— Ш-ш. Я Бузони, — ожила рация, — восемь часов. Двадцать.
— Кроооой!!! — крикнул в лес Китяж и начал бинтовать Тимура. Духов было видно уже без ночника и Кирилл, оставив, на время, первую помощь, отстрелял обойму, в десять патронов и перезарядился. Он не сомневался, что все выстрелы достигли цели. Духи уже были в пятидесяти метрах от разведчиков и, перезарядившись, Тяжин начал стрелять, уже с открытого прицела. Он слышал, как рядом, почти без остановки плюется ВСС Бузони.
— Перезаряжаюсь! — послышался из темноты голос Бузони. Кирилл, тут же, снял двух нападавших, с сектора друга и атака захлебнулась. Китяж тихо свистнул в темноту и продолжил бинтовать руку капитана.
Бухнувшись между вывороченных взрывом, корнями, Серёга тут же взялся прикрывать Кирилла и капитана.
— Как вы тут, — тяжело дыша, спросил Бузони, не выпуская из обзора сектор.
— На ХЭ. Не подумай, что хорошо, — Китяж закончил с рукой и хотел начать бинтовать ногу, но Гангрена отошел от шока и тихо простонал. Китяж, сразу сориентировался и достав из аптечки морфин, вколол его командиру многострадальной группы и принялся за ногу. С нижней конечностью, дела обстояли, ни чуть не лучше, чем с верхней.
— Что дальше, Китяж? — кровь в Бузони кипела от адреналина.
— Пока я командир группы, — Тимур очнулся и посмотрел на то, что с ним сделал взрыв, — И я приказываю! Отойти выше на двести метров. Китяж!
— Да, Тимур, — Кирилл продолжал бинтовать ногу.
— Брось. Дай мне ВСС, а сам забирай мой карамультук, — Гангрена кивнул в сторону ОСВ, — И не спорь. Дальше, по маршруту, — и, посмотрев Тяжину в глаза, уже спокойно, добавил, — Кирюха, пацанов спасите. Все. Выполнять, я прикрываю.
— Тимур, да они тебя… — попытался возразить командиру Тяжин, но Гангрена перебил его.
— Они меня? — иронично спросил он, — Я ИХ! — Тимур поднял здоровую, левую руку, — И, причем, одной левой. Все. Выполнять, разведка.
Тяжин отдал ВСС, весь оставшийся боекомплект к нему и взвалив на плечо тяжеленькую "дуру", тихонько хлопнул Бузони по плечу:
— Давай, Серёга. Попрыгали.
Бузони, прикрывавший, до этого момента, офицеров, было уже вскочил со своей позиции, но Кирилл, ни с того ни с сего, остановил его жестом.
— Подожди-ка, дружище, — и повернувшись к капитану, сказал, — Кэп, две минуты и мы уходим.
В голове у Кирилла заиграла мелодия из фильма: "Трудный ребёнок" и он улыбнулся.
На самом деле, Китяж решил притормозить, с отступлением, не просто ТАК. Его остановила, вывороченная из земли взрывом, пластиковая банка, из под какого-то чистящего средства. Не то "Пемо-люкс", не то "Комет". Суть не в этом. А в том, что Китяжу, вдруг, захотелось использовать этот дар цивилизации, с наибольшей для нее — же, цивилизации, пользой.
— Серёга, крой, — сказал наблюдателю Китяж и, схватив банку, сломя голову, побежал вниз, к духам.
Пробежав метров двадцать, он остановился, не то, чтобы у дерева, а, скажем так, у большого куста. Заколотив, в рогатку сучьев, найденную, пластиковую банку, Тяжин снял с разгрузки последнюю РГО и вставил ее в банку так, что спусковая скоба оказалась зажата между стенкой банки и корпусом самой гранаты. Затем, Кирилл привязал к взрывателю тонкую, стальную проволоку и растянув ее установил примитивнейшую растяжку. Осталось, только, выдернуть чеку, что он и поспешил сделать. А ещё, за две минуты, Кирилл умудрился поставить две МОН-ки. Закончив минно-заградительные работы, Кирилл побежал к остаткам группы.
