– И что было дальше?
– Он вернулся через пятнадцать часов. Весь в пыли, уставший, изможденный и как будто малость не в себе. А потом случилось то, чего я никогда не забуду. Он подошел к Артуру, коснулся его рукой, и Артур ожил. Открыл глаза, заговорил с нами. Через полчаса он уже мог встать на ноги – с такими-то переломами! А потом сгоревшая кожа стала сползать с его физиономии лохмотьями, как старая шкура с линяющей змеи. И все это сделал Апостол. В тот день я понял, что он не такой, как мы. Я знаю, он был там, в Городе Солнца. Он умеет общаться с Высшей Гармонией, и она наделила его силой вылечить Артура.
– А может, это была Панацея? – Северянин был захвачен рассказом собеседника.
– Черт его знает! – Жестянщик пожал плечами. – Я видел только, что Апостол коснулся Артура руками.
– Интересно. Так он один туда пошел?
– Один. Апостол знает дорогу к Городу Солнца. Он был там еще до того, как встретился с нами – со мной и остальными. У него был приятель Макс Оформитель, вот с ним-то Апостол и совершил первую ходку за Барьер. Это случилось примерно год назад. А потом он проникал за Линию вместе с Темным и еще одним парнем по кличке Плантатор.
– А где сейчас этот Макс Оформитель?
– Я слышал, его арестовала полиция. Он якобы очень активно рассказывал среди грабберов в Ураниум-Сити про то, что видел на Территории Хаоса. Думаю, его выслали с Аваллона. Власти очень не любят, когда кто-то говорит, что побывал за Линией.
– Я слышал об этом. В смысле, что власти от этого не в восторге.
– А ты чего хочешь? Комитетчики пытаются убедить всех и каждого, что Территория Хаоса совершенно недоступна даже для хорошо подготовленных экспедиций. Но никто не может объяснить, почему. Говорят о каких-то излучениях, мутантах, бандитах, боевиках Везалия и прочем. Но все это ерунда, Северянин. Дело совсем в другом. Там есть что-то такое, что пока недоступно нашему пониманию.
– Знаешь, когда я был еще мальчиком, я смотрел один старый архивный фильм. Там рассказывалось о загадочной Зоне, которую оставили на Земле пришельцы из космоса. И были люди, которые вопреки всем запретам туда проникали. Их называли сталкерами. Говорили, что в центре Зоны есть место, где исполняются любые желания. Естественно, что куча народу стремилась туда попасть. Каждому хочется, чтобы его сокровенное желание исполнилось. Вот герои фильма и отправились в это самое место, чтобы осуществить свои самые заветные желания.
– И дошли?
– Дошли. Но желания загадывать не стали.
– Это почему же?
– Мы не можем знать, какое из наших желаний захочет выполнить таинственная всемогущая Зона. Вдруг она выполнит то, чего мы втайне желаем, но сами боимся этого желания, как огня?
– Что-то я тебя не понимаю. Я знаю одно: мало кто возвращается с Территории Хаоса обратно. Об этом знают все – и комитетчики, и полиция, и все, кто живет на Аваллоне. Туда, если хочешь знать, пробраться не так сложно. Если соблюдать простейшие правила осторожности, проберешься в самый центр. А вот выбраться обратно чаще всего просто невозможно. Во всяком случае, я могу по пальцам пересчитать тех, кому это удалось. Первый из них – Апостол.
– А Плантатор?
– Один из них. Меня всегда удивляло, как этот ублюдок умудрился выбраться с Территории Хаоса без всяких последствий. Честно говоря, я его очень давно не видел. Была у него скверная привычка курить петаль. Это дерьмо его когда-нибудь угробит.
– Может быть, именно оно его и угробило. Плантатор умер.
– Что?! Когда, почему?
– Несколько дней назад. Полиция подозревает, что это неестественная смерть.
– Печально. – Жестянщик покачал головой. – Не то чтобы я был с ним дружен, но… Грохнули его?
– Ничего не могу сказать. Меня вызывали в полицию для дачи показаний. Дело в том, что накануне смерти Плантатор встречался со мной. Я пытался узнать у него, как мне найти Апостола.
– И у Клариссы ты тоже это узнавал?
– Все верно. Она, кстати сказать, очень недолюбливает вашего гуру.
– Кларисса – стерва. Твоя правда, одно время у нас была любовь. А потом все пошло как-то не так.
– Она сказала мне, что ты очень изменился. И случилось это якобы после вашего похода за Линию.
– Много она понимает! Надоела она мне, и все тут. Хватит об этом. – Жестянщик будто вспомнил, зачем он пришел. – Давай о деле. Так уж выходит, что Апостол тебе почему-то доверяет. В этом ты прав. Но только запомни одну вещь: он доверяет, а я нет. И я буду приглядывать за тобой, русский. За каждым твоим шагом. И если мне что-то не понравится, берегись.
* * *
В холле «Веселых рудокопов» было темно, прохладно и безлюдно. Ли Вон за стойкой протирал чистым полотенцем пивные бокалы. Северянина китаец приветствовал учтивым кивком, предложил горячий кофе.
Бесполезно его о чем-нибудь спрашивать, подумал Северянин, наблюдая, как Ли Вон хлопочет у кофеварки. Если даже китаец видел, как Жестянщик прошел наверх, к номерам, то все равно ничего не скажет. Компания Апостола окружена здесь благоговейным почетом и уважением, а он для всех – подозрительный чужак. Собственно, на другой прием он и не рассчитывал и никому ничего доказывать не собирается. Вот только ужасно неприятно, когда тебя будят, приставив ствол ружья к груди.
– Кофе готова, – сообщил Ли Вон, поставил перед Северянином чашку. – Сахар, сливки, биддл?
– Ничего не надо, спасибо. Сколько с меня?
– Девять и еще пятьдесят.
Северянин протянул китайцу кредитку, отхлебнул глоток. Кофе был обжигающе-горячий и очень крепкий – то, что нужно. Ли Вон вернул карту и вновь занялся бокалами. Тут Северянин внезапно подумал о Сайксе.
– Доктор Сайкс был вечером в баре? – спросил он.
– Доктор Сайкс? Верно, была. Очень крепко двойной флэш кушала. Совсем пьяный пошла спать. – Ли Вон вздохнул. – Мне хорошо, когда клиент много пить. Бизнес идет. Клиенту нет хорошо. Потом болеть, блевать.
– А где доктор Сайкс сейчас?
– Где? – Ли Вон поставил на стойку бокал, задумался. – Наверное, быть в свой номер. Вроде никуда с утра не ходила.
– Спасибо за кофе.
Номер Сайкса располагался через две двери от его собственного номера. Дверь оказалась открыта. В комнате стоял тяжелый дух – смесь запахов блевотины, пота, перегара и несвежей одежды, беспорядочно разбросанной по номеру. Сайкс лежал прямо на покрывале, уткнувшись лицом в подушку – трусы сползли до середины ягодиц, мутные глаза полуоткрыты, изо рта тянется слюна. На столике у кровати красовалась бутылка «Старателя Дейва», опустошенная на три четверти.
– Сайкс! – Северянин толкнул американца в плечо. – Сайкс, вставай!
– А? – Археолог пошевелился, и Северянина обдала новая волна вони. – Что?
