и небрежные покинули этот мир или еще отходят в лазарете.
Сначала я много думал об этом в теории, а вот теперь попробовал на своем опыте воевать на стене.
Не очень сложное дело, если вести себя правильно, только, не готовы оказались местные воины к такому обстрелу.
А потом у меня опять забрали копье, и отправили снова вывозить тела защитников, не переживших первый штурм этого дня. И я уже на практике узнал, стаскивая раненых вниз и сбрасывая тела убитых, сколько потерь сегодня.
Даже такой разминочный штурм забрал еще десяток жизней воинов. В этом я могу убедиться на собственном горбу, отвозя и стаскивая их в подвал и еще десяток раненых, которых мы сносим в местный лазарет.
Ну, там их могут перевязать две женщины и все, лекарей или фельдшеров-мужчин я не вижу, похоже, такой крепости это не положено по статусу.
То есть, теперь в строю осталось только семьдесят воинов, еще один такой штурм и все, резерва у людей не останется. К вечеру орки могут захватить часть крепости, поэтому я готовлюсь к такому событию заранее, присматривая себе что-то из плавающего на воде имущества.
Ибо, спереди и сзади нелюди, можно только по реке уйти из крепости. Правда, с большим риском оказаться нанизанным на стрелу, ведь размеры реки не позволят долго нырять от них, если они окажутся на двух берегах сразу.
Понимаю, что придется о себе самому позаботиться, ведь задумка начальства крепости — для меня темный лес.
Что-то такое, что можно скинуть со стены или вытащить через дверцу к воде и на чем можно продержаться несколько часов или целый день на неспешно несущей свои воды реке.
На что рассчитывают командиры — я не понимаю и это меня очень беспокоит, хотя, по сравнению с тем же временем вчера я уже просто счастлив. Что смог убить и покалечить не одну эту тварь серо-зеленую.
И еще успею, только теперь меня мучает понятный для недавнего раба, особенно остро все чувствующего на своей шкуре, вопрос:
— Какие же у нас всех и у меня, в частности, перспектива сражения за крепость?
Орки, похоже, потеряли треть своих, только, это никак их не ослабило, чтобы штурмовать форт. Единственно, они перестали так активно засыпать стрелами стены и внутреннюю часть крепости, похоже, с этим делом у них серьезные проблемы.
После чего меня опять же с теми же мужиками послали собирать валяющиеся в крепости орочьи стрелы и набивать ими корзины. Которые мы заносим внутрь крепостной кузницы, она находится рядом с дверцей, через которую вчера выбрасывали тела орков.
Зачем это делается — мне опять не понятно.
Людям почти невозможно натянуть такие луки, как используют сильные нелюди, впрочем, потом нас нагружают другой работой.
Мы обрезаем древки пополам так, чтобы на срезе образовывалась щель для использования таких укороченных стрел в арбалетах стражников. Пока я с Дианилом собираю густо валяющиеся везде стрелы, один из мужиков режет древки и складывает остатки в корзины.
Теперь мне понятно, что таким образом мы будем снабжать замолчавшие арбалеты новыми болтами, пусть и не очень подходящими для стрельбы именно из них.
Только, ведь выпускать их по сплошному строю нелюдей сильно прицельно не требуется, уж как-нибудь долетят и куда-то воткнутся.
Наконечники, конечно, многие сильно помяты о каменные стены домов, однако, и более-менее целых хватает. Поэтому мужики уносят первую корзину на стены, где на нижнем ярусе раздают выжившим арбалетчикам боеприпасы.
В кузнице пара мастеровых постоянно правят пострадавшее оружие воинов, теперь еще помятые наконечники приводят в относительно используемые парой ударов молотом даже не снимая с древка.
Это я вижу, продолжая в темпе собирать валяющиеся стрелы уже на низких крышах некоторых строений и в глухих местах. Теперь от моей скорости зависит темп стрельбы немногочисленных арбалетчиков, а значит, и перспективы крепости.
Заодно присматриваюсь к городу и тому, что вижу в нем.
Вскоре раздающиеся звуки спускаемой тетивы со стен сообщают мне вместе с рогом орков, что начался второй за этот день приступ.
Он прошел легче, чем первый, арбалетчики расстреляли все полученные от нас болты, серьезно ослабили атаку и поэтому вызвали огонь на себя. Снова их засыпали стрелами, которые я собираю в гордом одиночестве уже, бегая по всему городку.
Сто пятьдесят метров в длину и шестьдесят-пятьдесят в ширину — немалая территория, если нужно залезть везде, на каждую крышу и проверить все закоулки крепости.
Пару раз стрелы пролетают в метре от меня, такая опасная работа на самом деле, во время приступа и обстрела собирать боеприпасы. Не опаснее, конечно, чем стоять на стене, только, в это время совсем не видишь, какая из стрел тебе угрожает.
Теперь то я вижу, что в крепости почти нет гражданских, только две поварихи раздают нам обильно еду. Две женщины перевязывают раненых и ухаживают за ними, еще мы теперь втроем готовим болты из орочьих стрел. Десяток оставшихся мужиков подают камни, помогают ухаживать за ранеными и тоже работают без перерыва.
Это когда перестаем снимать раненых и собирать тела убитых, прорывов пока больше не было, поэтому орков не требуется таскать к реке.
Уважаемые читатели, через час выложу еще одну главу, раз в этой ничего особо интересного не произошло.
После этого я снова работал, потом обедал и спал, иногда спрашивая своих новых товарищей о том, как и что тут называется, показывая им на предметы, окружающие нас.
Ответы просто запоминаю, ничего, чтобы записывать, пока не нашел в брошенных складах и домах.
Это и понятно, дорогие еще вещи, такие как бумага или чернила для этого уровня развития.
Да, в дома тоже можно заходить, про это мне рассказали Дианил с Териилом и своим примером показали, что это отнюдь не возбраняется. Бери, что хочешь, так и сказали.
Только, брать там нечего, кроме кое-какой мебели, видно, что жителей эвакуировали не в большой спешке, что отлажен этот процесс.
Я пока нашел местные шмотки с убитых примерно на свой рост и постирал их на той же кухне, попросив нагреть горячей воды симпатизирующую мне повариху.
Что-то на подобии мыла здесь имеется, поэтому процесс стирки прошел легко, потом я развесил сушиться свою новую одежду на солнечном месте. Пора, как мне кажется, снять спецовку и комбез, в которых я очутился здесь и носить что-то местное. Так я меньше буду бросаться в глаза своей инородностью, еще сберегу свою старую одежду, как память о прошлой жизни.
Может, еще придется выставить