— Готово! — Кирилл подмигнул еле дышащему Гангрене, — Тимур, а где Аббат и летун?
— Аббат занимается эвакуацией летуна, — капитан начал пристраивать на забинтованную руку ВСС, хотя левшой не был, — Спасибо, Кирюха. Это, реально, усложнит им жизнь.
— И облегчит смерть, — добавил Бузони.
— Не сцы, Капустин! Пое…м — отпустим, — старая армейская шутка прозвучала из уст Китяжа вовремя и подняла Гангрене настроение.
— Все, шутники. Давайте, бегом.
Тяжин, снова, взвалил на себя карамультук и потрусил за Серёгой. Наверх. На высоту 682.
* * *
Пройдя сто пятьдесят метров, Китяж и Бузони, начали забирать на запад. Не прошло и трех минут, как прогремело два взрыва, а за ними и третий. И стрельба. Беспорядочная стрельба, которая длилась ещё полминуты. А когда огонь прекратился, рации разведчиков снова ожили.
— Ш-ш. Ну, что, спецура! — голос Закирова был повелительно-надменным, — Кончился ваш, хваленый Гангрена! А? Чего молчите, крысы? Стра-а-а-ашно…. Ха! Страдал Гангрена от гангрены, Гангрена от гангрены сдох!!! Прям Ляпис-Трубецкой с племянниками.
"Сука. Ещё и классику советской литературы цитирует", подумал Тяжин и остановился. А Закиров, тем временем, продолжал:
— Сейчас, вы услышите, как я казню этого драного ишака. А потом, я найду вас. И тоже казню! — По лесу разнесся, душераздирающий крик, от которого, даже, у такого, хваленого бойца, как Китяж, по спине, меж лопатками, пробежали мурашки.
— Вы, только что, прослушали предсмертную песню, в исполнении Гангрены. И, заметьте, я, всего лишь, наступил ему на ногу. Слышишь, касс аммак (твою мать), когда тебе в трамвае на ногу наступают, ты тоже тек визжишь, свинья?
— Слышишь, Кирюха. Че делать будем? — Серёга заметил, как Китяж занимает позицию и тоже шлепнулся на землю.
— Работу будем делать. — Сухо сказал Тяжин и зло сжал челюсти. Он очень хотел выцелить эту сволочь. Да и Тимура бросать в беде… "Нет! Я вам, ублюдки, спокойной жизни не дам! Вот вы гдееее. ЕСТЬ!!!"
В тепловизоре он насчитал десять целей. "Не обманул, Фашист! Прямо, как в Хищнике". Шесть пятен рассредоточились по периметру места казни, Ещё два пятка, держали третье. Это и был Тимур. А передним, поднимая правую руку, с пистолетом, стоял Закиров.
— Ш-ш. А сейчас, я прострелю ему, его, набитую помоями, башку, — Закиров медленно направил пистолет в голову капитану, который стоял перед ним, на коленях. Тимура уже никто не держал. И он, превозмогая дикую боль, встал! И сказал, громко и четко:
— Видал — Сассун, — и сказал он это так громко, что Кирилл услышал его и без рации.
— Ш-ш. Ты, что, шакал? Под придурка косишь?
— Видал — Сассун, — громко повторил Гангрена, а затем, и вовсе заорал, что было сил, — ВИДАЛ-САССУУУУН!!!!
"Извини, капитан, — подумал Китяж, — но, решить, я тебя не буду. Я тебя, ещё на себе домой понесу", и дернув, тяжелый затвор, дослал патрон в казенную часть ствола.
— Так, Бузони. Работаем быстро. По стандартной схеме. Бьешь тех, что с подствольниками. Два выстрела — сместился. Смещение по часовой. Я пойду против, — Китяж ставил задачу, на автомате, — Поразил — ушел. Все, брат. Танцуем.
