улыбкой и легкой грустью в голосе спросила Чиоко.
— Как видишь, — сухо ответила та.
— Она научилась, Такуми? — чуть ехидно уточнила Чиоко.
— Я бы в любом случае ответил да, — откликнулся мужчина. — Но и в самом деле да.
— Сын еще в школе? — спросила Чиоко у Линг.
— Скоро придет, — также сухо, без эмоций ответила хозяйка.
— Кажется, мы поменялись ролями, — хмыкнула Чиоко.
— Сейчас снизится, — опять же холодно, негромко ответила Линг. — Сама знаешь.
— До недавнего времени, Линг, только в теории, — ответила Чиоко. — А теперь да, узнала.
— Я немного даже завидую тебе, Чиоко, — заговорил Такуми. — В том смысле, что у тебя столько новых впечатлений. В нашем возрасте такое бывает редко.
— Впечатлений действительно много, — усмехнулась Чиоко. — Иногда даже с перебором.
— Ты настраиваешься на него, — заметила Линг. — И что-то обязательно будет… не так.
— О да, — улыбнулся Кадзуми Такуми. — Что-то бывает не так.
И он потер живот.
— Жутко, жутко, — хмыкнул мужчина на взгляд супруги.
Линг действительно посмотрела так, словно убить хотела. Последствия взрывного перехода в боевое состояние. И это еще в пределах, иногда бакэнэко, чтобы «сдуться» нужна… Как бы это помягче… Интимная помощь хозяина. Причем… не всегда по обоюдному согласию.
— Странно это, снова сидеть с вами, — заметила Чиоко и добавила. — Обоими сразу. Вы теперь женаты, у вас есть сын… А такое ощущение, что только вчера мы спорили в гостиной у Кагори…
— У нас еще и дочь есть, Чиоко, — чуть улыбнулся Такуми.
(Дочь от старшей жены, Кадзуми Эллис)
— Ой, да уже тогда было очевидно, что Эллис к вам неровно дышит, — хмыкнула Чиоко. — Тем более, что инугами, если к кому привязываются, то это уже навсегда.
— Ты из-за нее здесь? — в тоне Линг уже было поменьше жестких ноток.
— Простите, — мотнула отрицательно головой Чиоко. — Но нет. Она у родственников?
(Кадзуми Эллис до замужества носила фамилию Танака).
— Она с Юей в больнице, вместе в выжившими детьми, — ответила Линг. — Как единственные теперь близкие родственники.
(У инугами чрезвычайно развита эта черта — родственные отношения).
— Получается, теперь у вас будет еще больше детей? — спросила Чиоко.
— Дом большой, — спокойно ответил Такуми. — И от двух младенцев мы не обеднеем. Это кроме того, что попробуй, отбери щенят у инугами. Двух инугами, причем. Юя вся в мать.
— А Коё? — поинтересовалась Чиоко. — Он в кого больше пошёл?
— В меня! — с удовлетворением ответил Такуми. — И уже пробует силы! Правда… Ну, не понимаю я этих новых веяний. Все эти манги… Как их там, еще… В общем, все вот эти молодежные штуки. Так Коё же сразу на компьютере же рисует! Вот это вообще для меня за гранью. Рисовать на планшете и смотреть при этом в монитор. Так еще же, представь, они там в интернете как-то кооперируются! Кто-то рисует, кто-то пишет. А кто-то потом продает. Для меня это вообще, как будто на Луну слетать, примерно такого же уровня действие. А им ничего, нормально.
Мужчина хмыкнул.
— Вот-вот, — криво улыбнулась Чиоко. — И вы так… С детьми своими, а у меня, того же возраста…
Женщина тяжело вздохнула.
— Инари иной раз так своеобразно шутит, — добавила бакэнэко.
— Ну, поэтому она и Инари, — заметил Такуми.
— Ты чувствуешь слабость в нем? — все еще несколько грубовато спросила Линг.
Чиоко ответила не сразу. Она облокотилась о столешницу, подперла голову ладонью.
— Нет, слабости в нем… — женщина задумалась. — Наоборот, даже. Знаете, иногда меня… Как бы захлестывает. Нет, не так… Боюсь поверить, так, наверное.
— Боишься, что надежда не оправдается, — произнес Такуми.
— Вот, сразу видно, писатель, — улыбнулась Чиоко. — Да, как-то так.
— Он превзошел в поединке? — спросила Линг.
— Полностью, — твердо произнесла Чиоко. — Это было… Без шансов. Знаешь, я думаю, что даже… Он впечатлил, м-да…
— То есть ты не могла продолжать бой? — еще уточнила Линг.
Чиоко повернулась к ней.
— Да, Линг, — ответила женщина, причем в ее голосе явственно звучало удовольствие. — Он мог меня убить. Просто не захотел. Меня и Сидзу. Растоптал, понимаешь? Растер. Сокрушил.
Чиоко отвернулась. А Линг приподняла брови. Она подняла доску, с нарезанной (наконец-то) морковью. Еще раз приподняла брови, когда обнаружила, что плита выключена.
— Коё говорил, что твой… Юкио, весьма… впечатляет, — заметила Линг, щелкнув выключателем.
Она смела морковь в кастрюлю, положила доску на стол.
— И я сейчас вообще тебя не ощущаю… — добавила женщина, покосившись на гостью. — В смысле, угрозы. С Макото, кстати, ты мне не нравилась.
— О да, я помню, — хмыкнула Чиоко. — Все время ты пыталась под кожу залезть.
— А сейчас ты словно просто воин, — заметила Линг. — Только… Это запах дыма?
— Да, это он, — подал голос Такуми. — Из-за него я даже не сразу понял, что это ты, Чиоко.
— Интересная прана, — произнесла Линг. — Я никогда такой не ощущала раньше.
— Так иногда пахнут артефакты, — произнес Такуми. — Старые артефакты, которые «уснули». Например, Белая Катана из храма Бодай.
— Меч Ямомото Цунэмото? — уточнила Чиоко.
Мужчина утвердительно кивнул. А гостья тяжело вздохнула.
— Вот бы еще ему лет было… хотя бы плюс десять, — с досадой произнесла Чиоко.
Линг, тем временем, вскрыла ножом упаковку с мясом, выложила шмат на доску, нагнулась и открыла дверцу, за которой стояло мусорное ведро.
— Лет через двадцать этого будет незаметно, — заметила хозяйка, выкинув хрустнувшую напоследок упаковку. — Да и так, дело лишь в твоей голове.
— Тебе легко рассуждать, когда у вас всего пять лет разницы, — якобы с обидой пробубнила Чиоко, смешно надув щеки.
Кто бы сейчас видел грозную бакэнэко клана Датэ. Ту самую Хання, которая славилась своей крайней немногословностью в обычном общении.
(Хання — маска демона и смерти в японском театре кабуки)
Это был сейчас совсем другой человек. Даже язык тела поменялся. Словно на высоком табурете в доме Кадзуми сидела молодая девушка. Чиоко даже принялась болтать в воздухе ногой. Ее жесты… Они были. А раньше наоборот, Чиоко вела
