священник, — привести приговор в исполнение!!!
— Нет, — рыкнул палач, срывая капюшон и вплотную приближаясь к монаху, — меня в городе и так из-за моей профессии презирают. Относятся хуже, чем к городскому отребью! Деньги из рук почти везде принимать отказываются!! И после этого ещё и на тот свет осуждённого без последнего желания отправлять?! Не дождётесь!
Светловолосый, явно не ожидавший такой отповеди, поддался назад от резко подошедшего палача. Приговорённый снова захрипел о своей невиновности. Ну всё, хватит!
Выскочив из толпы, я кинулся к гильотине. Первого храмовника, бросившегося мне наперерез, я просто отбросил волной холода. Второй, однако, был не такой легкой мишенью. Трижды я на него кидался, и трижды был вынужден отступить, дабы он не покрошил меня в капусту. Плюнув на это дело, я израсходовал немалый запас своих сил и просто заковал его в лёд. Повернувшись к третьему, я хотел было заморозить и его, но тот внезапно поднял руку… и я ощутил, как мои силы пропадают. Вернее, пропадал контроль над ними. Магия была, но я не мог ей пользоваться. Пустота.
— Да кем ты себя возомнил, ящерица? — прошипел храмовник, усиливая давление. Я упал перед ним на колени, с трудом удерживаясь от того, чтобы не распластаться на земле.
— Дружка своего хотел спасти? Ну так смотри на то, как он умрёт! Вариак!
Храмовник, ногой державший приговоренного, убрал сапог, схватил таисиана за горло и, подняв, подошел к подавителю и встал около него.
Это было невыносимо. Таисиан бился в железной хватке своего мучителя, пытался вырваться, но его жёлтые глаза смотрели прямо на меня, и в них читалась отчаянная, неприкрытая мольба. А в следующий миг… у него из груди вышел стальной клинок. Несколько секунд он хрипел, а затем его глаза потухли. Навсегда.
— Ну что? Справился? — издевательски спросил подавитель, наблюдая, как соскользнуло и рухнуло на землю безжизненное тело узника, — а теперь выясним, кто же ты такой, откуда взялся, и какую кару тебе предстоит понести за попытку помешать справедливому суду.
Второй храмовник поднял меч. Однако, прежде, чем я успел что-то понять, на меня налетел вихрь, и в следующий момент я оказался в совершенно другом месте…
* * *
А ведь Фрайсаш был прав. Нам с Алаэрто никто не чинил препятствий, так что в город мы вошли без особого труда. Внезапно он схватился за виски и сказал:
— Я почувствовал использование давно позабытой магии. Это точно Дэмиен. Скорее!
Он схватил меня за руку и потащил куда-то. Мы бежали около десяти минут, пока не выбежали к церквушке. Однако пасторальные виды к ней явно не прилагались: во дворике, куда мы вышли, стояла гильотина. Возле нее светловолосый человек в длинном синем плаще ругался с другим человеком, раздетым по пояс и сжимавшим в руке красный колпак. Неподалеку от них был закованный в лёд воин в доспехах. Двое освобождали его из ловушки, еще один стоял в стороне и дрожал от холода, а у их ног лежал мёртвый таисиан.
— Этот ящер! Он пропал! — закричал монашек в синем плаще, поворачиваясь к воинам, осторожно освобождавшим своего товарища из ледяного плена, — его немедленно надо найти!
— Пусть уходит, — презрительно бросил один из них, — он увидел нашу силу, увидел, на что мы способны, он не смог нам помешать. Больше он сюда не сунется.
— Как можно так безответственно, — начал было монах, но храмовник перебил его:
— Здесь приказы отдаёшь не ты! Так что заглохни! Подчеркиваю: этот ящер сюда больше не сунется. Таисианов тут и так не очень любят, так что ему свои же три шкуры спустят за то, что он нам лишний повод дал. Да и много чести гоняться за ящерицей. Лучше распорядись, чтобы здесь убрали.
Поняв, что из этой беседы я ровным счетом ничего не поняла, я схватила за плечо одну из уходящих женщин глубоко среднего возраста. Такие очень охотно делятся информацией с первым встречным, но вот качество её порой хромает.
— Извините, уважаемая, — вежливо обратилась я, — не могли бы вы рассказать, что здесь…
— Ой, дорогая, тут такое было! — горожанка, казалось, только и ждала кого-нибудь, с кем можно поделиться впечатлениями, — таисиана мерзкого, честных граждан грабившего, храмовники на казнь вели заслуженную. Уж и положили его на орудие-то, и приговор зачитали, и от бога своего мерзкого он отрёкся, а потом вдруг такое… как будто свежим ветром подуло, так хорошо стало… я молодость вспомнила, любовь первую вспомнила, как дитя первый раз на руки взяла, вспомнила… А тот таисиан вдруг заорёт как, мол невиноватый я, не губите. И в этот момент из толпы выскочил еще один ящер — ох, развелось несносных, честному человеку шагу ступить некуда — да как накинется на храмовников. Одного шутя в сторону отбросил, другого в лёд заковал, вон до сих пор оттаивает, а третьего то тямы не хватило, потому как Бальхиор силу колдовскую подавлять умеет. Тут они этого преступника сами и казнили, а вот ящер не знаю, куды подевался. Ветер налетел какой-то непонятный, да и унёс его куда подальше. Вот и всё, голуба моя. Так всё и было, вот те крест.
— Спасибо, уважаемая, вы нам очень помогли, — вежливо ответила я.
— Да пожалуйста завсегда, — пожала плечами женщина, — кстати, а знаете ли вы, что года эдак два назад…
— Спасибо, нам пора, — вмешавшись, жёстко сказал подошедший Алаэрто, беря меня за руку и таща прочь…
— То, что она описывала как волну свежего воздуха — это точно магия слёз. Уж кто-кто, а драконы её ни с чем не перепутают, — сказал он, когда мы оказались достаточно далеко от потенциально любопытных ушей.
— Думаешь, он где-то неподалеку? — спросила я.
— Уверен. Меня больше удивляет, что храмовники не стали его преследовать, — заметил дракон, — прежде такой халатности за ними не водилось.
— Ну, может у них есть дела поважнее, — ответила я, — попробуй ещё раз почувствовать Дэмиена. Так мы его быстрее найдем.
— Хорошая идея, — Алаэрто остановился, закрыл глаза и сконцентрировался. Несколько секунд спустя он открыл их и
