— Кто? — спросил Линтон.
— Вы, — улыбнулся Брайс Халлен. — Разумеется, вы, вероятно, будете ошибаться ничуть не меньше, чем Мэзер, но ради разнообразия в другую сторону. Вы будете слишком за туземцев, тогда как Мэзер был слишком против них. Но, черт побери, это будет интересно и, возможно, сработает. Политика Мэзера «держать-их-больными-невежественными-и-неграмотными», кажется, провалилась по всем статьям, чуть было не закончилась очень опасной и разрушительной войной, которая могла настроить против нас половину миров Границы. Так что, возможно, стоит попробовать взять другой курс и посмотреть, как сработает этот метод. Единственное, что я могу сказать с уверенностью, это то, что после этой маленькой заварушки на Офмаре все туземцы в Созвездии будут за вас горой, целиком и полностью на вашей стороне и согласятся на все, что бы вы ни предложили.
Рауль прочистил горло.
— Спасибо, Администратор. Это интересное предложение. Возможно, я приму его позже. Но сейчас у меня еще осталось дело здесь, как у командующего войск Каани. И прежде чем смогу говорить о чем-либо еще, я должен закончить с этим делом.
— Понимаю, — кивнул Халлен. — Продолжайте. Насколько я понимаю, вы хотите формально сдаться?
Линтон чопорно кивнул.
— Да. Но моя сдача будет зависеть от трех условий.
— Хорошо. Давайте их выслушаем, — отрывисто предложил Халлен.
— Условие первое, — начал Рауль. — Правительство должно снять обвинения — все обвинения против войск и сторонников Каани. И это распространяется также на нее и на меня. Я хочу полного помилования для каждого мужчины и каждой женщины, для всех изгнанных, объявленных вне закона, причисленных к преступникам. В конце концов, самое страшное, что они сделали, это всего лишь думали о развязывании войны против правительства Созвездия. Единственное настоящее действие, в котором они повинны, это то, что они положили полный и решительный конец Артону Пелейрскому и его попытке захватить Созвездие Геракла.
— Пойдет. Всем — полную амнистию, — кивнул Халлен. — И напомните мне попозже, Уильм, что нам еще надо будет отвезти пленных пелейрцев обратно на их планету и удостовериться, что остатки их флота больше не будут нам досаждать.
— Хорошо, Брайс.
— Ладно, Линтон. Следующее условие?
Рауль загнул второй палец.
— Каани должна быть восстановлена на престоле Валадона и получить полные наследственные права, средства к жизни для себя и своих наследников, отныне и навсегда.
— Да. Полагаю, она это заслужила, — пробурчал Халлен. — Но что, ради космоса, я должен сделать с нынешним правителем, как там его, Хастрилом? Поставить к стенке и распылить?
Уильм лениво вставил замечание.
— Брайс, почему бы вам не упрятать его в ту забавную тюрьму-дворец, которую организовали на Омфале для неугомонных и неугодных членов правящих семей, самозванцев и прочих… Ну, тех, кого вы хотите вывести из игры и держать под наблюдением?
Халлен задумчиво прикусил большой палец.
— Дворец Керризам? Недурная идея, Уильм. Потом, это очень поэтичное восстановление справедливости. Именно туда я собирался поместить Каани после того, как поймаю ее. Ладно, Линтон, согласен.
— Тогда третье и последнее условие. Валадон необходимо немедленно изъять из-под юрисдикции вашего правительства и преобразовать в независимое планетное королевство. Таким образом, никто не сможет сказать и слова и тем более вмешаться, если мы… если она захочет что-нибудь улучшить. Понятно? Зеленый свет всем начинаниям: дорогам, мостам, больницам, школам, промышленности — всему. Она планирует превратить Валадон в одно из самых передовых королевств на Границе и не желает, чтобы Правительство Провинции вмешивалось.
Халллен метнул на Линтона проницательный взгляд.
— «Мы», да? Хм. Она симпатичная девчонка, верно? — поинтересовался он. И заметил, как лицо Рауля медленно начало заливаться краской.
— Эх, где мои молодые годы! — вздохнул он. — Ладно, Линтон, утверждаю всю вашу программу. Все три условия будут точно соблюдены. И даже больше, я буду посаженым отцом твоей невесты!
Рауль вспыхнул еще больше, если такое вообще было возможно.
— Вы сказали… невесты?
— Несомненно, ты, недогадливый болван! — рассмеялся Халлен. — Любой идиот с первого же взгляда поймет, что ты безнадежно влюблен! В чем дело? Ты что, до сих пор не попросил ее руки?
— Я… не совсем… вы неправильно поняли… я…
Он еще некоторое время что-то мямлил и запинался, а потом Уильм сказал:
— Бьюсь об заклад, что знаю, в чем дело, Брайс. У этого старого идеалиста снова взыграла совесть. Вот он — бездомный, безземельный космический бродяга без гроша в кармане. А вот она — баснословно богатая, абсолютная правительница целого планетарного королевства. Как этот бродяга может надеяться набраться храбрости и просить руки девушки, если не может принести ей ничего, кроме того, что есть при нем?
Уильм добродушно рассмеялся, и Халлен присоединился к нему.
Рауль немного потерпел это, а потом рассердился.
— Не вижу в этом ничего смешного! На самом деле именно это удерживало меня от того, чтобы сделать ей предложение! Думаете, мне хочется, чтобы она сочла меня одним из той стаи охотников за приданым и титулом, которые вьются вокруг нее, как мухи? Я хочу, чтобы она уважала меня!
— Да она будет уважать тебя в сто раз больше, если ты заговоришь как мужчина и потребуешь ее руки, потому что так получилось, что ты ее любишь… Вместо того чтобы быть таким идиотски упрямым, благородным и страдающим! Вот что я скажу тебе: еще лучше, вообще ничего не говори! Просто войди, сгреби ее в охапку и поцелуй так, чтобы у нее дух захватило! Действия всегда лучше болтовни! — посоветовал Халлен.
Рауль ничего не ответил, потому что так и не смог придумать ничего умного. Он собрался уходить, но Халлен остановил его, подняв руку.
— Погоди, сынок. Я все думал, когда настанет подходящий момент, чтобы рассказать тебе мою новость. Похоже, сейчас именно такой момент. Я все утро просидел на телефоне по поводу этого дела с Артоном, тобой и Каани, разговаривал с Первым Владыкой Меридиана. Император очень заинтересовался этой заварушкой и очень счастлив, что все уладилось. Да, я лично говорил с Его Сиятельством. Он очень благодарен за вашу службу. Я рассказал ему всю историю, как Уильм радировал мне ее, когда мы прилетели. И вот, — он порылся в своей поясной сумке, — это для тебя.
Он вытащил из сумки длинное кольцо роскошной алой ленты и осторожно повесил его на шею Линтона.
