции мобильные подразделения НАТО в Европе начнут действовать.
— Электронная почта по спецсвязи, господин президент! — доложил по прямой связи помощник из сопровождающей машины.
Президент незалежной Украины поднял крышку ноутбука и щелкнул по моргающей иконке с пиктограммой, изображающей почтовый конверт.
* * *
Киев спал. Фонари в городе не горели, но уже начало светать, и поэтому полковник смог прочесть надпись на синей табличке у трехэтажного дома с выдающейся полукругом колоннадой. Здание штаба семнадцатой воздушной армии, расположенное в тихом урочище старого Киева на углу Чкалова и Коцюбинского, было хорошо знакомо Щербицкому, правда, теперь на нем висела странная табличка «Министерство чрезвычайных ситуаций». В просторном вестибюле было пусто, только у входа за стойкой одиноко дремал старший сержант с красной повязкой на рукаве.
Протяжно скрипнула тяжелая входная дверь. Снаружи донеслось приглушенное урчание отъезжающей машины. Старший сержант вскочил навстречу вошедшему.
— Товарищ полковник, помощник дежурного…
— Отставить. Последние десять минут сбор не объявляли?
— Никак нет, товарищ полковник.
— Оперативный на месте?
— Так точно, товарищ полковник.
Человек с резкими чертами лица и злым взглядом уверенно двинулся вверх по лестнице на второй этаж. Сержант пулей метнулся к стойке, схватил телефонную трубку и поспешно доложил, ни разу не запнувшись на спотыкливых словах:
— Товарищ подполковник, в штаб прибыл заместитель начальника информационно-аналитического управления!
Полковник быстрым шагом прошел по застеленному дорожкой коридору до двери с надписью «Оперативный дежурный» и, не обращая ни малейшего внимания на надпись «Посторонним вход строго запрещен», вошел внутрь.
Большое помещение, переоборудованное из актового зала, было занято рядами разделенных деревянными стойками отсеков, из которых торчали верхушки компьютерных дисплеев. Один или два экрана светились, но не ядовито-зеленым цветом, знакомым Щербицкому по Институту кибернетики, а яркими красками — словно цветной телевизор. Всю дальнюю стену занимала мигающая разноцветными лампочками подробная карта Украины.
Из-за стеклянной перегородки навстречу прибывшему вышел хмурый подполковник. Они молча обменялись рукопожатиями.
— Ты уже узнал? — спросил оперативный дежурный. — Откуда?
— Работа такая, — невесело усмехнулся в ответ полковник.
Их прервало дребезжание длинного, без пауз, телефонного звонка.
— Замминистра, — тихо произнес подполковник. Прижав к губам указательный палец, он вернулся за стекло к своему рабочему столу и нажал клавишу на пульте.
— Слушаю, товарищ генерал!
Из динамика донесся профессионально-недовольный голос, каким обычно обращаются к подчиненным неуверенные в себе сановники.
— Рассказывай про обстановку.
— Ночью прошел доклад из Чернобыля по линии пожарных. Вначале речь шла о возгорании на четвертом реакторе. Затем стали говорить о выбросе радиации, но уровень пока не уточнили. Там регионалы командуют, они сразу же приступили к тушению.
— Есть жертвы?
— По докладам, один человек. Завалило обрушенной стеной.
— Что обрушилось?
— Вся внутренняя часть энергоблока.
Наступила долгая тягучая пауза, разбавленная тяжелым сопением из динамика.
— Какие будут распоряжения, товарищ генерал? — подождав, осведомился подполковник.
— Верховному доложили?
— Так точно, согласно инструкции.
— И что?
— Было приказано не поднимать панику и ждать дальнейших указаний.
— Ну так и выполняй! Я же на больничном со вчерашнего дня, и мои приказы юридической силы не имеют — случись что, обвинят в превышении полномочий. Так что звони новому министру и решай все с ним.
Абонент отключился. Офицеры, не сговариваясь, тихо выматерились в унисон.
— Бывший подполковник КГБ, — прокомментировал начальник Разведуправления. — Благополучно пересидел застой, перестройку и все годы независимости. От каждого из президентов получил по звездочке, нюх на опасность имеет просто феноменальный.
— Ага, все оценил и решил не рисковать, — кивнул, соглашаясь, оперативный дежурный. — Как тогда, когда склады боеприпасов рванули. Так что, звонить министру? Только которому из двух? Три дня назад было судебное решение, старый восстановлен в должности районным судом, но не утвержден постановлением кабмина. Стало быть, новый, хоть и назначен президентским указом, тоже на птичьих правах… Это тебе не бюджетные фонды распределять — теперь, пока президент не отдаст приказа, ни один, ни второй носа сюда не покажут.
— Тоже верно, — полковник тяжко вздохнул. — Стало быть, как всегда, все свалится на начальников управлений?
Оперативный молча кивнул.
— Значит, — резюмировал замначальника информационно-аналитического управления, — отдуваться за всех будешь ты, гражданская оборона и Управление оперативно-спасательных служб.
Время шло к началу рабочего дня, и оперативный зал понемногу заполнялся сотрудниками. Фантомный Щербицкий, внимательно наблюдавший за всем происходящим, отметил непривычно большое число женщин в офицерских погонах. А полковник явно не собирался покидать оперативного дежурного — изредка отвечая на звонки, они прихлебывали кофе, принесенный посыльным.
