алмаз из его гнезда, а там и победно, словно игрушечный солдатик, зашагал туда, где меня ожидало спасительное тепло.
– Так вот он какой. Моя прелесть! – ласково запричитал Арнео, стараясь вытащить Коготь из моих израненных рук. Но я, благо с меня уже сняли замораживающее заклятье, лишь крепче сцепил пальцы на камне.
– Не дам!
– Что? Жалко, что ли, дать посмотреть?!
– Смотри на расстоянии! – резко огрызнулся я. – У меня сделка, и ты в ней только попутчик.
– Думаешь, что от меня рептилоид нужную ему вещицу не примет? – скептически хмыкнул Арнео с такой интонацией, что внутри меня засуетился червячок страха. Однако я только вежливо и спокойно улыбнулся, прежде чем уверенно сказал то, в чём у меня ни малейшей уверенности не было:
– Примет. Но сделку он заключал со мной. И расплачиваться будет со мной, а не с тобою.
С пару секунд Арнео продолжал угрожающе смотреть мне в глаза, но затем привычно просиял, возвращая облик беспечного барда…
Поздно. Я уже увидел его иную суть. И не сказать, чтобы она не была сродни моей, но эта общность имело свойство отдалять, обладающих ею, а не сближать. А потому я более чётко обозначил для себя границы любого будущего общения и, делая вид, будто ничего и не произошло, протянул руки к Элдри.
– Останови-ка кровь.
– Да, Морьяр, – она хлюпнула носом и жалостливо посмотрела на меня, прежде чем приступить к одной из немногих изученных ею способностей. – Тебе очень больно?
– Нет. Есть вещи, которые ранят больнее и навсегда. А это всего лишь порезы. Телу не нравятся любые повреждения. Оно предупреждает нас болевыми сигналами, что больше бы не стоит так с ним поступать. Но всё это чушь, через пару минут о которой и не вспомнить.
– Пару минут?
– М-да. Ты ещё пока совсем отвратительный лекарь. Так что признаю свой промах. Минимум пара суток до полного исцеления от такой ерунды понадобится.
Я грозно посмотрел на девочку, но Элдри отчего-то мягко улыбнулась и с восторгом сказала:
– Если ты будешь меня учить, то я буду стараться.
– Я тебя за язык не тянул, – взмахнув указательным пальцем у неё перед носом, сообщил я и посмотрел на своих спутников. – Все готовы идти?
– Если бы здесь где хорошее спокойное местечко для отдыха имелось, то я бы определённо сказал, что нет, – начиная лениво потягиваться, ответил Арнео. – Но покой мне только снится.
– Ты же не спишь никогда.
– Вот потому я и нервный! – вдруг вновь разъярился наш бог. – Нервные клетки не восстанавливаются, а все и вся их треплют и день, и ночь!
– Обычно в таких случаях хорошо предлагать чашечку отвара пустырника, – прокомментировал я, обращаясь к Элдри. – Но в данном случае и ведра мало будет.
– Да заткнётесь вы уже?! – не выдержал гном, переставая вести себя величественно отстранённо. – Сколько можно препирательств?! Любому, кто без дела до лестницы хоть слово скажет, я языкастую голову вмиг укорочу!
– Уже чувствует себя королём, – одними губами беззвучно, но с осуждением проговорил Арнео за спиной главы войск Амонранда и презрительно закатил глаза. Я согласно кивнул. И дальше мы пошли в полном безмолвии. Что, сказать по чести, лично меня раздражало ещё больше. Слышать, как копошатся вокруг арахджнеи, мне крайне не нравилось.
***
Когда мы стали подходить к воротам, ведущим в зал с драконами, все одновременно сбавили темп ходьбы без предварительного на то сговора. Никто пока не сбрасывал со счетов тварей, считающихся вымершими в этом мире. И, заявлю смело, никто и не стремился подкормить их собой, дабы способствовать восполнению популяции!
Во всех мирах драконы активно изничтожались, и я не видел нужды препятствовать этой тенденции. Сколь разумным и мощным ни считался бы этот полумагический вид, по итогу все его преимущества перевешивала жадность. Эти рептилии стремились собрать больше всех драгоценных камней или золота, съесть больше всех прелестных девиц или ничем не уступающим им по вкусу овец, они захватывали страну за страной, накапливая территории… В целом, если дать драконам волю, то сценарий оставался один на все времена. Сначала они стаями изничтожали всё вокруг, а потом и самих себя, пока не оставался один единственный крылатый властелин ничего. Так что даже поначалу сильная коалиция друидов дала трещину, и теперь на защиту драконов вставали единичные безумцы, преисполненные романтизма.
Ведь где есть дракон, там есть и романтика, не так ли?
Мысленно повторив свой вопрос (и, кажется, дважды), я выглянул за ворота и, увидев огромные зубы в зверски оскаленных пастях, решил, что точку надо было ставить после «единичные безумцы». Баллады где-то там откровенно привирали. Лично у меня от созерцания жутких морд никакого воодушевлённого настроения для соблазнения девиц не возникло. Скорее наоборот. Всё желание заниматься обольщением напрочь отпало.
– Вроде спят? – на всякий случай осведомился у нас гном. Но мы, помня об его угрозе, лишь неопределённо пожали плечами. Это вынудило его положить ладонь на рукоять топора и поинтересоваться в более грозном тоне: – Так спят или нет?
– Они-то вроде как спят, – всё же подал голос хранитель мира. – Но нам всем лучше задуматься, как снова на тот карнизик забраться, почтенный Далсинор. Себя самого я легко пролевитирую. В воздух подниму, то есть, до нужной высоты. Но всех остальных только с перерывом минут в пятнадцать, а вас и вовсе никак.
– Отчего же меня никак?
– Дело не в вас, а, как бы это сказать, в вашей расе, – вежливо замялся Арнео, но гном всё равно грозно упёр руки в бока. – Вы ярко сосредоточены на стихии земли, а потому противодействующая стихия воздуха для вас… как бы объяснить?
– А вы попробуйте объясниться, уважаемый Лайрэм. Попробуйте!
– Себя мне поднять, как маленький камушек, – подумав, ответил бог. – Их, как увесистые булыжники, почти равные моему весу.
– Я столько вешу? – изумлённо перебила Элдри.
– Цыц! – шикнул на неё я, но всё же решил тихим шёпотом пояснить. Голос я понизил, чтобы не мешать Арнео, однако всё равно привлёк всеобщее внимание, как если бы читал лекцию с новой темой студентам-отличникам за день до выпускного экзамена. – Дело не в том, сколько ты весишь, а в том, сколько силы потребуется для того, чтобы тебя поднять.
– Ты же меня легко поднимаешь.
– А если бы хотел магически, то пришлось бы поднапрячься. Обычного человека Лайрэм поднимет в воздух столь же легко, как и себя, да ещё и заставит полетать, как мотылька. Через нас же с тобой, как через магов, идут серьёзные потоки. Но так как ты ещё только учишься, а я… маг особенный, то сами мы
