Водитель расторопно выполнил распоряжение шефа. Открыл бар, достал пузатую бутылку коньяка, серебряные стаканчики, всё это передал Стриженому. Потом порылся в бардачке, выбирая кассету. Заиграла довольно бодрая музыка, и Юрий Шевчук своим знаменитым голосом с хрипотцой запел про осень и про небо под ногами.
Стриженый откинул с головы капюшон дождевика и собственноручно наполнил стаканчики тёмно-коричневой жидкостью:
– Ну давай выпьем.
– За что будем пить? – уточнил Стуколин.
– Давай за авиацию. За русскую авиацию!
Стриженый сказал это со значением в голосе, но снова чихнул, расплескав коньяк, чем испортил торжественность момента.
– Давай за авиацию, – согласился Стуколин.
Чокнувшись, они осушили стопки. Стриженый поморщился и занюхал рукавом, словно не элитный коньяк пил, а дешёвую подделку на коньячном спирте. Потом похлопал себя по карманам и достал початую пачку «Marlboro», протянул её Алексею:
– Куришь?
Алексей покачал головой:
– Нет.
– А вы вообще курите? В смысле, пилоты курят? – поинтересовался Стриженый, извлекая за сигаретами зажигалку.
– Курят, – отвечал Стуколин. – Дымят, как паровозы. Но я нет. Здоровье дороже.
(Что касается курения в авиации, то это действительный факт. Несмотря на многочисленные запреты, пилоты курят, ничем в этом не отличаясь от обычных людей. Особенно налегают на табак пилоты пассажирской и транспортной авиации – эти могут позволить себе дымить прямо в кабине самолёта во время исполнения своих непосредственных обязанностей. Тяжелее приходится военным лётчикам – курить в кислородной маске или гермошлеме, мягко говоря, затруднительно. Но и они не упускают своего уже на земле. А уж сколько всяких анекдотических историй с этой отравой связано!
Взять хотя бы случай, произошедший не так давно в Великобритании на показательных выступлениях по поводу юбилея Королевских ВВС. Два «МиГа-29» под управлением пилотов Тресвятского и Бесчастнова столкнулись в воздухе. Оба пилота успели катапультироваться. Бесчастнов при катапультировании получил ранения, а потому был сразу увезён с поля. Зато Тресвятский сделал роскошный жест: едва отстегнув парашют, он на глазах многочисленной журналисткой братии вытащил из кармана комбинезона пачку сигарет «Winston» и с непередаваемым изяществом закурил.
К сожалению, времена были ещё те, контракта между фирмой, производящей сигареты «Winston», и военным лётчиком Тресвятским заключено не было, а потому последний миллионером не стал, хотя жест его произвёл впечатление на всю Европу).
– А я закурю, – сказал Стриженый.
Он чиркнул зажигалкой и затянулся.
– Задерживаются твои друзья, лейтенант, – повторил своё замечание Стриженый. – Задерживаются…
– Значит, есть причина, – отозвался Стуколин.
На самом деле он, конечно, волновался за друзей, но беспокойства своего старался при посторонних не выказывать.
– Есть, – пробормотал Стриженый. – Ну давай ещё по одной, что ли?
Алексей не возражал. Стриженый снова наполнил стаканчики и произнёс новый тост:
– За успех нашего безнадёжного дела, – и перед тем, как выпить, добавил: – Банально, зато всегда актуально.
Выпив, они помолчали. Стриженый курил, стряхивая пепел в маленькую металлическую пепельницу, встроенную в дверцу с внутренней стороны.
– Скажи, лейтенант, ты в курсе того, что происходит? – спросил вдруг Стриженый, нарушив молчание.
Стуколин недоумённо воззрился на него.
– Не понял, – сказал он, помедлив. – В курсе чего?..
Стриженый глубоко затянулся, потом затушил окурок и посмотрел на Стуколина исподлобья.
– Недавно показывали по ящику фильм, – сообщил он доверительным тоном. – Я вообще ящик смотрю редко. Только если кубок Европы… Или чемпионат мира, например. Игры «Зенита» опять же. Или бокс…
Старший лейтенант Стуколин подумал, что его собеседник, скорее всего, сознательно оттягивает момент, когда придётся говорить начистоту. Это Алексею не понравилось. Вдруг зачесались кулаки.
– Бокс – это хорошо! – изрёк Стуколин и поднял пустой стаканчик. – Может, ещё выпьем? За бокс?
– Так вот, – продолжал Стриженый, взяв бутылку и наполнив стаканчики: сначала старшему лейтенанту, затем себе, – показывали, значит, фильм, а у меня свободное время выдалось и книжки толковой под рукой не было, вот я этот фильм и посмотрел…
– Что хоть за фильм? – спросил Стуколин, которого длинное вступление несколько утомило.
– «Человек-ракета» называется, – ответил Стриженый и улыбнулся чему-то своему. – Очередной американский бред на тему довоенного комикса. Я такие фильмы не люблю – не идиот всё-таки, высшее образование имею – но тут по случаю посмотрел.
Алексей американского фильма под названием «Человек-ракета» не видел, а потому проявил определённый интерес:
– А какой сюжет?
– Сюжет я пересказывать не буду, – Стриженый скривился. – Он этого совершенно не заслуживает. Но один эпизод мне запомнился. Надолго.
Стриженый снова замолчал и стал искать сигареты. Пока он хлопал себя по карманам, Алексей выпил свой коньяк и продемонстрировал Стриженому пустой стаканчик, требуя продолжения. Тот безропотно налил. Стуколин снова выпил и откинулся в кресле. В голове у него зашумело, кулаки чесаться перестали, он расслабился и приготовился выслушать заявление Стриженого, каким бы оно ни было.
– Эпизод такой, – продолжил свой монолог Стриженый. – Тридцать девятый год, шпион Третьего рейха окопался в Штатах и собирается добыть сверхсекретное оружие для Гитлера. Для этого он «втёмную» использует местную мафиозную группировку. В последний момент, как ты понимаешь, всё срывается, и мафия узнаёт, кем на самом деле является их «благодетель». И что ты думаешь?
– Что я думаю? – Стуколин несколько осоловел и не сразу понял, о чём идёт речь.
– Бандиты быстренько перешли на сторону официальных властей и разобрались с фашистами похлеще спецназа.
– Так это ж комикс, – старший лейтенант зевнул. – Ты куда клонишь?
Стриженый опрокинул в себя стопку коньяка, которую уже минут пять держал в руках.
– Я бандит, – сказал он просто. – Я – то, что называют «мафией». Если бы я хоть раз указал в налоговой декларации все источники своих доходов, меня немедленно арестовали бы. Но при этом!.. – он поднял указательный палец. – При этом, лейтенант, я люблю свою страну. И мне небезразлично, в какое дело я ввязался. Ведь мы грабим норвежские военно-транспортные самолёты, я правильно всё понимаю?
Если бы Стуколин располагал хоть какой-нибудь информацией о прошлом Стриженого, он сильно удивился бы: бывший фарцовщик и «старатель» вдруг стал патриотом – не смешите меня! Но старший лейтенант такой информацией не располагал, потому к словам Стриженого отнёсся с определённым сочувствием. В конце концов, бандит бандитом, но парень хороший – вон уже и о Родине задумался!
